Скованные намертво

Султан, его телохранитель Саша Дерябин и помощник Ислам утром 21 марта подъехали в офис фирмы «Интеррос» в Балашихе. Саша и Султан вошли в офис, вскоре там загремели автоматные выстрелы. Боевики ударили и по джипу, но Ислам сумел стронуть машину, и через два квартала его остановила милиция. На месте разборки сотрудники балашихинского УВД обнаружили «девятку», в ее салоне находились три молодых человека, в их числе и главный администратор «Интерроса». Они были вооружены пистолетом «ТТ». В багажнике лежал тяжело раненный Саша Дерябин — он умер через четыре часа. А через три часа в лесу у деревни Новая нашли труп самого Султана.

Задержанные валяли дурака и ни в чем не собирались признаваться. Дело опять грозило перерасти в обычный фарс.

Через три дня после смерти Султана состоялось покушение на его друга — люберецкого авторитета вора в законе Авила. Он вышел из своей квартиры на прогулку с собакой. Тут его и настиг киллер. Прозвучало несколько выстрелов из «Макарова».

На третий день по приезде Аверин встретился с Ледоколом в излюбленном кафе.

— Пей красное вино, самбист. Совсем ты бледный стал. Измотался, — Ледокол насмешливо осмотрел Аверина, поправляя салфетку. — Заботы тебя сгубят.

— Вы же не даете отдыхать. Никакого продыха — все убиваете друг друга.

— Да, не без этого.

— Вон сколько нахлопали в последнее время.

— Кто тебя интересует?

— Султан.

— У него был конфликт с балашихинским законником Захаром. Приближенный Захара Яша пытался вымогать деньги у человека, находившегося под покровительством Султана. Султана это разъярило, он заявился в офис «Интерроса», качая качать права. Присутствовавший там Захар встал на защиту своего помощника. Дело грозило серьезными конфликтами. Утром Султан явился для дальнейшего разбора. И получил пулю.

— А Авил? По этому же делу?

— Нет, Авил по другому погорел. Тут корни поглубже — в восемьдесят девятом году. Султан и Авил гуляли в ресторане «Старый замок» в Конькове. За соседним столиком гудели грузины.

— Кто именно?

— Сванская группировка. Один сван попытался пригласить женщину из-за стола Султана. Получил отказ. Повел себя нагло. Слово за слово — драка. На следующее утро Авил послал своих ребят на разбор. Потрепали сванов хорошо — одного убили. Нескольких человек арестовали. Авил сперва ушел в сторону. Его арестовали по этому делу в 1992 году, но опять выпустили.

— Кровники достали?

— Точно. Кровная месть.

— И где концы искать?

— Если тебе охота к сванам в горы съездить — можешь попытаться. Сам понимаешь — власть сейчас в Грузии соловецкая. Грузией правят законник Джаба Иоселиани и бывший министр внутренних дел Шеварднадзе. Единство и борьба противоположностей.

— Да уж.

— Министр его схрумкает. Мне Джабу жалко. Он не в той весовой категории, чтобы тягаться со старым тертым волком.

— Бог с ними… — Аверин постучал пальцем по бокалу. — Значит, Султана — Захар. Авила — кровники.

— Да.

— И все тихо опять. До следующего убийства.

— Это вы так работаете.

Кабацкие ссоры — одна из причин, по которым зачастую начинаются мафиозные войны. Воры испокон веков любили гулять в тавернах, кабаках, ресторанах — в зависимости от эпохи. Добытые не праведно деньги должны быть частью пущены на замаливание грехов в церквах, а частью прогуляны в дыму — иначе какой смысл разбойничать? Разное случается в кабаках. В конце восьмидесятых самый молодой вор в законе Калина, сын небезызвестной крестной матери Кали, жены нескольких подряд воров в законе, в ресторане поругался с известным законником Мансуром. Тот сделал замечание, что Калина ведет себя слишком громко. Мансур — серьезный каратист, физически сильно превосходивший противника. Но Калина просто вынул финку и вогнал ее по рукоятку. Как обычно бывает, это убийство, совершенное на глазах у всего ресторана, никто не видел. Нашлись свидетели, что Мансура ударил кто-то посторонний. Через год Калину расстреляли около гостиницы «Космос».

— Калач возник — сказал Аверин.

— Где?

— По телефону вышел на связи в Москве. Он сейчас продолжает по загранкам слоняться.

