Скованные намертво

— И подлыми — тоже… Что теперь?

— А ничего. Работаем, как работали. Может, настанет время, когда мы начнем умывать весь этот сброд.

— Боец обязан выждать момент. Прямые пути не всегда самые короткие. Но воин должен достичь цели.

— Цитата?

— Мой дядя сказал.

— Что ж, можно и согласиться. По последней? — Ремизов Показал на коньяк.

— Если только по маленькой…

На работе продолжалась свистопляска. Кого-то опять отстреливали, кого-то душили, кого-то выбрасывали из окон кто-то просто исчезал. Некоторые дела зависали, некоторые раскрывались.

В Ростове-на-Дону расстреляли коммерсанта. Заказчик установлен — его конкурент, руководитель индивидуального частного предприятия «Смирнов и компания» — за пятнадцать тысяч долларов нанял исполнителей…

Там же — в дежурную часть ОВД обратился гражданин. Сообщил — видел, как два его случайных знакомых в парке завели в заброшенный павильон какого-то армянина, а вышли без него, но в крови. Через несколько часов розыск задержал двух белгородцев, убивших армянского коммерсанта Меликяна. Заказали им убийство в Белгороде за десять миллионов рублей. Используя удостоверение работника милиции, киллеры вывели Меликяна из дома, привезли в парк на такси, там расправились. Удостоверение взяли за сто долларов на прокат у сотрудника УВД Ростова-на-Дону…

В Пермской области двое с пистолетом и обрезом увезли из дома свидетеля, проходившего по делу о взятках, которые брал местный следователь. Труп свидетеля нашли с огнестрельными ранениями на кладбище.

В Хабаровске коммерсант-рецидивист поссорился с корешем из-за дележа прибылей. Нанял убийц. Когда потерпевший вышел из дома погулять с собакой, затолкали в иномарку. Перед смертью пытками вынудили написать записку матери, чтобы она отдала заказчику две тысячи долларов в счет каких-то долгов, и переписать гараж. С этой запиской на следующий день коммерсант и отправился за деньгами к матери только что убитого по его указанию человека…

В Самаре установили исполнителя по расстрелу на улице Демократической (!) средь бела дня двух боевиков из группировки Беса. Группировка контролировала перегон автомашин по трассе Самара — Тольятти. Киллер был из группировки Большого, с которой у Беса вражда. Обычное дело. Конвейер смерти. Бандит, кажется, рождается, чтобы вырасти, накачать мышцы, погулять с проститутками, пограбить, поубивать всласть, поколоться наркотиками и пасть в мафиозной войне.

"У каждого свой путь» — пришли в голову Аверину слова дяди Сережи.

Время шло. Дни за днями. Прошел год. Наступил новый — 1995-й, и никаких признаков, что в обществе что-то становится дучше, не наблюдалось. Экономика продолжала падать. Промышленность останавливаться. Чиновники все так же брали взятки, воры — воровали, киллеры — убивали, милиция пыталась ловить их.

Аверин начал замечать, что давить по делам с каждым месяцем начинали все больше. Похоже, кого-то не вполне устраивала независимая политика уголовного розыска. Давление по делам становилось уже нормой. Случай с Отари явился каким-то переломом.

Приключения у Аверина начались неожиданно. Один источник сообщил, что в Россию на днях пожалует из-за рубежа вор в законе Калач. Тот самый, которого искал Леха Ледокол и посчитаться с которым давно мечтал.

Аверин долго думал, что предпринять. Того, что он знал о Калаче, хватило бы на несколько расстрелов.

Аверин вышел на связь с Лехой и назначил ему встречу.

Они встретились в ресторанчике, ставшем постоянным местом встреч.

— Когда прибудет? — Ледокола взволновало известие о Калаче.

— Дня через два, — сказал Аверин.

— В прошлый раз так и не появился, сволочь. На этот раз точно будет?

— Точно, — кивнул Аверин.

— Под какой фамилией?

— Не под своей. Он у нас в розыске.

— А, ваш розыск. Что ты собираешься делать?

— Арестую его.

— Он выкрутится. Все обвинения ему яйца выеденного не стоят.

— Стоят.

— Самбист, ты должен сдать его мне.

