Синяя звезда Аурин

Весь бар как-то разом притих. Я подавила желание сказать «ой» — ведь не собиралась ничего такого делать, но «Извини» всё же буркнула. И протянула рыжему руку. Он её не принял, встал сам, и, удивительное дело — глядя в пол сказал:

— Это ты нас извини…Расскажешь как с кораблём справиться?

Я кивнула, и уходили из бара мы почти друзьями. А бармен на прощание подмигнул и сказал:

— А Рэми-то, оказывается, ещё повезло.

И заржал.

А уже через неделю мы сдавали экзамен, те, кого допустили по результатам на симуляторе. И я была первой, как самая успешная. Экзамен был на настоящем корабле и я с удивлением обнаружила в себе предвкушение. Симулятор — это ведь совсем не то, совсем. О качестве подготовки — учёба на корабле вообще не была предусмотрена, я решила не думать. Изменить это прямо сейчас я точно не смогу, так что и негодовать напрасно не буду. На мгновение, правда, я ощутила прилив страха — а вдруг я не справлюсь с настоящим кхамиром, с моими-то жалкими ноль шесть, а то и ноль пять мага. Какая разница? — сказала я себе, зато хоть прикоснёшься к кхамиру ещё разочек. Хотя нам, слабо-одарённым предлагалось использовать шлем для усиления излучения.

Надевать шлем мне не хотелось, но я надела. Во-первых, выпендриваться мне не с руки, а во-вторых, а ну как и правда не хватит «громкости», конфуз будет. А он мне тоже совершенно ни к чему.

— Взлетайте, — безучастно сказал инспектор, приготовившись к многочисленным безуспешным попыткам. Он даже пристёгиваться не стал и сидел нога на ногу, лениво позёвывая.

— Есть! — сказала я и потянулась к кхамиру. Закрыв глаза, я видела схему корабля и его маленькое живое сердце — кхамир. Мысленно погладила его и приняла в своё сознание.

Вообще, нас учили всегда по-другому: просто громко думать, но у меня громко думать получалось плохо. Зато получалось думать вместе.

Корабль мягко и плавно взмыл в воздух, хотя разок я специально его тряхнула — для поддержания легенды.

— Сажайте, — уже гораздо более вежливо и заинтересованно сказал мой экзаменатор.

Сажая, я тоже пару раз тряхнула, не сильно и ещё в воздухе, а вот земли коснулась очень мягко. Просто мне было жалко корабль, его и без меня регулярно шлёпали на землю со всей силы различные экзаменующиеся.

Перед распределением уровень дара проверяли ещё раз и я, хоть и знала, что это невозможно, высмеивала саму себя, но в глубине души очень надеялась услышать «ноль семь». Увы.

— Ноль пять. Следующий! — разрушила мои надежды равнодушная усталая женщина в поношенном и застиранном белом халате.

Она же проверяла зрение и общее состояние здоровья.

— Странная Вы, — сказала она мне, и я успела испугаться, что она обнаружила следы выгорания дара и сдаст меня на опыты. Но она имела в виду лишь мои очки — в них были простые стёкла, без диоптрий, так как зрение у меня отличное. Очки я носила сначала, чтобы не узнали, потом — чтобы казаться старше и серьёзнее.

Мне досталось направление на корабль с непроизносимым для меня позывным из смеси букв и цифр, он должен был забрать меня с далёкой базы с не менее зубодробительным названием уже через три дня. Помимо направления мне выдали ещё билет на эту самую базу, с двумя пересадками, два комплекта формы, не совсем моего размера, и одну дежурную улыбку: «Поздравляем с зачислением в Защитные силы».

Каринка так легко приняла мой отъезд, и вообще изменения в моей жизни, что я даже ощутила небольшой укол горечи. Хотя, если саму себя вспомнить в таком возрасте, меня вообще мало интересовали окружающие люди. Да и всё равно мы с ней редко видимся последний год… будем созваниваться. Ну и в отпуск приеду. Мне же полагается отпуск?

