Вечный кайф

«По заключению судебно-медицинской экспертизы…» — забарабанил я. И тут меня бесцеремонно оторвали от этого занятия.

— Терентий Васильевич, дайте мне, пожалуйста, в морду, — услышал я гнусавый просящий голос.

— Я? — осведомился я, оглядываясь и видя рядом угреватое, вытянутое, достаточно непристойное лицо с выпученными слезящимися глазами.

— Ага.

— А ты хорошо подумал? — Я сжал кулак.

Проситель поморщился, оценив про себя внушительную величину этого инструмента.

— Я лучше Арнольда попрошу, — заключил он. И правильно. Арнольд похлипче меня раза в два с половиной. На предложение он откликнулся с охотой.

— Сейчас, — он обернул руку тряпкой — такой морды даже кулаком касаться противно. Привстал. И влепил с кряканьем просителю кулаком в челюсть.

Проситель пролетел метра два и врезался с влажным чмоканьем в стену. Ощупал челюсть и крякнул:

— Нормально.

— А на хрена? — запоздало осведомился Арнольд, развязывая руку.

— У меня примета такая, — заявил проситель, вальяжно усаживаясь на стул. — Если по морде дадут, так удача обломится.

— Ну если надо будет, Рок, ты заходи. Отоварим по высшему разряду, — кивнул Арнольд.

— Вообще-то послабее надо было, — проситель по кличке Рок ощупал щеку.

— А тогда какой интерес? И какая удача, если слабо? — хмыкнул Арнольд.

— Да, — согласился Рок. — Я как-то не подумал. Нет, сосредоточиться тут невозможно! То галдеж, то в морду кто-то просит дать. А то и дают без спроса. Ну а чему удивляться? Этот кабинет размером двадцать четыре квадратных метра принадлежит не офису какого-нибудь банка, где собираются приличные, в галстуках, чисто выбритые и выглаженные воры. Это кабинет отдела по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, где обитают несколько диковатых оперативников. Тут все заставлено истыканными метательным ножом шкафами, обшарпанными от времени сейфами, исцарапанными столами. Стены завешаны плакатами. В углу висит цель, в которую бросают стрелки. Как эта игра называется? Все время забываю — язык сломаешь. В ней майор Асеев — большой специалист.

— Мужики, а я вчера на улице случайно Светку встретил, — вдруг заявил скучающий в углу Галицын, прозванный Князем. Действительно, что-то в нем было аристократичное по виду — высокий, холеный и иногда даже вежливый.

— Это с прокуратуры? — заинтересовался Арнольд.

— Да нет. Секретарша с нарсуда.

— Недотрога, да?

— Да уж. Я машину остановил. Предложил подвезти. Начал с ней интеллигентный разговор — о жизни на Марсе и об основном законе философии. А она мне…

— Пойдемте лягемте, нам обоим удобнее будет, так? — гыкнул Арнольд.

— Эх, если бы так пристойно, — скривился Галицын.

— Хи-хи, — скабрезно захихикал получивший по физиономии Рок.

— Как дети! — возмутился наконец Асеев, которого по аналогии со знаменитой рекламой прозвали «дядя Ася». Он отодвинул от себя бумагу, отбросил ручку. — Время идет. Кто барыге звонить будет? Опять день впустую пройдет?

— Звонили же. Нету барыги, — обиделся Рок.

— Еще звони. Каждые пять минут звони. Каждую минуту! — Асеев начал заводиться. — Нет этого барыги, звони другому. А то без сладкого останешься, урод!

При словах «останешься без сладкого» рука Рока потянулась в направлении телефона.

— С того телефона, — заорал Асеев, который всякий раз после того, как Рок касался его телефонной трубки, протирал ее спиртом.

Остаться без сладкого — кара для Рока страшная. В переводе с конспиративного на общеупотребительный — это значит остаться без наркоты.

Рока мы зацепили на улице три недели назад с двумя «чеками» — то есть с распакованными в фольгу дозами в размере одной десятой грамма героина. Он чуть не умер на месте. Не столько от страха попасть за решетку, сколько от травмирующего зрелища — его «чеки» исчезали в конверте, опечатывались печатью. Тогда он и согласился работать на самый лучший в мире отдел по борьбе с наркотиками — на аш отдел. Он сдал нам одного мелкого торговца наркотиками — по-простому барыгу. Потом сдал притон, где должна была быть партия «белого». Там мы позавчера и нашли «жмуриков».

