Страница 41 из 71
— У него нет ни малейшего шанса вернуться живым! Даже если ему и удастся передать несколько донесений, он будет казнен.
Впервые в жизни Амени испытывал чувство неприязни по отношению к Рамзесу. Ставя на первое место интересы Египта, Фараон поступал правильно. Но в то же время он приносил в жертву друга, замечательного человека, достойного прожить сто десять лет, подобно мудрецам.
— Я должен продиктовать тебе ответ, Амени. Заверим нашего брата — хеттского императора в прекрасном здоровье моих близких и моих лошадей.
Откусывая маленькие кусочки яблока, Шенар рассматривал вазу, поставленную перед ним его управляющим.
— Сам торговец Райя принес ее тебе?
— Да, господин.
— Повтори мне, что он сказал.
— Он признал, что цена шедевра велика и надеялся, что вы уладите эту проблему после его возвращения в столицу.
— Дай мне другое яблоко и прикажи, чтобы меня больше не беспокоили.
— Господин, вы назначили встречу одной молодой особе…
— Отошли ее.
Шенар, не отрываясь, смотрел на вазу.
Подделка.
Неумелая и уродливая подделка, не стоившая даже пары обычных сандалий. Даже мелкий землевладелец из провинции не согласился бы выставить ее в своем зале для приемов.
Послание Райя было понятно. Шпиона разоблачили, и он больше никоим образом не будет общаться с Шенаром. Значительная часть предпринятых им действий рассыпалась в прах. Лишенный связи с хеттами, он не знал, как действовать дальше.
Его успокаивали две вещи.
Прежде всего хетты не откажутся в такой решительный момент от поддержания шпионской сети на территории Египта. Райя заменят, и его преемник вступит в связь с Шенаром.
Также ему было на руку привилегированное положение Аша. Организуя развал оборонительной системы в провинциях, он не упустит возможности установить связи с хеттами и даст об этом знать Шенару. Оставался еще колдун Офир, чьи заклинания могли оказаться успешными.
Подведя итог, Шенар понял, что неудача Райя не наносила ему существенного вреда. Сирийский шпион сумел выкрутиться из создавшегося положения.
Храмы Пи-Рамзеса купались в теплом свете. После совершения обрядов, посвященных закату, Рамзес вместе с Нефертари подошли к недостроенному еще храму Амона. С каждым днем столица становилась все прекрасней и казалась предназначенной только для мира и счастья.
Царская чета прогуливалась в расположенном перед святилищем саду, где диковинные зизифусы выглядывали из-за клумб чайных роз. Садовники поливали молодые деревца, ласково разговаривали с ними, ведь всем известно, что нежные слова необходимы растениям так же, как и живительная влага.
— Что ты думаешь о полученных нами посланиях?
— Они не успокоили мою тревогу, — ответила Нефертари, — хетты пытаются ослепить нас обманчивым перемирием.
— Я надеялся услышать более ободряющее мнение.
— Обманывать тебя означало бы предать нашу любовь. Я должна передать тебе свои ощущения, даже если они окрашены в тревожные цвета грозового неба.
— Как можно думать о войне, в ходе которой множество молодых людей отдадут свои жизни, и наслаждаться красотой этого сада?
— Мы не имеем права прятаться в раю, забывая о буре, грозящей его разрушить.
— Но будет ли моя армия способна сдержать нападение хеттов? Слишком много старых воинов, думающих только об отставке, слишком много неопытных молодых воинов, слишком много наемников, озабоченных лишь оплатой… Врагу известны наши слабые места.
— А мы знаем об их недостатках?
— Наши осведомительные службы плохо организованы, и понадобятся годы постоянных усилий, чтобы сделать их работу эффективной. Мы считаем, что Муваттали не осмелится пересечь границу, обозначенную моим отцом во время его похода к стенам Кадеша. Но, как и его предшественники, император мечтает о захвате чужих территорий, а более желанной добычи, чем Египет, просто не существует.
— Аша прислал тебе донесение?
