Фей для Ксюши

- Ну и чего там у тебя? - поинтересовалась я, склоняясь над весами. Те гордо показывали 52 кг, что при Маринкином росте лично мне казалось неправильным. Кто ж такой умный решил, что Маринке худеть надо? Какашуля какая-то... Почему я не в курсе?

- Не так чтобы много, - задумчиво промычала Маринка, кусая нижнюю губу. - Дурак какой-то...

- Какой? - тут же поинтересовалась я. - Поконкретнее давай.

- Да так, был тут один... - досадливо пробормотала Маринка и тут же перевела тему: - Кто следующий хочет взвеситься?

- Танька, - небезосновательно предложила я. - Пусть убедится, что до параметров балерины ей далековато.

Девчонки с осуждением посмотрели на меня, я лишь пожала плечами - надо смотреть правде в глаза.

- Куртку надень? - посоветовала я, сморщившейся Танюхе.

- На фига?

- Так весь лишний вес, который теня не устраивает можно на одежду списать, - пояснила я как само собой разумеющееся.

- Смысл тогда взвешиваться? - буркнула Танька.

- Ну как хочешь, - пожала я плечами. А Воробьева все таки направилась в прихожую за своей куртяхой...

- И сколько твоя одежка весит?

- Килограммов 10, не меньше, - вздохнула Танька, немного расстроено глядя на весы.

- Ух, ты... Почти средневековые доспехи на себе таскаешь, - похвалила Леська.

- Да не, те потяжелее будут... - возразила я.

- Ты, Таня, бегать начни по утрам, - хихикнув, посоветовала Анька.

- Ага... Прям завтра с утра в носках по лужам... - поддакнула я.

- У козюли вредные, - обиделась Воробьева. Однако, несмотря на это, когда Леська с Аней все таки принесли из комнаты кем-то заботливо приобретенный провиант (мороженое таки растаяло безвозвратно и было переквалифицировано в молочный коктейль), аппетит ее никуда не делся - потому что хорошего человека должно быть много... ну или, в крайнем случае, достаточно.

Первым делом пришлось вновь тащиться по магазинам в поисках нового платья для Таньки. Собственно большая часть дня на это и ушла, хотя планы были куда более впечатляющие. То, что под конец дня мы действительно попадем в кино я, конечно, не верила - девчонкам уже было лень идти на сеанс, но то, что вместо посиделок в любимом ресторанчике под сакраментальным названием "Вершина", мне придется довольствоваться пирожком, купленным у лоточницы в парке, мне даже не могло придти в голову. А все потому, что Маринка заметила в зале "Вершины" свою "какашулю" и резко дала задний ход, вместо того, чтобы подойти и спокойно, без лишних нервов, объяснить кому из них двоих требуется худеть. Жаль я не успела определить, кто из присутствующих в зале парней привел Маринку в смущение, а то уж я могла б и сама объяснить...

Можно было и в другое кафе зайти, но Леська вдруг заявила, что надо пользоваться моментом, пока погода взяла перерыв и в кои-то веки наш город не заливает дождем. Ей поддакнула Маринка, той поддакнула Ленка... Поэтому то мы и оказались в парке.

- Там играют, пойдем послушаем? - Анька, потащила Леську направо. Мы, как стадо барашков, двинулись следом.

На краю площади, в тени деревьев действительно сидела худющая девчонка, на вид не старше 17-18 лет в обычной темно-синей куртке с оранжевым капюшоном, старых черных джинсах и белых кроссовках. Она весьма неплохо играла на гитаре и пела что-то жалобное про любовь, вынуждая некоторых особо расчувствовавшихся слушателей кидать деньги, в основном правда мелочь, в раскрытый футляр.

Впрочем, случались и чудеса щедрости. Например, симпатичный парень некоторое время торчащий рядом со мной в задних рядах, вдруг усмехнулся и, вытащив пятитысячную купюру, протолкался вперед, кинул бумажку в футляр и ушел, повергнув мое мировоззрение в культурный шок, потому что девчонка играла неплохо, но не настолько...

- Ксюх, пошли, - Ленка потянула меня за руку.

- Куда? - вяло поинтересовалась я, потому что мне уже хотелось домой, ну или туда где много еды.

