Страница 54 из 81
Вставай, пошли. Метро, наверное, уже открыли. По-быстрому доберёмся.
Артур вскочил, схватил меня за руку и потащил к двери.
-Подожди, ты что, не понял, никакого метро здесь нет?
-Как нет? В Москве и метро нет? Не смеши меня! Не дури, пошли. Так и быть не буду тебя больше допрашивать, но и ты молчи о моём странном сне.
-Артур. Ты так и не осознал, что это был не сон. Мы в Москве.
-Так и я тоже говорю. Мы в Москве. Пошли к метро.
-Опять ты за своё. Да, мы в Москве, но в Москве 1918 года.
Артур застыл:
-Значит, всё, что я, якобы, видел во сне, произошло с нами на самом деле? Не может этого быть! Скажи, что пошутила.
-Да нет, какие уж тут шутки. Едем царевича спасать, а то, если я правильно я поняла, нам из этого особняка живыми не выбраться.
Наш диалог прервал всё тот же Никифор:
-Держите, господа, - нам протянули мешочек с монетами и прочими ценностями, - а в это вам следует переодеться. Так будет удобнее, - на диван плюхнулся куль с одеждой.
Никифор вышел, а мы переоделись. Действительно, наши хозяева оказались людьми практическими. Мне досталось зимнее удобное пальто на ватине, опускавшееся сантиметров на двадцать ниже колен. На голову я повязала пушистый тёплый платок. На ногах оказались полусапожки на высокой шнуровке и плоской подошве. Всё было удобным и неброским. Артур надел утеплённую тужурку, брюки, сапоги и шапку. Поглядев на себя в зеркало, остались довольными.
-Ну, вот и всё, мы готовы на выход. Присядем на дорожку?
Вздохнув, Артур согласился. Последний раз, взглянув на комнату, в которой провели почти два дня, закрыли за собой дверь. Удивительно, нас никто не провожал. На столике около выхода лежал конверт, на котором крупными буквами было написано «Для Съюзен». Я машинально взяла его и сунула в карман. Выйдя на улицу, огляделись. Как я поняла, Артур всё же пока не особо верил в происходящее и пытался отыскать ближайшую станцию метро. Не найдя таковой, понуро поплёлся за мной.
-Теперь куда?- поинтересовался он, поплотнее обматывая вокруг шеи шарф. Дул холодный ветер и кружились игривые снежинки. Угрюмые прохожие, скользнув по нам взглядом, проходили мимо, растворяясь в позёмке.
-У меня тут организовалось небольшое дельце. Надо было бы навести родственников, но сначала – на вокзал. Узнаем, когда будет поезд на Екатеринбург.
Увидев извозчика, подозвали его и попросили подбросить до Николаевского вокзала. Узнав на месте время отправления, я попросила довезти нас на Остоженку, где, по моим сведениям, проживала родственница Съюзен. Наш поезд отправлялся поздно вечером, так что в распоряжении оказался почти весь световой день. Родственники Съюзен проживали в одном из доходных домов, построенных в начале двадцатого века. Мы вошли в парадное, некогда выглядевшее шикарным, а теперь представлявшее печальное зрелище. Отсутствовала консьержка. Окошечко её будочки было заколочено крест-накрест досками. На мраморном полу виднелись ошлёпки грязи, поднимавшиеся дальше по лестнице с витыми перилами. Мы прошли на третий этаж и постучали в массивную дверь с медной табличкой «Инженер Журавлёв Вячеслав Павлович». Нам долго не открывали и мы уже собрались уходить, когда за дверью послышались шаги и женский голос спросил, что нам нужно. Я ответила, что ищу Розалию Михаэловну Гольц. За дверью воцарилась тишина. Затем всё тот же голос поинтересовался, а кто собственно я такая.
-Сюъзен Гольц.
-Не знаю такой.
Пришлось объяснить, кто я и как сюда попала. Наконец, дверь открылась, и мы увидели женщину лет пятидесяти в тёмном платье до полу. Она тревожно вглядывалась в наши лица.
-Заходите, - неуверенно произнесла она.
Мы вошли в большую прихожую, оставили там пальто и прошли в гостиную, обставленную мебелью в стиле модерн. Большой буфет с мраморным женским бюстом. Овальный стол с бархатной скатертью и вазой посредине. У стены диван с высокой спинкой, наверху которой выстроились в ряд фарфоровые слоники. Два кресла, обитые темно-зеленым бархатом, дополняли обстановку. На окнах обычные для каждой квартиры горшки с цветами. Я скользнула взглядом по стенам, оклеенным нежно-зелёными обоями с жёлтыми настурциями. И вдруг, как молния взорвалась в голове. Над диваном висел портрет молодой дамы в старинном платье, украшенном красивой брошью в виде ветки ландыша. Опять этот портрет. Я видела его несколько раз и знала, что изображённой на нём дамой являлась моя тёзка Съюзен Гольц.
