Амплуа Нефертити

Так же страдал и я - без еды, без питья. Только раз в день за небольшую плату нам приносили мальцы поесть.

Какие-то кукурузные семена вперемешку с телячьими потрохами. Приносили они потом и воду, но за нее брали вдвойне.

Драхмий не хватало. Но у меня они были. Ведь я -солдат. Правда, не разбогатевший в той войне, что велась, а скорее обнищавший.

Но я сохранил все же верность своему намерению и решил добиться той самой любви, чего бы это ни стоило.

А стоило это действительно дорого.

Только мне одному, да еще некоторым и было то под силу. Toeсть тем, у кого были драхмии или другие деньги. Здесь было все равно, чем платить. Важно, чтобы это было золото или серебро.

Правда, некоторые рассчитывались и камнями. Но таких было мало. Я потерял в этом своем ожидании многих своих собеседников, часть которых поистине становилась друзьями в этой нелепой схватке простого ума с дикой феей гордой любви.

Так еще называли Нефертити ее же поклонники из далеких-далеких краев.

Но все же, несмотря на безденежье, многие держались. Пока у них хватало сил - они ждали. Силы терялись, и они исчезали. Можно сказать даже, испарялись, так как их быстро уносили прочь и закапывали тут же в песок.

Таких могил было множество. И, собственно, вся очередь состояла на них. Но то были еще только свежие тела, не до конца остывшие или остекленевшие. Вечером же их вновь раскапывали и уносили прочь. Куда? Я не знаю.

То делали какие-то люди в белых одеждах и масках на головах. Кто они - я тоже не знаю. Но может быть сама царица просветит меня по этому поводу, если, конечно, я сам не забуду и упрошу ее в ночь. А то, что мне предлагалась ночь любви, было ясно, как день, уже близившийся к концу, или солнце, догорающее где-то вдали.

Считалось, что оно умирает, а на утро рождается вновь. Боги охраняли его от всего и наполняли землю теплом.

Увидеть, узнать, любить и умереть - таким был девиз тех, кто ожидал еще снаружи. Я же своего добился.

И вот она - царица и жрица небес. Я остановился. Остановился и жрец, указывающий мне дорогу, и посмотрел на меня.

- Что? Нездоровится?- строго спросил он, оглядывая меня с ног до головы.

- Нет, нет, - тут же опротестовал я его слова, - это я так, просто задумался.

- Смотри мне, не ври. Жрица узнает - будет тебе не любовь ,а смерть долгая и мучительная на столе жертв, - предупредил он меня и снова подался вперед по тому же длинному коридору.

"Бог мой, - подумалось мне в ту минуту, - а вдруг, я болен, - сильная дрожь пробежала по всему телу, и я снова остановился, но лишь на секунду.

Снова взяв себя в руки, я зашагал быстрее, догоняя шагом быстро идущего жреца.

- Что это с тобой? - спросил он меня, не оборачивая головы, - Боишься, что болен? - спросил он на ходу.

- Да, боюсь, - честно признался я, втайне скрывая в себе немного растущую ненависть ко всему тому, что зовется любовью.

- Как, уже? - послышался мне вдруг чей-то мелодичный голос, и в ушах словно зазвенело.

- Что это?- прошептал я и остановился столбом.

Но ничего такого больше не продолжалось и мне пришлось снова догонять жреца, уводящего меня в какую-то другую вереницу ходов.

- Куда мы? - быстро спросил я его.

- Зачем тебе знать, - ответил тот, так же не поворачивая головы.

- Да, просто, - тихо согласился я и тут же громче добавил, - хочу знать, где умру.

- Ха, ха, - засмеялся чей-то голос у меня в голове, а жрец в это время остановился и, обернувшись, спросил у меня в упор.

- Ты что, серьезно болен? Есть еще время не угодить ей в лапы, - тихо прошептал он.

- Я.., не болен, - ответил я, - но мне почему-то страшно.

- Не бойся, - сурово произнес жрец, - ты не умрешь. Я знаю.

- Откуда?

- Оттуда, - ответил тот и показал пальцем вверх.

- Боги? - удивился я, хотя удивляться было особо нечему.

- Да, Боги, но и не только они, - как-то смутно прояснил он мне, - ладно, пойдем быстрее. Царица уже, наверное, заждалась. Ты ведь последний на

сегодня.

