Страница 13 из 25
Полина серьезно, наморщив лоб, стала разглядывать авторучку сквозь прозрачную пленку.
Продолжалось это довольно долго. И, как показалось Хохлову, тень сомнения мелькнула на ее лице.
– Нет, не помню, – наконец ответила она.
– Что именно ты не помнишь?
– Ничего не помню.
– Нет, ты подожди, это очень важно. Ты не помнишь, у кого ты ее видела? Или не помнишь, видела ли вообще?
– Не помню, чтобы видела.., хотя… Нет, не помню.
– Ты подумай, – разочарованно предложил Хохлов, пряча авторучку в ящик стола. – Если вспомнишь, сразу скажи мне. О нашем разговоре никому не говори. Понятно?
Полина энергично кивнула головой.
– Ладно, иди. Вспоминай про авторучку.
Это очень-очень важно.
Ольга Петровна постучала в дверь каюты минуты через две после ухода Полины.
– Войдите, – крикнул Хохлов.
– Мне передали, что вы хотели меня видеть…
– Да, да, Ольга Петровна, проходите, садитесь. Я хочу задать вам несколько вопросов.
– Пожалуйста, буду рада вам помочь.
– Спасибо. Итак, Ольга Петровна, как вы думаете, имел ли кто-то из сотрудников вашей фирмы основания для того, чтобы убить Самохвалова?
– Право, не знаю… – заколебалась Ольга Петровна. – Конфликты, конечно, бывали, но… чтобы убить.., я просто боюсь ввести вас в заблуждение.., нет, ничего не могу об этом сказать.
– Вот вы сказали конфликты.., пример какой-нибудь можете привести?
– Я боюсь.., боюсь наговорить на человека.
– Ольга Петровна, – внушительно произнес Хохлов, – я вам обещаю, даю слово, клянусь, наконец, что никогда, ни при каких обстоятельствах не буду ссылаться на вас. Поймите, среди нас убийца. И неизвестно, какими он руководствуется мотивами. И не убьет ли он еще кого-нибудь. Я, прежде всего, сам должен в этом разобраться. Так что эта информация для внутреннего, так сказать, потребления.
– Ну.., если вы обещаете никому… – Ольга Петровна застенчиво мяла в руках кружевной платочек.
– Обещаю.
– Я знаю.., случайно.., что Ирина Ларина, наш экономист… Да вы ее знаете…
– Конечно, знаю.
– Она сама мне как-то рассказала.., что… что… – она, покраснев, в смущении замолчала.
– Что рассказала, Ольга Петровна?
– Нет, я не могу так. Мне человек доверился, а я…
– Поймите. Это не пустые сплетни. Речь идет о жизни и смерти.
– Хорошо, – решилась наконец Ольга Петровна, словно бросившись в воду. – В общем, Юрий Петрович вынуждал ее к сожительству…
Ну, вы меня понимаете?
– Кажется, да. Вы имеете в виду сексуальную связь?
– Именно.
– Против ее воли?
– В этом-то и дело.
– Каким образом?
– Что каким образом? Вы имеете в виду детали?.. Технические, так сказать?..
– Нет. Я имею в виду, каким образом он ее принуждал? Что было средством давления?
– А-а! Ну, это просто… Ирина – мать-одиночка. У нее сын семи лет.., муж.., я имею в виду отца ее ребенка, давно, еще до его рождения исчез. Ее родители умерли.., в общем, она вынуждена держаться за эту работу… Платят ей неплохо, а другую найти сейчас очень трудно.., практически невозможно, вы же знаете.
– Я понимаю. Так что, она.., э-э.., ну, он добился своего?
– Да.
– И как она к этому относилась?
– Она его просто ненавидела.
– Вот как?
– Да. Но я уверена, что она не могла решиться.., на убийство.., я уверена.
– Хорошо. А что-нибудь еще вам известно?
– Больше, кажется, ничего, что заслуживало бы вашего внимания.
– А вы сами с ним не конфликтовали?
– Нет, – совершенно спокойно ответила Ольга Петровна, глядя прямо в глаза Хохлову, – мы с ним прекрасно ладили. Хотя он мог быть несколько.., как бы это сказать.., грубоватым иногда.