— Помоги вытащить его в Москву, — глаза Ледокола холодно загорелись.

— Ты что мне предлагаешь?

— Самбист, это вампир.

— Нет. Сначала я должен кое-что понять. Если ты мне объяснишь все, мы сэкономим массу времени.

Ледокол задумался, потом встряхнул головой:

— Нет, не стоит.

— Калач где-то в Канаде. Они организуют аферу с угольными кредитами.

— Через какие фирмы?

— Не знаю.

Ледокол задумчиво смотрел на свечу. Свет ее играл в бокалах. Взяв бокал, осушил его махом.

— Он будет мой, — что-то тяжелое и мутное загорелось в его глазах…

Соседка-шизофреничка привычно хлопала дверью своей квартиры уже который час подряд. Аверин смотрел телевизор. По телевизору снова показывали Отари Квадраташвили. В последние месяцы он появлялся на телеэкране чуть ли не ежедневно. Его преподносили как нового Рябушинского и Третьякова. Только те помогали художникам, а Отари — старым и беспомощным, оставшимся никому не нужными спортсменам.

На этот раз Отари долго рассуждал перед камерой о том, как нехорошие люди пытаются представить его неким мафиози, хотя к преступным структурам он не имел никогда никакого отношения. Особенно, по его словам, усердствуют в очернительстве его кристально честного имени такие одиозные милицейские чины, как начальник Московского РУОПа Рушайло. Отари по-отечески попенял полковнику на такую необъективность и под конец посоветовал, чтобы тот подумал о детях. В этих словах звучала неприкрытая угроза. Ясно, что начальнику РУОПа предлагали подумать о его собственных детях, а не о голодающих бродяжках в Африке или в Индии.

— Совсем с тормозов слетел, — прошептал Аверин, поглаживая разлегшуюся на диване Пушинку, и выключил телевизор.

Потом он набрал номер Маргариты. После десятого длинного гудка положил трубку. Он никак не мог дозвониться по этому номеру уже две недели. Однажды вечером подъехал к ее дому, но увидел лишь темные окна.

— Не хотят с нами общаться, Пушиночка…

Утром на работе его ждала длинная летучка у начальника отдела, на которой в сто десятый раз обсуждали пути раскрытия громких преступлений. Никто, естественно, не говорил главного — чтобы шли раскрытия, надо меньше бить по рукам. Впрочем, говорить об этом бесполезно. Все и так прекрасно все понимали.

После летучки в своем кабинете Аверин вытащил из сейфа папку с материалами, которые ему было необходимо просмотреть и обобщить. Тут из секретариата принесли новую кипу, и он углубился в их изучение.

В Калининграде пошли раскрытия. В конце прошлого года там во дворе собственного дома выстрелами из пистолетов иностранного производства убит местный авторитет Сахибгареев. Угрозыск наконец установил заказчика — другого местного бандитского главаря Байрамкулова. Вычислены и исполнители — три бандита.

Обнаружили концы и еще одной разборки. Реализация прошла отлично. В ноябре в поселке Пионерский расстреляны еще два представителя криминалитета — Кожевников, Федоров, тяжело ранен некий Скребец. Арестованы Богатое, Дюков и Бурмистров — из шайки лидера саранской группировки Травкина. Последний объявлен в розыск. Эта же компания в июне девяносто второго в Удмуртии убила двух человек, а в июле девяносто третьего настигла еще одну жертву. Все расстрелы — разборочные: дележ денег, сфер влияния. Изъято шесть пистолетов, автомат, фанаты.

Пришла информация и из Твери по оперативному сопровождению громкого дела. Там 11 ноября прошлого года киллеры напали на заместителя главы администрации города. Выстрелили в него из пистолета, а когда тот упал, пытались добить рукояткой. В первые дни убийство раскрыть не удалось. Через две недели в Бежицке несколько громил связали продавца коммерческого ларька, забрали вещи и исчезли. Вскоре в Твери взяли эту шайку. Хечеяна из Рустави, Бородина, Годуненко, Кузнецова, жителей Тверской области, все как один — лица хорошо известные в преступном мире. Через два дня в Конаковском районе у деревни Артьемово был обнаружен труп администратора ТОО «Роза Ветров» с огнестрельными ранениями. По информации взяли человека, якобы исполнившего убийство, — ранее судимого Цвылева с «наганом». Он пояснил, что убил Радаева за шесть миллионов рублей, обещанных Хечеяном, Бородиным и Кузнецовым.