Страница 41 из 42
Ривкин выдержал и не такие удары. Для кого-то другого подобный провал стоил бы работы в Управлении. Но не для него. Он относился к неприкосновенным. А их не выгоняют и не взгревают за неудачи. Неприкосновенных держат за их способность делать дело. А это Ривкин умел.
— Ничего, будем работать дальше, — сказал Ривкин резиденту Уайту, к которому заглянул перед отъездом в Шереметьево-2. — Ничего не кончено. Все только начинается. Россия больна. И выздоравливать не собирается. Значит, нужда во врачах сохранится еще надолго.
— Особенно в тех, которые лечат цианистым калием, — грустно улыбнулся Уайт.
— Да. Такие врачи вообще нарасхват.
— Всего доброго, Эдвард.
— Пока, Уайт. С вами было приятно работать.
Уайт проводил Ривкина недобрым взглядом. «Приятно работать». А еще приятнее будет свалить свои неудачи на местного резидента. А в этом Ривкин за годы жизни весьма преуспел. Уайт знал это…
"Линкольн» посольства США ехал по Москве. Ривкин просматривал утренние газеты. Журналисты как голодные псы — их трудночоттащить от жертвы. Они привычно бубнили что-то о ядерных объектах и о боеспособности армии. Но это не имело никакого смысла. Наоборот, могло теперь уже привести к обратному эффекту. Социальные коррекции сознания, проведенные с помощью СМИ, обычно действуют непродолжительное время. С их помощью можно выиграть выборы, перевернуть мозги согражданам, но долго держать в наркотическом опьянении вряд ли получится.
Ривкин отбросил газеты и зевнул. Надо отвлечься от всего этого дерьма. Главное, спокойствие. Завтра он будет в Вашингтоне. У него хороший дом в престижном пригороде. У него очаровательная жена, две дочки и огромный доберман. Он отогреется душой в семье. Хорошо ему было только со своими близкими и на работе. Ривкин обожал свою работу. Он как альпинист покорял все новые и новые вершины, хотя ему приходилось карабкаться и по камням, и обмораживать руки, и болтаться на страховке над пропастью. Его работа — это скалолазание. В ней он видел смысл своей жизни. «Линкольн» притормозил. — Вправо! — заорал Ривкин.
Водитель и сам понимал, что нужно успеть проскользнуть в зазор между глухим бетонным забором и мчащимся на них, потерявшим управление бензовозом. Водитель или был пьян, или сошел с ума.
Шофер «Линкольна» уже видел, что не успевает. Довернул руль. Машину тряхнуло. Послышался скрежет: крыло «Линкольна» задевало за забор, оставляя на нем частички синего лака. Раздался звон разбитых стекол. Закричал шофер.
"Только бы не воспламенился бензин в цистерне», — с отчаянием подумал Ривкин, съеживаясь на сиденье. Он прикрывал ладонями лицо от сыплющихся осколков — стеклянные иглы впивались в кожу…
Черные остовы цистерны и «Линкольна» и головешки — то, что осталось от тел, — вот что нашли представители посольства США, прибывшие на место происшествия.
Вечером Артур Уайт просматривал полученные материалы. Нельзя сказать, что он слишком убивался по поводу гибели Ривкина. Теперь в Лэнгли есть козел отпущения, и нетрудно представить, на кого повесят всех собак. Уайт остается в стороне. Но все-таки резиденту было грустно.
В случайность происшедшего он не поверил ни на йоту. Русские показали в очередной раз, что могут работать. Они пошли на насилие. Но их трудно за это винить. Не они начали эту дерьмовую операцию. Но зато они ее заканчивают, подтверждая в очередной раз марку лучших спецслужб мира, которых так и не сломили последние не самые лучшие в их истории годы. Уайт уважал какое-то дикое, неуемное стремление русских восставать из пепла даже в самых безнадежных ситуациях. Он не верил, что Россию удастся добить окончательно. Ривкин был обычным дураком. Поэтому и погиб так глупо, объятый пламенем, будто вышедшим из преисподней.
— Глупо, — произнес Уайт и начал сочинять донесение.
Валееву не спалось. Он чувствовал себя опустошенным. Из него будто выкачали воздух, и он как старая спущенная шина. Все, что было раньше: войны, душманы, оперработа в ГРУ, — казалось, отделено от него бронестеклом. Будущее — неясно, прошлое — нереально.
Операции «Подкидыш» и «Плотина» завершены. Нет больше преступного авторитета Атлета. Есть полковник ГРУ Сергей Валеев. Что будет дальше? Опять какие-то акции, оперативная работа, боевые вылазки. Скучать не придется. Но пока что он завис между прошлым и будущим в небольшой квартире в центре Москвы. За окнами шумела Тверская улица. Старая Москва.
Что там в глубине сознания — за бронированным стеклом? В полутьме этой квартиры воспоминания казались неважными, второстепенными.
В начале войны в Чечне по информации агентуры ГРУ вышло на законспирированную организацию, занимавшуюся выполнением заказных убийств и террористических актов. Клиентами в основном были кавказские сепаратисты и националисты с Украины. Организация выполняла заказы четко и в срок, с высочайшим профессионализмом. Постепенно выявились основные фигуры этой организации и встал вопрос — что с ними делать. Тогда и возникла совместная — ГРУ и ФСБ — программа «Подкидыш». Аккуратно, с хирургической точностью террористическая группа была ликвидирована, а два ее лидера перевербованы. Так появилась группировка-дубль. Во главе ее встал новый руководитель — бывший военный, как он представлялся, Атлет. И началась игра.
Водить за нос заказчиков оказалось не так легко. Им нужен был результат. Приходилось проявлять чудеса изобретательности, имитируя наемные убийства и террористические акты. Голливудские режиссеры и мастера спецэффектов сдохли бы от зависти, если бы могли видеть эти спектакли. С самого начала установили, что ни один из посторонних людей не должен пострадать. И это удалось. У заказчиков была полная уверенность, что корпорация «Террор и К°» в последние два года действует беспощадно, эффективно, точно, как швейцарские часы. Благодаря этому частично удавалось держать под контролем террор в России.
Чеченцы и их турецкие патроны сошлись на том, что лучших исполнителей для акции, чем команда Атлета, им не сыскать. В качестве помощников Валееву передали группу Жарова — им предстояло сыграть роль бандитов.