— Я должен его арестовать…

— Если вы его арестуете, он сорвется. Он слишком хитер, — Ледокол нервно провел рукой по седым волосам. — Как с Басмачом с ним не выйдет. Ты ничего не понимаешь.

— Ничего не понимаю. А ты объясни.

Ледокол задумался.

— Пора все точки над «I» ставить, Леха, — сказал Аверин. — Мы сделали друг для друга немало. Нужно доверие.

Леха ничего не ответил.

— Все началось с того, что вы были в шайке Щербатого.

— Мы уже об этом говорили, — кивнул Ледокол.

— Но только одно упустили. Ключевое слово.

— Какое слово?

— Кровь.

Ледокол поморщился.

— Кровь, настоящую… Ты же говорил, что они вампиры. Это не иносказание, так?

— Так, — кивнул Ледокол. — Все так…

Ледокол хлопнул целый стакан вина.

— А, ладно, чего теперь… Пацаном я был, при ворах. Отпетый сорванец. Половина разбитых в школе стекол — мои. Воровал. Со шпаной водился. Все атрибуты гадкого мальчишки. Знаешь, когда ты пацан, ты еще не ведаешь, в какое дерьмо вляпываешься. И нюх у тебя на дерьмо не работает. То, что на самом деле свинство, кажется геройством… Ну, Калач на меня глаз и положил… Мне четырнадцать лет стукнуло, когда я на стреме стоял, а они магазин чистили. Так началась моя трудовая биография.

— Богатая биография?

— Еще какая… Первый срок по малолетке. Три года. Колея-то накатанная, с нее не сойдешь, да и желания особого сходить не наблюдалось. Вышел, опять к Калачу. Но только Калач-то фраером был при настоящем воре.

— При Щербатом?

— Точно… Первый раз привели меня к нему. Огромный дом на окраине, обстановочка по тем временам — только большие торгаши могли себе позволить: стенки, японская аппаратура. И дом с подвалами. Отличная малина. В бандитском районе, туда милиция редко совалась, а если и совалась, так чтобы у Щербатого с руки поесть. И вот я там — весь такой собранный, серьезный, сердечко стучит, как у абитуриента перед экзаменом: как же, одному из главных паханов представляют. Вижу Щербатого — такая вязкая, оплывшая, белокожая туша. Сало лоснится. Лысый абсолютно… Это воспрянул самый дрянной кошмар из моих снов. Мне вообще не верилось, что он человек.

— Но он был человеком?

— А кем же еще?.. Но каким человеком… Паленый, Басмач, Американец — все при нем вертелись. И еще несколько «шестерок» на подхвате и на охране. Хозяин слишком много врагов нажил и слишком много имелось, что приходилось скрывать от посторонних глаз. Охрана ему ох как требовалась. Я тогда в первый раз автомат увидел. Ты же знаешь, тогда оружия у нас почти не было. Огромная проблема. Вооруженных банд — считанные единицы.

— Было время.

— А у Щербатого арсенал — и сегодня не грех похвастаться. Посмотрел на меня пахан. «Кровь с молоком, — процедил презрительно. — На волка-то не потянет. Так — дворняга»… «Пацан из правильных», — сказал Калач. «Посмотрим, какой правильный. На крови проверяется настоящая правильность, Калач. На крови»…

— Он был болен, — сказал Аверин.

— Да, редкая болезнь. Он нуждался в крови… Первую помню. Девчушка — лет пятнадцати. Из подземного города.

— Откуда?

— Подземный город — туда со всего края съезжались. В самом Краснодаре такого не было. Там в канализации несколько тысяч человек жили. По всей России слава гремела. Бомжи, беглые преступники, хиппи да еще черт знает кто… Люди годами на свет Божий не появлялись. Свои законы сложились. Можно все приобрести — женщину, оружие. Женщина стоила, как сейчас помню, пузырь. В канализации дочь председателя исполкома исчезла — ушла к хипарям жить… Милиция туда совалась редко. Плохо кончалось, несколько раз обстреливали… В общем, девчушка была явно оттуда… В комнате постелили клеенку. В углу медицинские инструменты разложены. Американец, как сейчас помню, он, сука, нож держал… Я видел, как по вене полоснул. И кровь хлынула, а Щербатый руки под нее подставил, и выражение на лице — упыря!.. Что дальше было — не видел. Отключился. Как красная девица в обморок грохнулся…