Страница 78 из 79
— «Хвоста» — конкурентов или прикрытия — не заметили? — осведомился гуоповец.
— Нет.
— Готовьтесь. Когда объект пройдет на пограничный контроль, на автостоянке берите «быков» и очкастого. Подошлю к вам двух тяжелых[1]. Хватит?
— Сделаем, — ответил третий…
До отлета оставалось еще достаточно времени. Свиридянский с сопровождающими отправился в бар. Телохранители-барбосы, отлично выдрессированные, взяли себе по банке спрайта и по бутерброду и сидели, настороженно озираясь. Под их кожаными, будто форменными утепленными куртками проглядывались утолщения, специфические для кобуры. Свири-дянский, «брокер» и женщина заказали бутылку шампанского за триста долларов. Наполнили бокалы. Могли бы раскошелиться и побольше — ведь хозяин «Тантала» оставлял родину надолго. В ближайшие годы возвращаться он не намеревался — слишком длинный шлейф за ним тянулся, чтобы лезть сюда снова.
Они неторопливо распили бутылку. Тут мелодичный женский голос из динамика объявил регистрацию на тель-авивский рейс. Улетающие направились на регистрацию и на таможенный контроль.
— Ты смотри, они не педики? — усмехнулся полковник Сидоров, глядя, как горячо Свиридянский целуется с «брокером». — Хотя с такой женщиной голубым грешно быть.
— Это точно, — угрюмо согласился Аверин.
Все, Свиридянский отправился на таможенный контроль и преодолел его без досмотра. «Брокер» и охранники побрели к своим машинам. Их там уже ждут.
Лиц с дипломатическими паспортами, понятно, пускали без очереди — в отдельный проход. А именно такой паспорт имелся у Свиридянского. МИД за деньги в последнее время выписывал их пачками. Все уважающие себя воры обзавелись такими паспортами, которые запрещали их досмотр и предоставляли дипломатические льготы при пересечении всех границ на Земле.
Перед будкой погранконтроля Свиридянский протянул паспорт. Женщина-прапорщик в отлично подогнанном форменном кителе изучила его, внимательно посмотрела.
— Что, непорядок? — Свиридянский обдал прапорщика обаятельнейшей улыбкой.
— Не совсем. У нас указание проверять паспорта этой серии.
— Почему? — улыбка оставалась такая же обаятельная, но в ней появился оттенок беспокойства.
— Обычная формальность. Это бывает, — прапорщик тоже умела улыбаться. — Пройдемте в отдельное помещение. В кабинете Свиридянского уже ждали. С Сидоровым он был знаком неплохо.
— Я так и знал, что это ваши происки, полковник, — произнес Свиридянский.
— Мои, — согласился Сидоров.
— Ну и что вы хотите? Поиграть в игрушки и испортить мне настроение перед отъездом?
— Какой отъезд? — улыбнулся Сидоров. — Вы задержаны, господин Свиридянский.
— Шутите?
— По подозрению в совершении преступлений.
— Вы играете с огнем… Дайте мне позвонить.
— В другой раз.
— Полное беззаконие. Через три часа, как только позвонит ваш министр, вы будете извиняться.
— Напрасно надеетесь. Ваши покровители сделают вид, что вас не знают. Вы представляли для них интерес, пока безопасно отстегивали им деньги. Больше вы им не нужны.
— О чем вы говорите, Василий Николаевич? Сидоров сделал жест, и Аверин с оперативником ГУОПа шагнул к бизнесмену. Защелкнулись наручники.
— А это зачем? — кивнул Свиридянский на наручники.
— Так преступник вы особо опасный, — усмехнулся Сидоров. — И терять вам нечего.
Нефтебизнесмен посмотрел на него с нескрываемой злобой.
— Посмотрим, кто будет смеяться последним… В другой комнате ждала женщина Свиридянского. Она сидела молча на стуле.
— Здравствуй, Маргарита, — сказал Аверин, заходя в комнату. Она удивленно посмотрела на него. В миг она побелела, как полотно.
— Ты?.. Что происходит? — воскликнула она нервно. — Где Антон?
— Задержан.
— Что ты говоришь?
— По подозрению в совершении хищений и в организации заказных убийств.
— Какая ерунда!