- С другого конца площади тоже играют. Пойдем теперь там послушаем.

Послушно поплелась за остальными, поглощая уже второй пирожок с капустой, которую видимо забыли в этот пирожок положить.

Здесь играл парень. Причем играл замечательно, но репертуар он подобрал не очень, да и голос звучал как-то странно, словно не привык подвывать под аккомпанемент игры хозяина. С любопытством я пробилась вперед, окинула взглядом также распахнутый футляр, в котором, кстати говоря, деньжат было гораздо меньше, после чего перевела взгляд на музыканта. Грязный небритый парень с едва заметным в предвечерних сумерках фингалом на левой скуле, в драных джинсах, толстом желтом свитере с высоким горлом и джинсовке... и это, блин, Тимофей!

- Хреново поет, - прокомментировала Ленка и мне ни с того ни с сего стало обидно за Тима.

- Нормально, - как можно равнодушнее возразила я, стараясь подавить не весь откуда взявшееся желание треснуть Ленку чем-нибудь тяжелым по голове.

- Да нет, правда плоховато, - подала голос Анька, заставив меня нахмуриться и сердито фыркнуть.

- Чего ты фычишь? - тут же поинтересовалась Анька. - Уж не влюбилась ли ты внезапной любовью в этого небритого типа? - хихикнула она.

Небритый тип, словно почуяв, что речь идет о нем, поднял голову и уставился на меня, сначала удивленно, но уже через пару секунд - насмешливо. При всем при этом он продолжал петь какую-то тошнотворную песню про девочку-малолеточку, с той лишь разницей, что теперь его слова казалось напрямую направлены ко мне.

И правда, паршиво поет... Гад.

- О! А не тот ли это тип, который лапал тебя за задницу в клубе? - чересчур громко поинтересовалась Ленка - пакость глазастая.

- А ведь правда! - взгляд Аньки подернулся мечтательной поволокой... так и хотелось треснуть ей по лбу, чтоб глазки не закатывала, но я ж культурная молодая особа, поэтому крепче сжала зубы и постаралась промолчать. Жаль, что Аньку никто молчать не заставил. Она с искрящимся любопытством уставилась на меня и я моментально догадалась, что она сейчас спросит какую-нибудь гадость, на вроде: "Как вы собираетесь назвать своих детей?" и даже собиралась ей ответить парой замысловатых и красочных эпитетов. - Я же вижу - у вас с ним уже что-то было. Ну и как он тебе? - поинтересовалась Анька, состроив невинную рожицу.

Ей-богу, до этого момента я искренне полагала, что тролль в нашей компании именно я. Как оказалось - я ошибалась.

- Даже смотреть не на что, - печально поведала я. - Я ж думала Тим сам большой... ну и все у него, значит, большое... а там...

Я уныло посмотрела на ошарашенные лица девчонок, с трудом сдерживаясь, чтоб не заржать.

- Ну, по крайней мере, ты успела спросить как его зовут, - неуверенно пробормотала Маринка. - Но на правах старшей советую не проверять так сразу после знакомства... подобные эээ... детали...

- Хорошо, я больше так не буду, - пообещала я. - Может пойдем уже отсюда. А то люди уже косится начинают и слушают не юное дарование, а нас.

- Угу, пойдем мороженку съедим, - предложила Леська.

- Ден нас прибьет, если ты заболеешь и вместо брачной ночи устроишь ему сопляной заплыв, - буркнула я. И повинуясь внезапному порыву, продвинулась чуть вперед, потеснив немногочисленных зевак, и сунула последний оставшийся у меня пирожок "бог весть с чем" Тиму в рот, заставив его наконец заткнуться.

- На, пожуй, а то совсем одичал, - и поспешила убраться подальше, во избежание.

- Эй, золотце, а запить?! - заорал он вслед и заржал аки конь на пастбище. И за мной ради "мсти" не погнался, что показалось мне странным.

Домой приползла в половине девятого. И еще на лестничной площадке унюхала божественный аромат маминого фирменного тортика, требующего многочасовой возни при приготовлении. Подобное сокровище родительница пекла всего два раза в год: на мой день варенья и на новогодний стол. День рожденья у меня был в июле, до Нового года еще далековато, посему появление шедевра в нашем доме было непонятно.