Охота на уродов

— Э, мужики, — остановился около Аркаши работяга в кепке. — Чего от ребенка надо?

— Милиция, — кивнул Аркаша, пытаясь взвалить бешено отбивающуюся Кикимору на плечо.

— Все милиция, — недоверчиво пробормотал работяга. — А документ?

Тут Кикимора на весу извернулась, попыталась лягнуть довольно неловко Аркашу. И послышался стук — из-за ее пояса выпал «ТТ».

Мужик-работяга во все глаза смотрел на пистолет, потом сообразив, что к чему и почем, обернулся и быстрым шагом, готовый в любую секунду перейти на бег, двинул прочь.

Тут Кикимора обмякла, и Аркаша затолкал ее в машину. Павлов поднял пистолет и вернулся в салон.

— Ласточка, — начал он. — Девочки в куклы играют, а не в пистолетики.

Кикимора захлюпала красным носом. И тут же разревелась.

— Пистолет откуда? — полюбопытствовал Павлов.

— Взяла.

Слезы текли уже в три ручья.

— У Тумана? — наобум брякнул Аркаша.

— Угу, — всхлипывала Кикимора. — Из подвала.

— А зачем?

— Убить его, козла.

— Кого?

— Папашку-у-у, — в голос взвыла она, вытирая слезы и размазывая ладошками по щекам.

Кикимора покололась до основания. Выложила все, что знала, и готова была выложить то, чего не знала. Признавалась она с детским простодушием, увлекаясь рассказом.

В подвале, где она показала, нашли черный «дипломат» с коробками патронов и одним «ТТ».

— Так. У нас еще два «ТТ» ходят, — подбил бабки Аркаша, когда они вернулись после выезда в отдел и расположились в кабинете, самом большом в розыске, где обычно располагалось трое оперов — сейчас все были на выездах.

— Один у Тумана, он с ним не расстается, — кивнул Павлов. — Еще один — или у Шварца, или у Тюрьмы.

— Скорее всего, у Тюрьмы, — сказал Аркаша. — Шварцу только деньги нужны на протеиновые таблетки для мышц. Его больше ничего не интересует.

Настала пора собирать всю шайку.

Расклад был суровый. Задержание вооруженных огнестрельным оружием отморозков — тут могут быть любые варианты. Павлов знал, что кидать в огонь своих оперов, у большинства из которых стаж работы в розыске меньше года и пороха они не нюхали, ни в коем случае нельзя.

— Сбор всем, — сбросил он на пейджеры, которые он выцыганил в порядке спонсорской помощи в прошлом году у фарфорового завода.

Через полчаса в кабинете собрался весь розыск — одиннадцать человек, в большинстве своем совсем пацаны. Глаза у них азартно горели, как у волчат, которых берут на первую настоящую охоту. Не каждый день вылавливаешь вооруженных преступников. Мальчишки рвались в бой. А Павлов, с усмешкой поглядев на них, распределил:

— Лунев — на телефоне, в штабе.

Опер обиженно взвыл:

— А можно на задержание?!

— Успеешь назадерживаться. Марков, Васильев — резерв. Столешников — со мной.

Костя Столешников был боксером, резким и подвижным, прошел службу в армии в Чечне, умел принимать быстрые и, как правило, верные решения, и толк с него какой-то был.

— Начинаем…

По полученной информации Шварц мог быть в самом престижном в городке спортзале «Спутник». Как появились деньги, он все свободное время проводил там, тягая стальные блины.

— Ваш билет, — заслонил проход в здание спорткомплекса, бывший спортзал ныне скончавшегося ПТУ, молодой, бойкий и ничего не понимающий охранник.

— Милиция, — не останавливаясь, произнес Павлов.

— Все милиция. А билеты?

Павлов, не вдаваясь в разговоры, просто снес его животом, а Аркаша еще наградил пинком:

— Знай, кого не пущать, смерд!

Охранник хлопал глазами.

Они прошли в спортзал. Народу там было немного. Один спортсмен колотил, прыгая, ногой по кожаной черной груше. Другой вертелся на турнике. Девушка в спорт-костюме просто сидела на скамейке и чего-то терпеливо ждала. В углу были застелены маты, торчало баскетбольное кольцо. Но главное, что привлекало в спорткомплексе, — отделенный сеткой тренажерный зал. Тренажеры были действительно не хилые, на них хозяева спорткомплекса денег не пожалели — Во, — указал молодой опер.

