Ирония фарта

Я как-то спросила у папы, как у него получается рисовать то, что он видел только один раз. Или вообще не видел. Мне очень хотелось научиться рисовать: и бескрайние луга на закате, и лес, и какие-то очень красивые цветы в вазе, и многое другое. Он мне ответил, что нужно прожить то, что рисуешь. А если не прожить, то не оставаться к этому равнодушным. Я у него спросила, что значит быть равнодушным. А он ответил, что это значит не проходить мимо. Ведь когда хочешь что-то нарисовать, мимо этого чего-то ты не проходишь мимо. Ты останавливаешься и смотришь. Конечно, художнику все равно, сколько ветвей на дереве и сколько на самом деле подсолнухов растет на грядке в соседнем огороде. Но не все равно, что эти ветви есть, и что эти подсолнухи цветут. Они есть, ты не мешаешь им быть. И из их существования черпаешь пользу, радость, выгоду — все, что тебе требуется. А если кто-то вдруг вздумает портить эту красоту, то только ты этому можешь помешать. Ни на кого не надейся, старайся действовать самостоятельно.

Как-то весной Натали пришла домой из школы с огромной царапиной на лбу.

— Так, рассказывай, — Анастасия относилась к жизненным перипетиям спокойно и даже не думала за что-то ругать дочь.

— Вышла я из школы, а там за воротами наши мальчишки по очереди пинают такого худого, в очках, из первого класса.

— И ты решила за него заступиться? — спросила Анастасия, смачивая кусок ваты перекисью водорода.

— Конечно, а как бы ты поступила, иначе?

— Все правильно сделала, дочка, только объясни мне, откуда царапина.

— Мам, я подошла и тоже их пнула так сильно, как только могла.

— Зачем?

— Затем, чтобы отвлечь!

— И отвлекла?

— Да, а тот первоклашка в это время убежал. А они меня толкнули в кусты, обозвали коровой. Я веткой поцарапалась, когда оттуда вылезала, — призналась Натали.

— Прекрасно. Значит, кавалер не остался, чтобы помочь даме или просто поинтересоваться, не получила ли дама каких-нибудь травм, — иронизировала Анастасия.

— А мне все равно, мама, главное, что я не прошла мимо.

Анастасия молчала и думала о том, что Натали придется в жизни достаточно тяжело, так как отзывчивость и бескорыстность — не лучшие качества для человека, живущего в такие суровые времена.

Шло время, все понемногу налаживалось. Сергей достаточно успешно работал, сторонних заказов было тоже немало. Анастасия тоже работала, хоть и зарабатывала гораздо меньше. Натали делала успехи в музыке, такие, что мама как-то долго стояла и слушала, как она играет, а потом поздравила и сказала, что сама она так хорошо сыграть не может. Внешне могло показаться, что все семье дается просто, но только они сами, сидя вечерами на кухне, говорили о том, сколько пришлось работать, чтобы что-то получилось. Осторожные мечты, хрупкие надежды на будущее…

В 2005 году мы всей семьей на Новый год решили поехать в Финляндию. На машине. Устроить себе каникулы, которых так долго ждали. Помню, как долго собирались, все обдумывали, делали документы, планировали, где остановимся, куда сходим, что купим. Кажется, мы предусмотрели все. Только я не предусмотрела, что нужно было не только в музыкальной школе готовиться к отчетному концерту, но и подтягиваться по алгебре. Простудилась, один день не пошла на занятия, и уже ничего понять было невозможно. В итоге перед тем, как мы должны были уезжать, я получила в полугодии двойку по алгебре. Для меня это была катастрофа. Мама расстроилась, но не подала вида. А мне было так обидно! Ведь в моих силах было сделать так, чтобы этой двойки не было…

Дальше то, что происходило, в дневнике Натали было описано достаточно подробно. Но это — очень личное, трагическое, ужасное, а оттого понять что-то по существу там представлялось достаточно сложной задачей.

— Мама, прости меня, — Натали была сама не своя.

— Ничего, Натали, ты исправишь эту двойку. Ведь оценивают твои знания, а не тебя саму. Я знаю, что ты самая лучшая и самая способная.

— Если бы я была самой способной, мам, то не получила бы эту двойку. Ты представляешь, как надо мной подхихикивали!