— Это правда, Маргарита…
Она помолчала минуты две, уставившись на свои намани-Кюренные пальцы. Потом воскликнула:
— Ты виноват во всем! — На ее глаза навернулись слезинки. — с того момента, как ты возник в моей жизни, все не так! Ты во всем виноват.
— Маргарита, твой воздыхатель — убийца и вор таких масштабов, каких мало…
Маргарита вздохнула глубоко, стиснула зубы.
— А что ты думаешь — «Линкольны», «Мерседесы», ожерелья бриллиантовые — это просто так… Ты связалась с бандитом, Маргарита. Мне грустно, но ты знала это…
— Он не хуже и не лучше, чем другие, — слезы текли по ее щекам, но она не пыталась их смахнуть.
— Да, бывают и похуже.
— Аверин, а ведь ты завидуешь ему! — вдруг в ней прорвалась злость. — Сегодняшняя жизнь его, а не твоя.
— Понятно.
— Видишь ли, есть стиль жизни. Не вещи, видики, машины — это все сущая ерунда. А стиль. Одни живут на помойке, беззубые, отвратные, вонючие и вполне довольные этим положением. Другие — в красивых домах, общаются с красивыми людьми. Они не смогут жить на помойке. Это иной стиль.
— Все понятно. Мой стиль — помойка.
— Хуже, Слава. Ты весь другой. Ты считаешь, что мир — это куча дерьма, тебе это не нравится, и ты сам вызвался это дерьмо разгребать. И стал частью этого мира, этого стиля. Ты не ощущаешь себя в ином качестве. Это твой стиль.
— Каприз девчонки, — горько произнес Аверин. — Сперва — пойти в милицию. Потом — связаться с ментом. Но все вернулось на круга своя. Стиль жизни — сильнее.
— Ты не способен любить. Все — семья, дом, чувства — останется на втором плане. А на первом — эта куча дерьма, которую ты разгребаешь. Ты ущербен. Ты — раб этой жизни. А он — хозяин жизни. Умный, обаятельный, с железной хваткой. С деньгами… Он смог удержать меня. То, что не смог ты.
— Все верно. Это герой нашего времени. Пожилой жулик, сидящий у нефтяного крана и заказывающий расстрелы неугодных людей.
— В тебе злость кипит.
— Во мне? — удивился Аверин.
— В тебе! — она шмыгнула носом.
— Кстати, рейс еще не отправлен. Можешь лететь.
— Уйди. Или я ударю тебя.
— Прощай, любимая, — в эти слова он попытался вложить как можно больше иронии, но почему-то получилось так, будто сказаны они вполне серьезно…
Все оказалось очень просто.
Калач приехал на встречу. У него имелся ключ от квартиры, на которой он должен был давать указания одному из своих главных подельников. Только получилось, что этот подельник сдал своего босса Аверину, поскольку у него имелись веские основания бояться оперативника куда больше, чем хозяина. Калач должен был явиться на место без охраны, дабы не вовлекать в свои дела хотя бы на одного человека больше, чем необходимо.
В квартире Калача ждал Аверин.
Щелкнул замок, дверь начала приоткрываться. Калач шагнул на порог, Аверин рванулся ему навстречу, с кряканьем ударил в солнечное сплетение. Калач пришел в себя и восстановил дыхание только через четверть часа.
Аверин обыскал его. Нашел паспорт на имя гражданина Аргентины Хуана Годизицкого. В рукаве пиджака обнаружилось зашитое лезвие — воровской трюк, помогает в разных ситуациях.
Аверин бросил вора на кресло, уселся напротив него. И стал рассматривать.
Ничего особенного — невысокий, худой, с отечным лицом человек, на вид — лет сорок пять. На руках едва заметные белые полосы — такие остаются, когда хорошие пластохирурги сводят татуировки. Как только он отдышался, на его лице появилась скучающая мина, глаза стали какие-то снулые, как у хватившего дозу токсикомана.
Он выдал тираду на испанском языке.
— Что, русский позабыл? — спросил участливо Аверин, разглядывая Калача.
— Не забыл. Родом из России. Я гражданин Аргентины.
— Кончай дурака валять, Калач. Я тебя давно ищу.
Калач откинулся на спинку кресла и расслабился. Он вдруг успокоился. Понял, что ждали именно его. И теперь нужно искать выход.
— Ты кто такой? — спросил он.
1
«Тяжелыми» называют бойцов СОБРа