- Да, последний, - тихо ответил я и поплелся следом, лишь как-то издали ловя в голове мысль "тебя я сделаю первым".

- Что это? - снова подумалось мне, но времени уже не осталось.

За небольшим изгибом стены прямо перед нами выросла большая золотая комната, в которой с чашей в руках сидела сама царица.

- О, жрица любви, великая царица минов! -воскликнул жрец и упал на колени, склонив голову книзу и замирая на минуту в таком состоянии.

- Что ты?- спросила царица, гневно глядя на меня сквозь узкие щели маски, одетой на лицо.

Тут и я спохватился и быстро упал на колени, пресмыкаясь подобно жрецу и молясь в душе о великой пощаде.

- Встаньте, - как-то гордо произнесла царица и повелением руки подняла нас обоих.

Да, так и было. Именно так. Один взмах руки и нас, словно пушинок, подняло вверх.

- Обойдите стол справа, - распорядилась Нефертити и указала пальцем

куда.

Мы прошли в сторону и сделали так, как она говорила.

- Обойдите стол еще три раза,- снова сказала царица и так же указала рукой.

Мы сделали и это.

- Теперь, ты свободен, - сказала Нефертити, глядя на жреца, - поднимешься ко мне на рассвете. Я буду там. Иди.

Жрец снова склонился до самого низа и, не проронив ни слова, ушел прочь.

- Подойди ко мне ближе, - почти ласково сказала она и протянула свою довольно красивую руку.

Я подчинился и ступил ближе.

- Не бойся, грек, повинуйся слову моему, и ты возьмешь большее, нежели брал кто-то до тебя.

- А разве здесь можно что-то взять?- сразу спросил я и огляделся кругом.

- Да, можно. Но только не то, что ты думаешь, - улыбнулась она и тихо встала со своего небольшого стула.

- На вот, умойся, - сказала Нефертити и подала мне чашу.

Я взял ее одной рукой, а другой начал протирать свое лицо, раз от раза макая руку в воду.

- Довольно, - сказала царица и протянула руку, чтобы забрать чашу.

Я нежно передал ее в руки и стал столбом, уставившись на Нефертити.

- Подожди меня, - произнесла она и, повернувшись, вышла из комнаты.

Я огляделся по сторонам.

Страх мой немного прошел, но изредка все же меня пробирала какая-то зябь. То ли от прохлады, исходящей от мокрого пола, то ли от внутренних переживаний, так сильно на меня воздействующим. Я не случайно назвал комнату золотой.

Все в ней было из золота. Даже стул, разукрашенный камнями и отделанный многими рисунками, был золотой.

Стол был серебряный, но кайма шла позолотой. По крайней мере, мне так тогда казалось. Ножки стола прямые с лишь небольшими изгибами ближе к полу. Скорее он напоминал разделочную доску, так как был длинным и не особо широким.

Были какие-то ручки по сторонам, также из золота и была посередине одна роспись.

Какой там рисунок я не успел разобрать, так как моя фея вернулась.

Шагнув на одну из ступенек высокого ложе, также сделанного из золота, царица улыбнулась мне и протянула руку.

- Иди же ко мне, мой дорогой и сладкий. Я и не знала, что Боги пошлют мне тебя.

Я непонимающе посмотрел ей в глаза и робко ступил на ту самую ступень, что привела меня полностью к власти царицы над моим телом. Почему-то дрожь пробежала по всему телу, и я невольно содрогнулся.

Нефертити взяла меня за руку и, положив ее себе на плечо, велела идти вперед.

- Иди, радость моя, солнце дня, уходящего в ночь. Веди меня, свою царицу в ложе, где я предам тебя древу любви и заставлю забыть, кто ты есть и почему сюда пришел. Я расскажу тебе многое и многое расскажешь ты мне сам. Эта ночь любви соединит нас навек, а дальше ты сделаешь выбор сам. Либо будешь со мною вовек, либо станешь управой грозою.

- Чем, чем? - залепетал я на своем языке, еще не совсем понимая ее иноязычную речь.

- Это неважно, - тихо прошептала она. и провела пальцами руки по моим губам.

Мой рот сомкнулся и я, казалось, застыл навек. Что-то сладкое пробежало по телу, и я содрогнулся вновь, но уже тише. Так тихо, что сам удивился.