Искры и химеры

– Вначале отправим его, потом беспилотник, – решил покомандовать Броня. Ноэль не возражал.

А Дора с каждой минутой острее ощущала Машкино недовольство. Оно росло, зрело, готовое в любой момент выплеснуться на клона. И Дорофея решила – после эксперимента обязательно выяснит с ней отношения.

Роберт с Брониславом отогнали всех от заграждения, сами отошли еще дальше и запустили робота к аномалии.

– А если не сработает? – спросила Ноэля старая седая женщина, властная на вид, наверняка руководительница первой прибывшей сюда группы.

– Я предусмотрел дублирующие цепочки команд и механические таймеры. Даже электроника не выгорает там сразу.

– Это же «бутылка», – возразила дама таким тоном, будто говорила про обычную стеклянную или пластиковую бутылку, а не про нечто таинственное и смертельно опасное.

– Да хоть «пирамида» или «клякса», – пожал плечами ученый. – Я вчера «спираль» исследовал под Тулой. Вот там я скажу… Тсс. – Он приложил палец к губам, нацепил очки и пробрался поближе, невежливо оставив пожилую даму в одиночестве.

Гаврик приблизился к границе «бутылки». Шаг, другой. Зеленоватая муть нежно приняла в себя механическое существо.

Роберт стащил с шеи платок, под которым оказалось ожерелье из странных предметов. Девушка узнала камеру, несколько дырчатых кругляшей, напоминающих динамики, пару матово-серых коробочек, шершавых на вид.

– Давай, давай! – азартно подбадривал Ноэль свое создание.

Гаврик прошелся по траве, подпрыгивая на кочках, неуклюже замахал лапками, ища опору, и вдруг взмыл, вернее, покатился по воздуху, точно там была невидимая дорога.

– Прямо как в испанской «бутылке»! – охнула за спиной старая дама.

– Гравитационные приборы не работают, – доложил Броня, тоже приближаясь к Ноэлю.

– Вот дела! – Казалось, великий ученый был ошарашен и растерян, но быстро взял в себя в руки, даже заулыбался надменно и загадочно.

Он заглянул в свой любимый планшет, полистал таблички с результатами измерений, постучал по одной из коробочек ожерелья и напустил на себя еще более таинственный вид.

А Гаврик поднялся на полметра от земли и вдруг пропал. Только был – и уже нет.

– Показания идут. – Важность слетела с загорелого лица Роберта. – По данным очень похоже на «спираль». – Он медленно прошелся вокруг ограждения, даже пару раз приседал на корточки. С каждым шагом он все больше хмурился.

– Что думаете, профессор? – спросили его.

– Все законы физики летят к чертям, куда более дальним и вредным, чем в других видах аномалий. – Роберт нервно взмахнул руками. – Для лучшего понимания мне нужен Левашов. Только после обстоятельной беседы с этим милым человеком я изложу свою теорию.

Дальше Дорофея слушать не стала. Все равно ей ничего не говорили физические и технические термины, фамилии ученых и цифры из экспериментов. А с «лисом»-Левашовым она разберется в машине времени.

Гораздо важнее было выяснить отношения с Машкой.

– Эй, свет мой, зеркальце, – повторила она обращение Павла Левашова к своему двойнику. Даже интонацию скопировала. Сколько их девушка видела вместе, тот постоянно подтрунивал над Семой. – Пойдем объяснимся.

– По поводу? – Маха к ней даже не обернулась.

– За что дуешься? – не отставала Дора. Она постепенно уводила Машу подальше от спорящих людей. Туда, где за соснами стоял вертолет.

– Такая умная, поди догадайся, – огрызнулась ее местная копия, наподдав носком туфли шишку.

Теперь уже разозлилась Дорофея:

– Или говоришь, или отправляешься к Нике!

Девушка остановилась.

– Тебя волнуют их дела, их взаимные ссоры! А я не такая! У меня лето проходит мимо! Нормальное человеческое лето! – Маша не хотела, но в голосе прозвучали слезы. – Я на озере всего раз была! На дискотеку ни разу не ходила! С друзьями из прежней школы даже по телефону слова не сказала! Ты понимаешь, что я одна? Совсем! – выпалила Машка, глядя ей в глаза.

– Как – одна? – растерялась Дорофея. – А я? А Ника?

