Страница 13 из 17
– А о чем же?
– Что заговор есть. Что это Ивельены. Остальное ей без надобности.
– Это хорошо… Амалия, Амалия…
– Они были вне подозрений. Их никто и никогда не проверял. И они могли плести свою паутину, вербовать союзников… их не так много, но… ведь и у нас в столице не так много войск?
– Стрелки и гвардия.
– На стрелков можно не рассчитывать, ваше величество. – Ганц покачал головой, не скрывая иронии. – Там каждый второй капитан куплен Ивельенами.
– Вот как? Откуда вы это знаете, лэйр?
– Каждое преступление оставляет финансовый след. – Ганц усмехнулся. Упоминать, что так сказала графиня, не стоило. – Даже наличные не получаются из воздуха. Всегда можно поговорить с портными, мастеровыми, можно узнать у крестьян, сколько с них дерут налогов, у служанок – много ли у госпожи новых платьев, у оружейников – сколько им должны…
– И вы смогли все это так быстро выяснить?
– Я привлек еще нескольких представителей, – честно признался Ганц. – Как только я понял, что дело глубже, чем просто покушения на графиню, я уже не решался работать в одиночестве. И мы взялись вместе. Плюс наша разведка, плюс вирмане – силовая поддержка… хотите – рубите голову. Но иначе я не мог. И как только стала складываться картина, я поспешил к вам.
– Один?
– Ребята решили, что можно мне доверить доклад.
– Что ваши люди знают о… Ивельенах?
– Ничего, ваше величество. Была бы моя воля, я бы и графиню не впутывал в это дело, – не удержался Ганц. – Не для женщины это…
– Ладно, – взмахнул рукой король. – Давай так. Шум поднимать я не позволю. Ганц, я дам тебе отряд гвардии. Сможешь с ее помощью взять всех и посадить в Стоунбаг?
– Всех?
Эдоард поморщился.
– Ивельенов – в том числе. Лорана, Питера… Амалию…
– А детей?
– Детей… старших – туда же.
– Ваше величество…
– Делай! – рявкнул Эдоард. – И лучше – прямо сейчас. Напиши приказ, я подпишу.
– Слушаюсь, ваше величество.
Ганц послушно набросал несколько строк, еще раз вспомнив добрым словом Лилиан Иртон. Удобное все-таки перо…
Король едва дождался, пока чернила просохнут, быстро подписал, поставил печать.
– Иди.
– Ваше величество, простите, но я должен рассказать и другое.
– Я чего-то еще не знаю?
– Да, ваше величество. Я умоляю простить меня…
– Лэйр!
– Ваше величество, вы помните тот день, когда ваш друг и ваш сын…
– Да. К чему ты сейчас заговорил об этом?
Эдоард догадывался, что радости ему этот рассказ не доставит. Но… надо было выслушать. Он – король. Он – должен.
– Ваше величество, я заранее прошу простить меня за все необдуманные слова, которые могут причинить вам боль. И за те вопросы, которые вынужден буду задать. Я не хочу этого. Но выбора у меня тоже нет.
– Интересно… Спрашивай. Я отвечу… наверное.
– Когда нашли мертвых Джайса и Эдмона – с вашего позволения, я назову их именно так, для быстроты… это ведь Джайс отравил и принца, и себя, так?
Ганц смотрел прямо в глаза королю. И Эдоард нехотя кивнул.
– Так. Откуда ты узнал?
– Догадался. Если бы было наоборот, вы не то что стали бы скрывать… но предметом расследования было бы, где принц взял яд и зачем ему травить графа. А вот Джайс… Вы берегли детей. Вы все сделали, чтобы не разразился скандал. Нашли убийцу, которым якобы оказался лакей, казнили его…
– Тайно выпустили из тюрьмы с деньгами и взяли клятву молчать до конца жизни. Я не хотел убивать невиновного мальчишку. Он ведь младше Эдмона был…
Эдоард чуть ссутулился. Но потом до него дошло. Выпрямился, сверкнул глазами… Ганц не обманывал себя. Сейчас его жизнь висела на волоске.
– Детей?
– Я не оговорился, ваше величество. Джерисона и Амалию. Ваших с Джессимин детей.
– Откуда ты…
– Я был в Иртоне. У графини сохранились письма.
– Какие?
