Скованные намертво

— Нет гарантий, — кивнул Ремизов. — Но я сделаю все, чтобы этого не произошло. Прокуратура и МВД дали добро.

— Тухлятиной пахнет все это, — поморщился Шкляр.

— А у тебя есть выход? — спросил Аверин.

— Нет.

— Тогда рассказывай.

— Ладно… В общем, заказчик — Аркадий Самохин.

Вслед за этими словами повисло гробовое и тревожное молчание.

Ремизов поморщился, как от зубной боли. Потом произнес:

— Только этого нам и не хватало…

Из рассказа Шкляра получалась следующая картина. Однажды вечерочком в просторном кабинете в здании Совета Министров собрались вице-премьер Правительства России Аркадий Самохин, его брат, еще одно неизвестное лицо и сам Шкляр. Вопрос стоял остро — что делать с королем московской мафии Отари Квадраташвили.

— Он стал совершенно неуправляем, — сказал Самохин. — Не выполнил ни одного обязательства. И выполнять не собирается.

Стараниями Самохина и его команды через фонды, работающие под Отари, решались некоторые финансовые и экономические вопросы, крутились очень серьезные деньги. И существовало много адресатов, по которым эти деньги должны растекаться. Отари изменило чутье. Он решил, что эти деньги могут принадлежать лично ему.

Обсуждали этот вопрос в кабинете долго. Наконец Самохин подвел итог:

— Ничего с ним не получится. Терпение исчерпано. Выход один — он должен умереть.

Повисло молчание. Но весь разговор шел к этому.

— Сергей, ты должен найти исполнителя, — повернулся Самохин к Шкляру. — Несколько условий. Первое — высокий профессионализм: Отари нужно убрать сразу. Второй — киллер не должен принадлежать к преступной среде. Сделаешь?

Шкляр задумался. Он понимал, что, приняв участие в этой беседе, отрезал себе все пути назад.

— Найдем, — пообещал он.

— Этот человек, — Самохин показал на незнакомца, — отвечает за техническую часть — за передачу денег. Он же предоставит оружие.

— Уже легче, — кивнул Шкляр.

— Теперь деньги. Во сколько это обойдется?

— Тридцать процентов мои, — сказал Шкляр. — Думаю, за сто тысяч найду человека.

— Приемлемая цена.

Задача найти исполнителя, не связанного с преступным миром, оказалась нелегкой. Но Шкляр знал в Москве, кажется, всех. Осторожно, стараясь не засветиться, он начал выискивать кандидатов. Шайка собиралась еще несколько раз все в том же кабинете. Шкляра трясли с одним вопросом:

— Когда?

Тот отвечал, что за такие деньги никто работать не соглашается, пока не накрутил сумму до трехсот тысяч долларов. И наконец нашел через посредников исполнителя. Ни имени, ни фамилии его он не знал. Они встречались на подмосковной железнодорожной станции и обговаривали детали. Естественно, триста тысяч долларов Шкляр платить ему не собирался. Договорился на сотню. Исполнитель потребовал три загранпаспорта на разные фамилии и визы в несколько стран на случай, если ситуация обострится и придется уходить.

Паспорта и визы Самохин сделал без труда. Шкляр получил от неизвестного, присутствовавшего на совещаниях, малокалиберную винтовку, деньги и паспорта. Через несколько дней

Отари хоронили. Киллер выполнил свою задачу с потрясающей четкостью. Судя по исполнению, это была не первая его акция. Об исполнителе Шкляр знал, что он офицер госбезопасности. База у его спецподразделения под Москвой. Предположительно где-то в районе подмосковной станции, где они встречались. Он очень подробно описал внешность исполнителя, малейшие подробности его поведения. Память у Шкляра оказалась фотографической.

— А не свистит он? — спросил Аверин после окончания беседы, когда допрашиваемого увели.

— Не похоже, — сказал Ремизов. — Правду говорит. Истинную правду — это же видно.

— И что с правдой этой делать прикажете?

— Как в дерьме выкупался, — покачал головой Ремизов. — Кто нами правит, а?

— Киллеры.

— Даже дело не в том, что Самохин заказал убийство Отари — тот получил, на что всю жизнь напрашивался. Но государственный деятель такого уровня делит деньги с бандитом. Это что?