Работал Рок добросовестно, с энтузиазмом — исключительно за идею. А идея у него была одна — влить в вену раствор героина.

Появлялся он у нас раз в два-три дня. И успел прожужжать все уши о том, как вместе с нами он выведет на чистую воду всю мафию в городе. Трепался он без остановки, расписывал теневую жизнь города, обещал сдать торговцев оружием, живым товаром, членов Малютинской группировки. Голова от его трескотни начинала болеть уже через десять минут. И разобраться, где он врет, а где говорит правду, было проблематично даже таким тертым волкам, как мы.

Сейчас Рок обзванивал знакомых барыг и договаривался закупить несколько «чеков». ОБНОН не должен простаивать. Конвейер не должен замирать. Ни дня без задержания! А как задерживать, если такие, как Рок, не подсобят?

— Никто не отвечает, — растерянно развел руками Рок, когда обещанный барыга опять не подошел к аппарату. Жалко. У нас на него были планы. Мы хотели дать ему возможность переночевать в изоляторе.

— А в лоб? Уже по-настоящему, — осведомился деловито Асеев.

Рок уже понял, что за дядей Асей не заржавеет. Потому как майор Асеев сильно не любит Рока в частности. И наркоманов в целом.

— Я еще одной барыге позвоню, — суетливо затараторил Рок. — Она прям с хаты на Мичуринской торгует.

— Кто такая? — спросил я.

— Ворона… Ну, Воронова.

— Настя? — прищелкнул я пальцами.

— Ага.

— Это та стервь, которая у нас в прошлом году с крючка сорвалась? — спросил Арнольд.

— Она самая, — не мог не согласиться я. — Звони, Рок.

Неплохо бы нам ее прищучить.

Вдруг раздался такой громкий шлепок, что Галицын, углубившийся в газету «Совершенно секретно», чуть не подпрыгнул на месте. Нет, никто не дал Року по физиономии.

Он сам себе влепил по лбу.

— Вспомнил! — завопил он. — Ворона и Бацилла, ну, тот, который на хате на Приморской вместе с другими дуба дал, кажется, от одного «банкира» товар имели.

— Что? — уставился на Рока Асеев. — Это тот порченый героин?

— Ну да.

— Так чего ты молчал, урод?! — Асеев хлопнул ладонью по столу. — Работай.

Рок закивал и начал торопливо накручивать диск телефона.

— Ворона, — воскликнул он, когда на том конце провода подняли трубку. — Это я… Как кто? Рок. Мне два «чека» надо. И быстрее! Чего быстрее? Дохну, понимаешь! Давай у метро… Когда?.. Ладно. Все, заметано…

Он повесил трубку и торжествующе произнес:

— Все, условился с ней. У кинотеатра «Комета». В четверть пятого.

— Через четыре часа сорок минут, — подсчитал Асеев, посмотрев на часы. — Как оформлять будем?

— Оперативным экспериментом, — сказал я. — Арнольд, пиши постановление.

— А чего всегда Арнольд? — возопил он.

— Жизнь у тебя такая…

За суетой, бумажной волокитой клонился к закату рабочий день. Начальник отдела подполковник Романов сегодня в прокуратуре на заслушивании, так что к начальнику криминальной милиции меня дергали вместо него несколько раз. Да еще пришлось готовить и подписывать документы для мероприятий по Вороновой. В общем, за суетой подошло время, когда Асеев заявил:

— Кстати, нам до стрелки сорок минут осталось.

— Я успею еще в столовую сбегать, — заявил Арнольд.

— Я тебе сбегаю, — пресек я это побуждение. — Опять из-за твоего брюха ненасытного опоздаем на стрелку, как в прошлый раз.

— Из-за меня в прошлый раз опоздали, да? — возмутился Арнольд.

— Из-за вашего раздолбайства. По машинам, — приказал я командным тоном. — Князь и Асеев — берете рации и папку с документами и бланками. Арнольд, ствол не забудь.

— Ворону стрелять? — хмыкнул Арнольд.

— Мало ли…

Во время мероприятий могут быть любые обороты. Месяц назад ребята из ОБНОН Центрального района пасли мелкого барыгу, ждали в машине, тут из подъезда выскочили трое гавриков и вдарили по ним с двух «АКМ». Операм повезло — успели выскочить и открыть ответный огонь. Одного бандюка завалили насмерть. Одного ранили. Но и сами пуль немножко понахватали. Опер чуть не скончался в реанимации. Глупая история — оказалось, бандиты из располагавшегося в подъезде офиса их с кем-то перепутали.