Игра шутов

Дороти Даннет

Игра шутов

Часть I

НИЗМЕННАЯ ЛИРА

ВИЛКА ИЗБРАНА

Вода не выкипает, когда все в ладу друг с другом: и пища, и огонь, и котелок, а для этого человек, следящий за готовкой, опускает вилку в варево. Так он делает, но предостерегает при этом: осторожно, говорит он. Вилка в котелке.

Ей нужен был Кроуфорд из Лаймонда. Внутренне содрогаясь, чуя первые признаки надвигающейся беды, глава Тайного совета понял наконец свою государыню.

Царственная, строгая, трезвая и прозаичная, вдовствующая королева Шотландии проводила аудиенцию с присущей ей чисто французской деловитостью, стремительно добиваясь нужного результата. Это была крупная женщина, затянутая, несмотря на погоду, в пышное стеганое платье, и Том Эрскин сбился с ног, готовя ее предстоящий визит во Францию.

В самое удивительное, самое культурное, самое беспутное королевство Европы должна была в скором времени отплыть королева-мать, и с нею ее бароны, епископы и рыцари. А теперь оказалось, что ей нужен еще один человек.

Королева-мать славилась своей проницательностью — она не была шотландкой. В жилах Марии де Гиз текла густая, как масло, кровь, впитавшая в себя государственную мудрость многих поколений, и королева редко выкладывала сразу все то, что было у нее на уме. Так, она долго распространялась об охранных грамотах и курьерах, о том, кто поедет Первым, чтобы подготовить почву, и о программе визита; о подарках; о тех людях, с которыми следует встретиться, и о тех, кого лучше избегать, и лишь в последнюю очередь произнесла она такие слова:

— Нужна информация, верная информация о французских делах. Хорошо бы внедрить наблюдателя.

Никогда раньше тайный советник не находил ее безрассудной. От герцога де Гиза и далее по нисходящей все члены этой знатной фамилии, разделенной на Восемь могущественных ветвей, все эти кардиналы, аббатисы, влиятельнейшие придворные могли быть светскими, могли быть блистательными, были почти неизменно прирожденными игроками, но никто из них ни при каких обстоятельствах не бывал безрассуден.

При дворе находились братья и сестры вдовствующей королевы — Боже мой, какой еще надобен источник тайных сведений? Допустим, прошло уже двенадцать лет с тех пор, как она, рано овдовевшая француженка, прибыла в Шотландию невестой короля Иакова V, и восемь лет с тех пор, как он умер, оставив ее с младенцем-королевой на руках, лицом к лицу с войной и группировками мятежной знати. Правда и то, что за ней будут следить — шотландские бароны не в меньшей степени, чем враги ее братьев во Франции. Но если французский король, как бы ни был он дружески расположен, обнаружит соглядатая при дворе, произойдет катастрофа. Вслух Эрскин произнес:

— Мадам… предполагается, что вы едете к дочери, и больше ничего.

— Какого-нибудь наблюдателя, — невозмутимо повторила она. — Вроде Кроуфорда из Лаймонда.

Вспомнив тонкие черты, золотистые волосы, язык, острый, как корунд, на котором правят мечи, Том Эрскин ответил довольно резко:

— По всей Франции хорошо знают и его имя, и его лицо. И я совершенно уверен, что он не согласится.

Общеизвестно, что во время оно все партии в королевстве старались купить услуги Лаймонда. Торги не ограничивались только Шотландией, только государственными мужами, даже только мужами. Стоило ему захотеть, и он, наверно, приискал бы себе — а может быть, и уже приискал — и службу, и развлечение.

Королева ничуть не смутилась:

— Возможно, ему надоело бездельничать дома?

— Он не так глуп, чтобы принять на себя какие бы то ни были обязательства.

— Но ведь он может приехать во Францию?

О Боже!

— Чтобы развлечься, — сказал Том Эрскин предостерегающе. — И больше ничего.

Королева-мать улыбнулась, и Том понял, что опять недооценил ее: в города, и в дворцы, и в тюрьмы, далекие и недоступные зрению, проникали, как всегда, ее мысли. Она произнесла:

— Если Лаймонд будет во Франции во время моего визита, я останусь довольна. Так ему и передайте.

На мгновение у Тома Эрскина мелькнула мысль, что лучше бы ему заболеть, свалиться с коня, оглохнуть.

— С удовольствием, мадам, — ответил он.

Глава 1

ТЕ, КТО МОЛЧИТ НА БОРТУ КОРАБЛЯ

Если есть матросы, и гребцы, и рыбаки, то, когда судно тонет, рыбаки садятся на весла, и за всем наблюдают те, кто молчит на борту корабля.

В последний четверг сентября, через две недели после отплытия из Ирландии, ветер стих до полного штиля и галера под названием «Ла Сове» была вынуждена подходить к Дьепу на веслах.

Лучшие корабли с самыми надежными командами и опытными капитанами уже доставили во Францию вдовствующую королеву Шотландии. «Ла Сове», построенная в 1520 году, везла всего лишь ирландцев, приглашенных к французскому двору, — поручение не слишком-то важное. Капитан ее, ловкий придворный, вовсе не был моряком; команда, пользуясь послаблениями, ходила вполпьяна, а боцман месяцами курил гашиш. И вот за два часа до прибытия в Дьеп стяги и вымпелы лежали на палубе, несколько не ко времени: гребцы, покрыв шапками бритые головы, отдыхали и оправляли весла; рулевой же был слишком занят флагами, чтобы следить за ветром.

Робин Стюарт, устав от гама, нашел сиденье на корме, рядом с толстым ирландцем, который крепко спал. Ирландцев было трое, и задачей Стюарта, офицера французской королевской гвардии шотландских лучников, было доставить их ко двору в целости и сохранности. Вот уже полтора столетия шотландские лучники охраняли французских королей денно и нощно, возлагали на них корону, сражались за них, погребали их — и по праву считались элитой французской армии. И Робину Стюарту были не в диковинку самые разные поручения — в частности, сопровождать наименее значительных гостей короля.

Впереди ждала торжественная встреча на причале: приветственная речь, обед в лучшей гостинице Дьепа; ночью — хороший отдых в мягкой постели, утром — путь в глубь страны до пункта назначения. Дело не сложное, но не сулящее ни денег, ни славы. Робин Стюарт, которому в наследство достались всего лишь старые латы да вакантное место в гвардии, был неизменно и глубоко заинтересован как в деньгах, так и в славе, но долгое время питал иллюзию, что в военном деле способности и усердный труд могут возвести тебя на вершину, сколь бы сомнительным ни представлялось твое происхождение.

И лишь в последнее время ему стало ясно, что военная слава никогда не сравнится с успехом в мире интриг, и сколь бы усердно ни трудился Робин Стюарт, многие, очень многие обнаруживали куда больше способностей.

Очевидно, что дело тут было нечисто. Робин Стюарт обладал крепким аналитическим умом и всю силу его употребил на то, чтобы понять, как другим удается достичь этих кажущихся преимуществ. Также немало времени он потратил, чтобы пробить брешь в частоколе, ограждавшем солдатскую рутину, за которую, впрочем, платили сносно, от жизни, протекавшей во внутренних покоях принцев и банкиров или даже немногих прославленных богословов. И все же лучник пока не мог отказаться от своей постоянной службы, хотя повседневные ее обязанности и раздражали его.