– Ее величество писала матери. Перед рождением детей она умоляла мать простить ее во имя великой радости… дети – это всегда счастье, и не важно, в браке они родились или нет. Но я сопоставил даты – и у меня возникло предположение. Я навел справки. Алисия Уикская… Все говорили, что она бесплодна, докторусы, ее родные… Но вдруг предложение, двое детей… Амалия родилась недоношенной, мать ею никогда не занималась, да и Джерисоном тоже. Зато дети попали во дворец как товарищи по играм их высочеств…
– Отдаю должное твоей догадливости. Графиня знает?
Ганц покачал головой.
– Она не настолько разбирается в этом, чтобы найти зацепку. Да и ей это не важно.
– А тебе?
– А я старался понять. Разобраться. И – ужаснулся.
– И что ты собираешься делать с этим пониманием?
– Молчать. До конца дней своих. Не важно, когда он настанет. Молчать.
Взгляд короля чуть потеплел.
– Молчи. Иначе…
Ганц коснулся знака, висящего под рубашкой.
– Альдонаем клянусь, ваше величество. Чтоб мне дороги в его царство не найти… Но это, к сожалению, только присказка.
Эдоард вздохнул. И решил, видимо, пояснить. Или просто выговориться?
– Она брала зелье у одной ведьмы, но такие травы опасны, если принимать их постоянно. Меня тогда не было в столице, и довольно долго. Джесси решила сделать перерыв. А отец неожиданно вызвал меня. Мы были неосторожны. Но мы любили. И потеряли головы.
– Идея выдать детей сестры за детей брата принадлежала Джайсу. – Ганц не спрашивал, он утверждал.
– Угадал. Джайс любил сестру до безумия. Он был всем сердцем предан Джессимин, готов был целовать землю, по которой ходила сестра. А когда она полюбила меня – он стал моим самым преданным другом. Лишь бы быть рядом с ней. Если бы они были хотя бы кузенами… Джайс готов был на все ради сестры. Убить, умереть, предать, обмануть… И она отлично это знала.
Ганц кивнул.
– Амалия и Джерисон ничего не знают, так?
– Абсолютно верно.
– Вот! Это и не давало мне покоя. И такой вопрос… яд находился у Джайса?
Эдоард кивнул, снял с пальца кольцо с большим синим камнем и осторожно что-то повернул. Камень откинулся – и под ним обнаружился сероватый порошок.
– Это было на руке у Джайса. Потом яд дали собаке. Она умерла.
– Пока все сходится. А теперь такая сказочка. Росли вместе пятеро детей. Джес Иртон и его высочество дружили с детства. Джерисон и Амалия часто бывали при дворе с отцом. Питер Ивельен рос вместе с Эдмоном и также часто бывал при дворе.
– Да…
– Товарищ по играм его высочества. Вроде бы ничего особенного, но иные приближенные высоко взлетали, а иные больно падали… не сомневаюсь, что они крепко дружили.
– Да. Питер неплохой юноша. Но…
– Ведомый. Всегда второй, вечно второй… неплохой, но вот так вот. А Эдмон был вашим первенцем. Нервный, чувствительный мальчик, любящий свою мать. И – ненавидящий Иртонов. Эдмон любил мать. Джесси отнимала у них отца, Джайс помогал этому… Я не знаю, Имоджин ли рассказала ребенку, сам ли он дошел… Он – ненавидел. Но о детях не знала и Имоджин. Верно?
– У нас были страшные скандалы. – Его величество вздохнул. – Дикие, отвратительные… но детьми она меня не попрекнула ни разу. А если бы знала – обязательно. Мы сделали все очень быстро, когда узнали, что Джесси забеременела.
– Джайс наверняка готовился заранее. Я ведь его помню – он был умен. Очень умен.
– Да.
– Итак, дети растут вместе. Взрослеют, Эдмон понимает, что станет следующим королем, вот тогда-то он и отыграется на ненавистных Иртонах. А пока – пока можно притвориться. Амалия младше его всего на год. И на тот же год младше Питера Ивельена. Я не знаю, как это получилось. Но твердо уверен, что Амалия и Эдмон полюбили друг друга.
– Что?! – Эдоард аж задохнулся.
Ганц пожал плечами.
– Они не знали о своем родстве. Поэтому ощущали себя свободными. И в то же время… Эдмон ненавидел всех Иртонов. А Амалия, как ни крути… Теперь о грустном. Ваши внуки, Сэсси и Джес-младший. Я более чем уверен, что они от Эдмона. И третья дочь Амалии тоже. Вы ее видели?