Страница 29 из 92
Я осторожно провернул ключ, толкнул дверь. Все было сделано настолько бесшумно, что кто-то посторонний, случайно оказавшийся здесь, ненароком мог подумать, что в подвале завелись привидения.
Я очутился в заваленном коробками коридорчике. Вверх резко шли ступени. Нам прямые дороги не надобны. Вон на стене тесное круглое окошко. Пролезть в него было нелегко даже при моей комплекции. Но я справился — не впервой.
Я осторожно спрыгнул и очутился в подсобном помещении. Там стояли лопаты, грабли, миникомбайн и газонокосилка. Орудия производства для прислуги, которая все время тут что-то строит, благоустраивает и стрижет газоны. Банкир любит, когда все вокруг него благоустраивают его жизнь. И обожает стриженые газоны и вычищенный до блеска бассейн с подогревом.
В доме никто из челяди не ночует, только охрана. Банкир как истинный собственник не может, чтобы его кровати и диваны протирала дворня. Все приходящие — и садовник, и повар, и прочие. Банкир вообще людей не любит. Он их презирает и боится.
Охрану хозяин держит в черном теле, заставляет кланяться и величать «господин Далецкий» — это его фамилия. Как выяснилось, люди быстро привыкают кланяться — лишь бы бабки платили. Бывшие десантники и сотрудники КГБ с готовностью кланяются и говорят «господин Далецкий». Язык не отвалится, а полторы тысячи баксов в месяц где еще заработаешь. Тем более что Банкир, когда его уважают, немножко успокаивается, расслабляется, начинает меньше бояться и ненавидеть окружающих, может выписать премию.
Я проник в широкий коридор, идущий вдоль всего дома. Это — визитная карточка Банкира. Театр начинается с вешалки. Этот дом — с коридора. Чего тут только нет. Вон стоит скульптура Венеры — Банкир ее стянул из художественного института имени Сурикова, там студенты не один год делали с нее карандашные наброски. Тем самым он положил начало своей бессистемной коллекции.
То и дело гость рисковал стукнуться лбом о канделябры, задеть макушкой за люстру. Справа в углу понуро стоял рыцарь, привезенный из Испании, где у финансового воротилы яхта и вилла, которую он перекупил у ныне убиенного грузинского вора в законе Гиви Растерзанного, тот же в свою очередь прикупил ее у ныне опального вице-премьера правительства России.
По левую мою руку была стеклянная дверь, из нее падал свет. Оттуда доносилось пение:
— Ты мой мальчик, я твоя девочка, Ты мой зайчик, я твоя белочка…
Это надрывалась Вика Любич, новая поп-звезда, натужно тягая, как рекордную штангу, свой супершлягер. Зачем, спрашивается, зайчику белочка?
Охранники смотрят телевизор. Они его всегда смотрят. У них по одну руку этот ящик. А по другую — мониторы, показывающие в реальном или инфракрасном спектре поместье Банкира и вход в дом. Это мне тоже известно. Не так трудно было узнать. Обошлось в какие-то три сотни баксов, которые понадобились секретарше фирмы охранного оборудования на чумовые сапоги. Когда я доплатил ей еще семьсот на шубу, она притащила мне файл с полной системой охраны.
— Во герла, — донесся до меня восторженный голос, оценивающий новую поп-звезду. — Я бы ее хоть сейчас…
В доме постоянно по ночам дежурят трое охранников. Алкашей и хулиганов распугивать — на это они годятся, тут они крутые. Сведения я о них имел достаточные. Досье на охрану ближнего круга Банкира обошлось мне немало, но зато я имел представление, кого тут встречу. В бинокль я рассмотрел, кто привез Банкира. Старший группы — Бульник, жирное, физически мощное чучело, с ног до головы в наколках — кстати, самый ответственный и дисциплинированный из этой компании. Еще здесь Вован и Боря — в прошлом бывшие прапорщики-десантники, а в настоящем — обленившиеся и жадные до денег лизоблюды, освоившие не столько профессию охранника, сколько лакея-бездельника, смотрящего в рот барину. Надрываться на работе они не станут. И вряд ли будут демонстрировать чудеса героизма, когда охраняемое ими тело кто-то продырявит в паре десятков мест. Свое тело им ближе, чем любое чужое, даже такое весомое и драгоценное, как банкирское.
Ну, ребята, сегодня мы с вами просто так не разойдемся… Я натянул противогаз, шагнул к световому квадратику, распластавшемуся на паркете. Пошарил в сумке рукой, нащупывая нужную вещь. И тут голову знакомо сдавило легким обручем. Тревога!
Я легонько вздрогнул. Замер. И резко обернулся…
И ясно увидел горящие глаза!
Я никогда не представлял, что это возможно. Но глаза действительно горели.
И я понял, что сейчас буду мертв.
Нечто двигалось беззвучно, с убийственной целеустремленностью, как ракета «томагавк» на югославское село.
Мне показалось, что это чудовище-оборотень. И в миг ситуация упростилась до предела. Все встало на свои места. И все свелось к одному — или я, или эта тварь. Третьего не дано.
Она замерла на долю секунды, затем рванулась вперед. Ох, как быстро она двигалась! И слишком маленькое расстояние нас разделяло.
Я видел ее прямо перед собой. Видел оскал и капающую со здоровенных острых зубов слюну. В полутьме коридора я видел все очень ясно.
Все замедлилось, В миг опасности воин может творить чудеса со временем, гнуть его в бараний рог. Воин начинает жить в своем времени.
Если бы я отпрянул в сторону или назад, тут бы мне и пришел каюк.
Но я рванул вперед.
Я задел ее. Ушел вниз и вправо. Моя рука взлетела вверх и рубанула твари по горлу.
Вложился в удар я весь. И хватило! Тварь ухнулась о пол и, всхрипнув, замерла. Я перевел дыхание, прижмурился на миг… А потом загнал подальше набросившихся на меня с готовностью мародеров дрожь и слабость. Ведь сейчас будет еще работа.
Я мельком взглянул на поверженного противника. Это была тварь из страшного сна. Огромный буль-мастиф — мутант, монстр, результат генных экспериментов ментов. Тот неопределенный фактор, который способен порушить самый красивый и тщательно проработанный план.
Вот что значит упустить ситуацию всего на три недели. Очередной приступ мании преследования и мизантропии привел к тому, что Банкир приобрел это чудище. Уже тренированного в лучшем питомнике наемника, готового служить кому угодно.