— Анекдот есть такой. Это каюк, а каюк не лечим.

— Вот именно… Ну что, майор, сыграем в русскую рулетку? — усмехнулся Ремизов. — Бывают случаи, когда приходится на кон ставить все, что имеешь. Такой момент настал.

— Мы что, реально сможем привлечь вице-премьера России?

— Не знаю, но попробовать надо…

О результатах беседы они доложили руководству. Производство по делу возобновили.

Старший важняк прокуратуры Нина Камышова, ознакомившись с материалами, загорелась.

— Поднимем дело. Кто мы — специалисты или поганки, а? — она взглянула на Аверина.

— Специалисты.

— Что нам нужно для начала? — спросила она.

— Для начала нам нужен исполнитель.

— Точно… Как считаешь, служивый, реально его установить? — она отхлебнула чаю-чифиря из своего стакана с подстаканником.

— Попытаемся.

— Без исполнителя мы дело не поднимем. А так поимеем всю цепочку, — она улыбнулась. — Устроим мы шорох.

— Устроим, — Аверин энтузиазма не разделял. Его обуревали дурные предчувствия.

— Сколько под Москвой баз, принадлежащих спецподразделениям госбезопасности? — спросил Ремизов.

— Думаю, немало, — ответил Аверин.

— Два нуля секретности. И никаких шансов пробиться через бюрократические рогатки, так?

— Так.

— Значит, надо подключать свои связи в этих ведомствах.

— Будем бороться с госбезопасностью?

— А что, не впервой.

Несколько раз Аверин сталкивался с представителями этого ведомства. По расследованиям некоторых дел они работали рука об руку, крупно помогали друг другу и не имели никаких претензий. Но бывали случаи, когда чекисты занимались прямо противоположным — пытались закопать очевидные дела. Особенно когда это касалось их агентуры или лиц высокого полета. Сфера чекистов — политика и грязь. И цели их тоже чаще политические. Так что особой симпатии к ним Аверин не испытывал. А работать на полулегальном уровне против госбезопасности — хорошего тут мало.

Ремизов обещание выполнил. Через день сообщил:

— В этом районе есть база спецподразделения одной из гэ-бэшных служб. Если исполнитель принадлежит к ведомству, то только оттуда.

— И что вы предлагаете делать? — невесело осведомился Аверин.

— Организовать за объектом наблюдение.

— За гэбэшниками?

— Да, — Ремизов с силой хлопнул ладонью по столу, будто обрубая все сомнения.

— «Наружка» не станет работать. Они не имеют права проводить подобные мероприятия.

— Вот именно. Значит, обойдемся своими силами.

— Мы не сможем организовать квалифицированное наблюдение. У нас нет ни людей, ни соответствующей техники.

— Что значит не сможем? Сможем. Как в старину. Будем ножками топтать. Телогрейку на плечи — и в лесок, хворост собирать. Жалко, грибы уже сошли.

— А у них там нет системы контрнаблюдения? — осведомился безрадостно Аверин. — Все-таки секретный объект.

— Вряд ли. Обычная база, даже не слишком хорошо охраняемая.

Затея Аверину не нравилась, но он понимал, что иного выхода у них нет.

Вечером он нашел в кладовке телогрейку, резиновые сапоги. Утром нацепил их. Пушинка, увидев хозяина в новой одежде, возмущенно мяукнула и укусила его за руку.

— Что, не нравлюсь? — усмехнулся Аверин. — Привыкай. Скоро меня выпрут с работы, пойду в сантехники.

Он отправился делать рекогносцировку. Машиной решил не пользоваться. На электричке, как положено. Удостоверение оставил дома — на всякий случай, чтобы всегда можно было прикинуться свалившимся с Луны простачком. Если засекут и выявят сотрудника МВД, можно представить, какой они поднимут хай — до облаков.

Оказалось все не так плохо. Место было не такое безлюдное — там шастал народ. База располагалась за высоким бетонным забором. К КПП подъезжали машины. Из них выходили люди. Похоже, система контрнаблюдения у них отсутствовала. Пялились, правда, по сторонам видеокамеры, но толку-то с них никакого.

— Работать можно, — сообщил Аверин Ремизову, когда вернулся на работу.