Страница 48 из 71
— Кто хочет моей смерти?
— Ты знаешь мои связи с кастой торговцев… Во время моего отсутствия один из представителей этой профессии сказал моей супруге, что какой-то сумасшедший решил уничтожить тебя. Тем самым он хочет избежать войны с Египтом и сохранить свои прибыли.
— Как его зовут?
— Не знаю, но хотел бы предостеречь тебя.
— Но ты тоже хотел бы избежать ее…
— Ты ошибаешься, Урхи-Тешшуб, она представляется мне необходимой. Благодаря твоей победе продолжится расширение нашей империи. Император поставил тебя во главе армии потому, что ты хороший воин и прекрасный полководец.
Речь Хаттусили удивила Урхи-Тешшуба, но не рассеяла его подозрения. Брат императора умел использовать лесть с отточенным искусством.
Однако торговец действительно добивался встречи. Если бы он принял его вчера, его, возможно, не было бы уже в этом мире. Существовал простой способ узнать правду и оценить искренность Хаттусили.
Торговец провел ночь без сна, беспрестанно прокручивая в своей голове то движение, которое ему предстояло совершить. Он вонзит свой кинжал в горло этому зарвавшемуся наглецу, чтобы помешать ему закричать, потом выйдет из шатра со спокойным видом добропорядочного человека, сядет на лошадь и неторопливой рысью покинет лагерь. Затем он перережет подпругу перед тем, как пересесть в седло другой лошади, спрятанной в роще.
Риск был велик, но торговец ненавидел Урхи-Тешшуба. Год тому назад буря войны унесла жизни двоих его сыновей, погибших во время необдуманного маневра, а двадцать молодых людей умерли от истощения. Когда Путухепа предложила ему этот план, он исполнился воодушевления. Для него мало значило богатство, обещанное супругой Хаттусили. Даже если его арестуют и казнят, он отомстит за своих сыновей и уничтожит чудовище.
На рассвете сопровождающий пришел за торговцем и проводил его в шатер главнокомандующего. Убийца должен был скрывать свое волнение и с горячностью говорить о своих друзьях, желающих устранить императора и помочь его сыну захватить власть.
Помощник обыскал его и не обнаружил никакого оружия. Короткий кинжал с двумя лезвиями был спрятан под плоской шерстяной шапкой, которую обычно носили торговцы в холодное время года.
— Входите, главнокомандующий ждет вас.
Повернувшись спиной к своему посетителю, Урхи-Тешшуб склонился над картой.
— Благодарю вас за то, что вы приняли меня.
— Будь краток.
— Каста торговцев разделилась. Одни желают мира, а другие нет. Я вхожу в число тех, кто поддерживает покорение Египта.
— Продолжай.
Случай был самый подходящий: Урхи-Тешшуб все еще не поворачивался, занятый нанесением на карту маленьких кружочков.
Торговец снял свою шапку, взялся за рукоятку маленького кинжала и стал приближаться к военному, не прекращая говорить.
— Я и мои друзья, мы убеждены, что император не способен привести нас к желанному триумфу. Вы же — напротив — блестящий воин… Умри, сдохни как последняя собака за то, что убил моих сыновей!
Человек повернулся в тот момент, когда торговец наносил удар. В левой руке он тоже сжимал рукоять кинжала. Кинжал торговца вонзился в горло его жертвы, а воин ударил в сердце нападавшего. Они оба, мертвые, рухнули на землю.
Настоящий Урхи-Тешшуб приподнял полог своего шатра.
Чтобы узнать правду, ему пришлось пожертвовать жизнью простого воина, похожего на него телосложением. Глупец плохо поступил, убив торговца, которого Урхи-Тешшуб хотел бы допросить. Но он услышал достаточно, чтобы узнать, что Хаттусили не солгал.
Брат императора, осторожный и трезво мыслящий человек, перешел на его сторону, теша себя надеждой, что победитель и будущий хозяин Хеттской империи не будет неблагодарным.
Хаттусили ошибся.
Аша не пришлось грабить ни торговца, ни путешественника, так как он раздобыл гораздо лучшего помощника: молодую двадцатилетнюю женщину, бедную вдову. Ее муж, пехотинец крепости Кадеш, погиб в результате несчастного случая при переходе вышедшего из берегов Оронта. Оставшаяся одна, без детей, она с великим трудом обрабатывала клочок бесплодной земли.