Надувшийся Шварц лежал на скамейке, всем своим видом демонстрируя великое напряжение сил. В двух шагах от скамейки стоял его накачанный товарищ. Шварц крякнул, и штанга стала приподниматься.

— А меня можешь поднять вместе со штангой? — спросил Павлов, кладя ладонь на гриф и прижимая штангу к его рельефной груди.

Шварц выпучил глаза.

— Э, ты чего, мужик? — завопил напарник-качок, но Аркаша оттер его и прошипел:

— Вали отсюда прыжками, щенок. Тут свой разбор. «Щенок» все понял. Дяди пришли серьезные. Шварц зашипел, штанга давила на грудь и перекрывала дыхание, жилы вздулись.

— Ну, слабо? — спросил Павлов, еще сильнее вдавливая гриф. — Это тебе не валютники ломать. Шварц запыхтел.

— Признанку писать будешь? Или я сяду на штангу. Спортивная травма. Они бывают смертельными.

— У-ф-ф, — зашипел Шварц.

— Ты кивни, дружок. Будешь признаваться? Шварц кивнул.

Павлов приподнял штангу и устроил ее на подставке. Кряхтя и держась за грудь, Шварц поднялся. Тут же на его руках защелкнулись наручники.

— Где ствол? — спросил Аркаша.

— У меня нет! — кашляя, выдавил Шварц.

— А где?

— Какой ствол?

— Не зли нас, урод… Мы и про московский валютник, и про бензоколонки, и откуда стволы — все знаем… Шварц закусил губу. Потом прошептал:

— У Тумана.

— А у Тюрьмы?

— Тюрьма не ходит со стволом. А Туман ни шагу без ствола…

— Ясно…

Шварца отвезли в отдел и передали на руки следователю прокуратуры.

Следующий адрес — квартира Тюрьмы. Павлов нажал на звонок.

— Кого? — настороженно спросили из-за двери.

— Вас, Серафима Степановна, — сказал Павлов.

— Кто?

— Знакомый ваш. Сюрприз.

Она открыла и застыла, увидев Павлова.

Павлов знал ее отлично — в прошлом содержательница притона, воровка, она полжизни провела в тюрьме, сын появился на свет там же, а вторую половину жизни решила замаливать грехи.

— Что вам, Святослав Кондратьевич?

— Сыночка, — отстранив ее, Павлов, а следом за ним и Аркаша зашли в квартиру. Еще на улице, глянув на окна, они различили за шторами четкий силуэт, определенно Тюрьмы.

Тюрьма действительно был дома. Завидев оперов, он схватил первое, что подвернулось под руку, — увесистый деревянный стул — и во весь голос завопил:

— Не подходи, менты! Живым не дамся!

Аркаша пожал плечами и шагнул ему навстречу. Для него этот стул в руках Тюрьмы был не страшнее мухобойки.

— А-а-а! — Тюрьма бросил в Аркашу стул, сиганул на балкон и спрыгнул вниз.

— Третий этаж! — воскликнул Аркаша, отбивший стул рукой.

А мамаша Тюрьмы дико заорала.

Костя Столешников, считавший, что его поставили внизу просто так — клиент с третьего этажа не выпрыгнет, обалдел, увидев, как с балкона сиганула фигура. Прыжок был классным — как заправский шимпанзе, Тюрьма допрыгнул до росшего в нескольких метрах от балкона дерева и заскользил по веткам вниз.

— Стой, урод! — бросился к нему Столешников. Тюрьма спрыгнул на землю, ловко увернулся от оперативника и бросился бежать.

Столешников, более быстрый, настиг его.

— Не возьмешь! — зашипел Тюрьма, пихая ногой оперативника и нагибаясь за куском асфальта, которым хотел приголубить настырного мента.

Столешников примерился и саданул его своим коронным хуком в челюсть.

Тюрьма рухнул, как подкошенный, и задергался, не в силах подняться.

Тут подоспел Павлов и осведомился с тревогой:

— Не убил?

— Нокаут, — сказал Столешников. Тюрьма наконец пришел в себя и с трудом приподнялся, сплевывая кровь.

— Вставай, родимый, — поддержал его Аркаша, обшаривая, нет ли чего в карманах.

— Нам теперь долго общаться, — добавил Павлов.

— Может, ОМОН вызовем, — Аркаша задумчиво поглядел на окна пятого этажа, где банда снимала квартиру.

Только что они прозвонили туда по телефону-автомату, ответил Туман. Он был на хате. Изменив голос, Павлов попросил Марью Анатольевну, нарвался на матерный ответ — отморозок вежливостью никогда не отличался.