Я никогда не летала третьим классом. Это, я вам скажу, нечто! Хуже электрички в час пик, потому что там хотя бы живописный пейзаж за окном, ветерок иногда задувает, освежая лицо, да и конец путешествия не в пример ближе. Тут же… ну, разве что кресла более комфортные, но и провести в них нужно куда больше времени. И ещё я очень соскучилась по звёздам, так что большую часть времени проводила на небольшой смотровой площадке. Основной наплыв народа был там в первые два часа после старта, я же пришла через три часа и вовсю наслаждалась одиночеством… пока не услышала смутно знакомый голос:

— Через две недели, — сказал голос, и я непроизвольно обернулась.

Голос принадлежал Рэми — ну надо же, нигде от него не скрыться! но на своего недавнего знакомого я посмотрела далеко не сразу, мой взгляд притянул его спутник. Он был на пол головы выше Рэми, значит выше меня на голову, — машинально отметила я, привлекал внимание осанкой — мне б такую, и необычным цветом волос — они были очень светлыми, почти белыми. А две пряди — от висков, красными. Пижон, — неприязненно подумала я, и натолкнулась на тоже весьма неприветливый взгляд абсолютно чёрных глаз.

Мужчина задумчиво и вроде бы равнодушно осмотрел меня, но так, что я сразу ощутила и потрёпанность своей одежды, и что очки мне не идут, и даже отсутствие маникюра. А когда он надменно посмотрел поверх моей головы, я и вовсе его возненавидела, и сама испугалась такого острого приступа эмоций — мне казалось, что моя эмоциональность перегорела вместе с даром.

Разрядил обстановку Рэми:

— О, синеглазая злючка! — радостно воскликнул он. Кажется, обиду он на меня не затаил, и на душе неожиданно потеплело.

— Вы знакомы? — противным… нет, вру, приятным, и это бесило, голосом поинтересовался блондин.

— Ага. Эта прекрасная девушка меня как-то коктейлем угостила, — сообщил Рэми и весело мне подмигнул.

А крашеный пижон снова смерил меня взглядом, словно пытался выяснить где там его собеседник разглядел хоть что-то прекрасное. Мне не хотелось уходить со смотровой площадки и возвращаться в душный зал на своё кресло, где с одной стороны спал и храпел пьяный мужчина, чья голова постоянно норовила сползти на моё плечо, а с другой стороны две подружки перемывали кости своим кавалерам уже по третьему разу — я и то уже выучила что кто сказал и как посмотрел. Поэтому я сложила руки на груди и вместо того, чтобы смущённо ретироваться — кажется, пижон рассчитывал именно на это, ответила ему на взгляд.

— И как же зовут… прекрасную девушку? — он так выделил интонацией «прекрасная», что лучше бы подошло «убогая», честное слово.

— Злючка, — сказал Рэми, не дав мне и рта раскрыть — я собиралась сообщить гражданину, что моё имя его не касается.

— Вам подходит, — галантно-издевательски заметил пижон и обратился к Рэми. — Пойдём, в моей каюте договорим.

Вот как. В моей каюте. Значит, летят они, ну или, как минимум, пижон летит, первым классом. Они давно ушли, но я почему-то долго не могла успокоиться — очень уж меня разозлил пренебрежительный взгляд этого… крашенного.

К счастью, больше я их не видела, а вскоре и вовсе пересела на другой рейс, и к месту своего назначения прибыла опять в уравновешенном и почти непробиваемом состоянии. Это пришлось очень кстати, ибо первый пилот, с которым мне предстояло летать — Окам Бертран, был ужасен. И это я не про внешность, а про характер. Во внешности не было ничего особенного — кто-то, наверное, даже назвал бы его симпатичным. Но вот манеры и поведение… Встретил он меня словами:

— Опять бабу прислали! Вот невезуха!

На мгновение я даже оторопела, но быстро взяла себя в руки.

— Ваши предпочтения меня не интересуют. Вам прислали квалифицированного второго пилота. А свою любовь к мужчинам реализовывайте, пожалуйста, в нерабочее время, — отрезала я, спокойно проходя к креслу второго пилота мимо побагровевшего напарника и осматриваясь.

К моему удивлению, он смолчал, только пробормотал:

— Квалифицированный, как же. Батарейка и есть батарейка…

Я сделала вид, что не услышала. Но отношения, как Вы понимаете, не заладились.

Впрочем, пакостей он не делал, лишних высказываний не позволял, и я более менее расслабилась. Оказалось, зря. Отыграться он решил примерно через неделю наших совместных полётов.