– Вы все взрослые! Даже ты, мой клон! Тебе с ними интересней. Ко мне относятся как к малявке! И ты тоже! И планы у тебя не детские! Думала, мне как сестра будешь, а ты…

– Вот уже извини! – Дора поняла, что готова накинуться на двойника с кулаками. – Ты ничего не знаешь об одиночестве! Когда кроме как в макросети и поговорить не с кем! Неделями! Твои родители рядом, а мои поставили условие: либо отправляйся с ними в безвоздушную черноту космоса навсегда, либо выживай как можешь. И здесь я тоже не хочу ни от кого зависеть. А потому начну свой проект, едва подвернется возможность. И учиться пойду на программиста. Мне знаний не хватает катастрофически!

– Я тебе не мешаю!

Машка отвернулась, собираясь уйти. Не тут-то было. Дора схватила ее за ворот рубашки и бесцеремонно развернула к себе лицом:

– Ты выслушаешь меня до конца!

Она приблизила лицо почти вплотную к Машиному, взглянула в чайно-карие с золотыми искорками глаза, блестящие из-под русой челки. В сознании двойника были страх, обида, гнев, желание уйти и расплакаться – все вместе. И от этого хотелось вначале отвесить ей подзатыльник, а потом обнять и дать нареветься вволю. Но Дорофея сдержалась.

– Видишь, что творится? То, что случилось с художником, может произойти с любым из нас! Разберись и помоги, потом развлекайся!

Машка нахмурила лоб. Ее пугала человеческая смерть, пусть виденная только на экране, аномалии, чужие тревоги.

«Страх – это хорошо, – решила мигрантка. – Ты чувствуешь, значит, не безнадежна. А что, если…»

Дора мало что умела как природный психолог. Она сосредоточилась и обрушила на двойника всю гамму чувств, ощущений, переживаний – своих и чужих, накопленных за день… Маша отшатнулась, вырвалась, оттолкнула Дорофею так, что та упала. А сама испуганным зверем рванула прочь, спряталась в кабине вертолета и затаилась.

– Сразу выпустила тяжелую артиллерию? – Мягкий голос подкравшегося сзади Роберта слегка напугал Дору. Ученый был в очках, потому наверняка видел их обмен эмоциями.

– Пусть привыкает к новому миру. – Дора поднялась с сырой травы. Роберт даже не предложил ей помощь.

– Ты сама не в один день стала такой самостоятельной.

Последнее слово он произнес с особой интонацией. Девушка не поняла – насмешливой или жалостливой.

– Иди к ней. Извинись, уверен: обида не без причины. Достучись, объясни. – Он посмотрел на поблескивающий меж деревьев вертолет. – Сейчас слетаем пообедать и отправимся к машине времени. Мне передали – она готова, но я все равно проверю. Может, хоть что-то прояснится с этими чертовыми аномалиями!

Увы, Дорофея пропустила мимо ушей отчаяние в его голосе. Впервые знаменитый ученый, «русский Тесла», «черный маг электроники» не мог понять, что происходит и как себя вести в связи с этим.

Девушка побрела к Машке. Та сидела в кресле, поджав под себя ноги и глядя в одну точку.

– Ма-аш, Маха, – позвала ее Дора.

– Зачем ты так? – спросила та не глядя. – Зачем столько боли?

– Чтобы ты перестала жаловаться на жизнь и клянчить развлечений. Маша, я тебя не принуждаю следовать за собой, как Левашов своего двойника. Роберт прав, я эгоистка, позабыла про тебя в эти дни. Я не могу вести себя иначе, оставаться в стороне, когда могу помочь. Я тоже мигрантка, выходит, причастна к творящимся тут ужасам.

– Не ты это начала. – Машка смотрела в окно на покачивающиеся на ветру макушки сосен и многих-многих незнакомых Доре деревьев. Собственное поведение ей уже казалось глупым и детским.

– Маша… – Дорофея твердо решила помириться. – Чем бы ты хотела заняться в жизни? Кем быть? Мы с Никой поговорим, с Робертом, с родителями твоими. Они поймут.

– Не знаю. То одно интересно, то другое. Вот такая я непутевая. – «Сестренка» вытерла слезы краем блузки. – Не психологом, как требует Ника. Очень страшно лезть в чужие головы, – призналась она. – Я даже к родителям боялась заглянуть. Вдруг там нечто такое… – Маша недоговорила.