— У меня нет никаких сведений о нем.
— Ты опасаешься за его жизнь, не так ли?
— Я доверил ему опасную миссию, заставляющую его проникнуть на вражескую территорию, чтобы получить как можно больше информации. Амени не может меня простить.
— Кому в голову пришла эта мысль?
— Я никогда не буду тебе лгать, Нефертари: это был я, а не Аша.
— Он мог бы отказаться.
— Разве от предложений Фараона отказываются?
— Но Аша — сильная личность, он способен сам выбирать свою судьбу.
— Если он потерпит неудачу, то отвечать за его арест и смерть буду я.
— Аша живет во имя Египта, как и ты. Отправляясь в Хеттскую империю, он надеялся спасти нашу страну от катастрофы.
— Мы всю ночь проговорили об этом. Если ему удастся передать мне важные сведения о хеттской армии и их планах, мы, может быть, отразим нападение завоевателей.
— А если бы ты атаковал первым?
— Я думаю над этим… Но я должен дать время Аша.
— Полученные послания доказывают, что хетты пытаются выиграть время, несомненно, по причине междоусобиц. Мы не должны упустить такой подходящий момент.
Говоря мелодичным и нежным голосом, Нефертари олицетворяла собой строгость и непреклонную волю царицы Египта. Так же, как Туйя исполняла свою обязанность рядом с Сети, Нефертари заключала в себе царскую душу и наполняла ее силой.
— Я часто думаю о Моисее. Как бы он повел себя сегодня, когда само существование Двух Земель находится под угрозой? Уверен, что несмотря на все его странные идеи, он сражался бы на нашей стороне за спасение страны Фараонов.
Солнце скрылось за горизонтом и Нефертари поежилась.
— Мне очень недостает моей старой шали, она так хорошо согревала меня.
Глава 35
К востоку от залива Акаба и югу от Эдома, страны Мадиана наслаждались спокойным существованием, принимая иногда кочевников, пересекающих полуостров Синай. Жители Мадиана, занимающиеся скотоводством, держались в стороне от сражений, сталкивающих друг с другом арабские племена Моава. Старый жрец, глава семейства и отец семи дочерей, правил маленьким поселением мадианцев, не жаловавшихся ни на бедность, ни на суровость климата.
Старик занимался лечением одной из овец, когда его ушей достиг какой-то необычный звук.
Лошади.
Лошади и колесницы, приближавшиеся на большой скорости.
Отряд египетской армии… Однако воины никогда не вторгались на территорию Мадиана, здесь жители не имели оружия и не умели сражаться. По причине крайней бедности они не платили налогов. Стража пустынь знала, что они не отважились бы нападать на караваны бедуинов из страха разрушения их оазисов и изгнания.
Когда египетские колесницы въехали в поселок, мужчины, женщины и дети укрылись в шатрах из грубого полотна. Старый жрец поднялся навстречу прибывшим.
Во главе отряда был надменный молодой воин.
— Кто ты?
— Жрец Мадиана.
— Ты возглавляешь это сборище бедняков?
— На меня возложена эта честь.
— За счет чего вы здесь живете?
— Мы выращиваем баранов, а также продаем воду из наших колодцев. Наша земля дает нам кое-какие овощи.
— У вас есть оружие?
— Это не в наших обычаях.
— У меня есть приказ обыскать ваши жилища.
— Они открыты для вас, нам нечего прятать.
— Говорят, что вы укрываете преступников-бедуинов.
— Нежели мы можем быть такими безумцами, чтобы вызвать гнев Фараона? Даже если этот клочок земли беден и заброшен, он все равно принадлежит нам, и мы им дорожим. Нарушение закона означало бы нашу гибель.
— Ты, мудрый человек, но я все-таки проведу обыск.
— Повторяю тебе, наши двери открыты для тебя. Может быть, ты согласишься принять участие в скромном празднике? Одна из моих дочерей родила сына. Мы съедим козленка и выпьем пальмового вина.