За спиной раздалось тихое покашливание. Резко обернувшись, увидела перед собой Розалию Михаэловну:
-Вашему спутнику я накрыла на кухне. Мне кажется, что вы хотите поговорить со мной.
Я кивнула. Хозяйка продолжила:
-Вы действительно похожи на свой портрет. Я даже не знаю, как он попал к нам. Однажды мой сын Михаил принёс его откуда-то и повесил на стену. Сказал, что на нём изображена наша английская родственница. Теперь я вижу, что это действительно вы. Присаживайтесь. Я принесу чаю.
Вскоре Розалия вернулась с чашками, и мы устроились за столом. Наконец, я смогла рассказать о своей миссии.
-Я предлагаю вашей семье уехать в Лондон. У меня там особняк. Имеется также и ферма на юге. Места хватит всем. Отец перед смертью просил найти вас. Я обещала. Вот теперь, наконец, я исполнила его просьбу. (О родственниках Съюзен я узнала от Бетси, а также от самой Съюзен во время сумбурного разговора по телефону там, в Нью Йорке). Вы подумайте, пока ещё можно выехать из России. Скоро все границы закроют, и тогда вы навсегда останетесь здесь и я не уверена, что жизнь у вас задастся. Я не стала, конечно, говорить, что всего через тринадцать лет разразится страшная война, что многие молодое люди не вернутся домой.
Розалия Михаэловна отрицательно покачала головой.
-Спасибо за предложение, но я останусь тут со своей семьей. Мой брат умер, а с матушкой мы не особо ладили. Так что для всех лучше будет, если мы останемся здесь. Теперь, когда всё прояснили, расскажи о себе.
Пришлось вкратце описать свою жизнь в Лондоне (вернее жизнь Съюзен). Я ещё раз попыталась уговорить хозяйку бросить всё и бежать в Англию. Там будет безопасно. Ответ был всё тот же – нет!
После разговора нас пригласили отобедать. Время пролетело незаметно и вскоре мы попрощались. Мне не повезло встретиться ни с мужем Розалии, ни с её сыном. И, вообще, встреча получилась какая-то хаотичная. Не так я её себе представляла. Ну, что же, просьбу Съюзен я выполнила, и не моя вина, что её тётушка отказалась покинуть Россию. Во всяком случае, совесть моя чиста.
На улице заметно стемнело. Извозчика нам разыскать не удалось, и к вокзалу пошли пешком. Поскольку мы с Артуром были родом из Москвы, хотя и не совсем из той, в которой находились в данное время, дорога была знакома. Мы специально выбрали путь покороче, сворачивая на узенькие улочки, практически не узнаваемые нами, но по отдельным, сохранившимся до наших дней зданиям, отыскали дорогу к вокзалу. На одной из таких улочек, свернув за угол, наткнулись на странные высокие фигуры, одетые в белые балахоны. Увидев двух одиноких путников на безлюдной улице, эти фигуры резко изменили направление своего движения, и тот час направились к нам. Казалось, что это цирковые клоуны, приделавшие к ногам пружины, и таким образом передвигающиеся. Вроде бы я когда-то читала о подобном в одном из исторических журналов. Вспомнила, журнал назывался «Загадки истории» Так вот, там было написано, что одетые подобным образом люди, пугали прохожих, зачастую нападали на них, грабили, а иногда и убивали. Парализованные страхом, граждане не оказывали никакого сопротивления. Следовало действовать быстро, ибо к нам приближалось фигур пять, шесть. Артур замер в недоумении. По всей видимости, о подобном явлении он раньше не слышал.
-Падай, - крикнула я ему, - и хватай их за костыли.
По всей видимости, Артур так ничего не понял и стоял, наблюдая, как фигуры приближаются к нему. Пришлось дело брать в свои руки. Громко закричав, бросилась на ближайшего ко мне человека, наклонилась, и резко дёрнула того за ногу. На самом деле, это оказалась ходуля, к которой была привязана пружина. Мужчина не удержался, и стал заваливаться на спину, предварительно задев своего напарника. Оба с громким стуком свалились на булыжную мостовую. В это время Артур пришёл в себя, и набросился на приблизившегося к нему грабителя. Так же как и я, он дёрнул того за ходули, и повалил на землю. Оставшиеся двое подельников, видя подобный исход, поспешили ретироваться. Упавшие душегубы пытались встать, но безуспешно.