— А ты не обращай внимания, — Анастасия пыталась успокоить дочь, но понимала, что этого сделать ей не удастся.

— Я испортила себе и вам всем новогодние праздники, — из глаз Натали снова текли слезы.

— Не говори так, мы же знаем, что ты не специально, что все так сложилось, что ты обязательно исправишь эту двойку, и все будет хорошо.

— Нет, не будет.

— Ты не веришь мне? — Анастасия понимала, что с Натали что-то не то, она сама не своя.

— Какие теперь новогодние праздники, когда я вас так подвела. Я помню, что мы договаривались, я должна была учиться нормально и за это мы поедем все вместе отдыхать в Финляндию. А я своего слова не сдержала!

Анастасия думала, что ответить, но внезапно Натали сказала то, что понять было вообще сложно.

— Мам, давай никуда не поедем?

— Почему? Что ты такое говоришь?

— Не хочется мне…

— Ты устала, — Анастасия приложила ладонь ко лбу дочери и заметила, — по-моему, у тебя температура, давай-ка градусник.

— Нет, у меня никакая не температура.

— Отлично, вот и узнаем!

— Мам, не хочу я никакой градусник, — Натали не переставала плакать.

— Так, давай без разговоров, поставишь, посмотрим и решим.

В дверях комнаты появился Володя и удивленно взглянул на сестру, растянувшуюся на диване.

— Мам, твои котлеты подгорают, — сказал он.

— Ой, — спохватилась Анастасия, встала, дошла до тумбочки и из верхнего ящика достала завернутый в салфетку термометр. — Вот тебе градусник, встряхнуть не забудь и давай не капризничай.

Через пять минут Анастасия в сопровождении сына вернулась с кухни, перекинув через плечо кухонное полотенце. Натали лежала на спине, на диване, высоко подняв левый локоть.

— Ну что там, Натали? — Анастасия села рядом, — Давай посмотрим.

Натали достала градусник и, не глядя, передала матери. Возникла пауза. Анастасия вглядывалась в шкалу термометра.

— Мда, тридцать девять и один.

— Мам, может, не поедем, отложим? — Натали взглянула на мать заплаканными глазами.

— Понимаешь, солнце, там уже все оплачено, получены документы, да и когда мы еще сможем все вместе куда-то поехать. Если ты из-за двойки, то забудь про нее. Новый год на носу, грустить совершенно некогда, — Анастасия вновь попыталась успокоить дочь, не особо надеясь на успех.

— Да я знаю, что папа и ты много работали ради этой поездки, — вздохнула Натали.

В этот момент скрипнула входная дверь, послышался шорох, стук ботинок.

— Привет, — крикнул Сергей, — есть кто дома?

— Папа пришел, — Володя бросился к нему. — Пап, все в порядке, мы едем?

— Конечно все в порядке.

— А Натали получила двойку и не хочет, чтобы мы ехали к Санта-Клаусу!

— А ябедничать нехорошо, — Сергей потрепал сына по волосам. — Ну, что тут у вас случилось?

Натали и Анастасия взглянули на него, когда он вошел в комнату, и тут же опустили глаза. Сергей взял стул, пододвинул его к дивану, сел и сложил руки на груди. Это обозначало, что он готов слушать.

— Пап, у меня двойка по алгебре, я не написала контрольную, потом не исправила ее, и в результате так получилось, — Натали начала оправдываться, но поняла, что от нее ждут совсем другого.

— Неужели ты думала, что я буду тебя ругать за двойку? — удивился Сергей. — Это твоя двойка, и я уверен, что ты ее раз-два и исправишь уже в январе.

— Сереж, она предлагает не ехать, — тяжело сказала Анастасия. — И у нее температура.

— Сколько?

— Тридцать девять и одна.

— Да, мои принцессы, — Сергей развел руками — с вами каши не наваришь!

Больше всех боялся отмены поездки Володя. По телевизору он много раз видел, как выглядит резиденция Санта-Клауса, как отмечают Новый год в Лапландии, и искренне думал, что лучше Новый год не встречают больше нигде. Сама Натали тоже давно хотела с родителями и братом побывать в Финляндии на новогодних праздниках. Еще каких-то пять лет назад они и подумать о таком не могли, а здесь все обстоятельства удивительным образом сложились.