Упав в изнеможении на пороге ее фермы, Аша объяснил ей, что его ограбили бандиты, но ему удалось бежать, продираясь через заросли ежевики и терна. Находясь в плачевном состоянии, он умолял ее приютить хотя бы на ночь.
Когда он искупался в теплой воде, нагретой в каменном тазу, построенном в очаге, отношение крестьянки резко изменилось. Ее сдержанность превратилась в непреодолимое желание ласкать тело этого воспитанного человека. Лишенная любви в течение многих месяцев, она поспешно разделась. Когда крестьянка с прелестными формами обхватила руками шею Аша, а груди ее прижались к его спине, египтянин не стал избегать ее объятий.
В течение двух дней любовники не покидали ферму. Крестьянка не имела большого опыта в любовных утехах, но была страстна и щедра. Она была одной из тех редких любовниц, воспоминание о которой Аша надолго сохранит в своем сердце.
За окном шел дождь.
Аша и крестьянка, раздевшись, лежали возле очага. Руки дипломата ласкали тело молодой женщины, стонавшей от удовольствия.
— Кто ты на самом деле?
— Я же сказал тебе: ограбленный и разорившийся торговец.
— Я не верю.
— Почему?
— Потому что ты слишком утончен, слишком элегантен. Твои движения и твоя речь не похожи на манеры торговцев.
Аша запомнил этот урок. Годы, проведенные в университете Мемфиса и в кабинетах государственной службы, казалось, оставили неизгладимый отпечаток.
— Ты не хетт, тебе не хватает грубости. Когда ты занимаешься любовью, ты думаешь о своей подруге. Мой муж заботился только о своем удовольствии. Кто ты?
— Ты обещаешь хранить тайну?
— Клянусь богом грозы!
Взгляд крестьянки горел от возбуждения.
— Это трудно…
— Доверься мне! Разве я не доказала тебе свою любовь?
Он поцеловал ее грудь.
— Я сын знатного сирийца, — объяснил Аша, — и мечтаю записаться в ряды хеттской армии. Но мой отец запретил мне сделать это из-за суровости тренировок. Я сбежал из дома — хотел увидеть хеттскую империю сам, без сопровождения слуг, и доказать свою доблесть, чтобы быть зачисленным в армию.
— Это безумие! Военные — это кровожадные животные.
— Я горю желанием сражаться с египтянами. Если я не буду действовать, они завладеют моими землями и отнимут у меня все мое имущество.
Она положила голову ему на грудь.
— Я ненавижу войну.
— Но ведь она неизбежна?
— Все уверены, что она разразится.
— Знаешь ли ты место, где тренируются воины?
— Это — тайна.
— Ты видела, как здесь проходили войска?
— Нет, это богом забытый уголок земли.
— Ты согласна ехать со мной в Хаттусу?
— Я, в столицу… Я никогда не была в столице!
— Прекрасная возможность. Там я встречусь с воинами и смогу поступить на службу.
— Прошу тебя, откажись от этой мысли! Неужели ты так жаждешь смерти?
— Если я буду бездействовать, мою провинцию разрушат. Надо сражаться со злом, а зло — это Египет.
— Но столица далеко…
— В сарае я видел большое количество глиняных горшков. Их изготовил твой муж?
— Он был гончаром до того, как его силой забрали в армию.
— Мы продадим их и поселимся в Хаттусе. Мне кажется, что я не смогу забыть этот уголок.
— Моя земля…
— Сейчас зима, земля отдыхает. Мы выезжаем завтра.
Она легла совсем близко у очага и протянула руки, чтобы сжать в объятиях своего любовника.
Глава 41
В Доме Жизни Гелиополиса, самом древнем здании страны, все шло своим чередом. Исполнители обрядов проверяли тексты, используемые во время празднования таинств Осириса. Государственные жрецы изо всех сил старались отогнать злой рок и опасные силы. Астрологи уточняли предсказания на будущий месяц. Целители готовили свои снадобья. Необычным было то, что библиотека, включавшая тысячи папирусов, первыми версиями которых были «Тексты Пирамид» и «Обряд воскрешения Фараона», была закрыта для читателей.