– Понятно. А где вы были сегодня перед обедом?
– Все утро я читала у себя в каюте. Дело в том, что вчера я несколько перегрелась на солнце…
– Понимаю. Я видел, как вы вчера задремали в шезлонге, хотел вас предупредить, чем это чревато, но не решился…
– И напрасно. Но ничего страшного не произошло. В крайнем случае, слегка облезет кожа.
– Да… Ну ладно, не буду вас больше задерживать.
– Я могу идти?
– Конечно. Попросите, пожалуйста, если вам не трудно, Гершковича зайти ко мне.
– Конечно, конечно.
– Спасибо. Да, чуть не забыл. Вот эту авторучку вы ни у кого не видели раньше?
– Нет, не видела, – едва взглянув на пакет, ответила она так же уверенно, как чуть раньше на вопрос о конфликтах с Самохваловым.
Глава 14
Гершкович распахнул дверь так, будто намеревался сорвать ее с петель. Убедившись, что это ему не удалось, он захлопнул ее с таким грохотом, будто давал старт очередной парусной гонке. Усевшись на стул, он визгливо прокричал:
– Какого черта вы затеваете? Это что? Допрос? Как вы смеете?
– Чего вы опять раскипятились?
– Не смейте со мной так разговаривать!
Мальчишка! Сопляк!..
– Стойте, стойте. Угомонитесь… Не хотите со мной разговаривать – не надо… Я так и скажу…
– Кому это, позвольте вас спросить?
– Капитану, а потом милиции.., пусть они с вами разбираются. Им вы и объясните, чем это я так плох для вас.
На лице Гершковича отразилась напряженная работа мысли.
– Я не отказываюсь с вами разговаривать.
С чего вы это взяли? – несколько менее агрессивно возразил он.
– Видимо, мне это просто показалось, – предположил Хохлов. – От жары, наверное…
– Наверное, – снисходительно согласился Гершкович, – бывает…
– Тогда ответьте мне, пожалуйста, на несколько вопросов.
– Попробую.
– Что вы делали с момента окончания гонок до обеда?
– Сначала я погулял по острову…
– Один?
– Не вижу на этом судне человека, от совместной прогулки с которым я получил бы хоть малейшее удовольствие, – язвительно ответил Гершкович.
– Странно…
– Что именно?
– Зачем тогда вы вообще поехали в этот круиз, если ваши спутники вам так неприятны?
Видно было, что этот простой вопрос застал Гершковича врасплох. И его ответ трудно было причислить к категории находчивых.
– Не ваше дело, – запальчиво выкрикнул он и мрачно замолчал, поняв, очевидно, что сморозил глупость. – Во всяком случае, не затем, чтобы убивать этого… Самохвалова, – добавил он после небольшой паузы.
– Придется сделать вид, что я вам поверил…
Хорошо. Что же вы делали потом?
– Погулял я с час примерно, а потом вернулся к себе в каюту. Все.
– Во время прогулки вы кого-нибудь видели?
– Да.
– Кого?
– Виктора Солодовникова с… – он замолчал.
– С кем?
– С Ниной.
– Вы уверены?
– Я еще в здравом уме, слава богу.
– Что они делали?
– Стояли.., разговаривали…
– Они вас видели?
– Нет, не думаю. Они были слишком увлечены беседой. А я отошел в сторону.
– Вы что-нибудь знаете о конфликтах Самохвалова с сотрудниками фирмы?
– Ничего серьезного. Он был вежливый, доброжелательный и чуткий руководитель.
Его саркастическая улыбка несколько противоречила смыслу произносимых им слов.
– Значит, ничего подозрительного вы не видели?
– Нет.
– Не видели, чтобы кто-нибудь входил в это время в каюту Самохвалова или выходил из нее?
– Я же вам русским языком говорю: нет, нет и нет!
– Вот эту авторучку вы у кого-нибудь видели?
Гершкович, пренебрежительно взглянув на пакет, уверенно ответил:
– Еще раз нет.
– Хорошо. Можете идти.
– Значит, я свободен?! – ернически ухмыляясь, спросил он.
– Абсолютно.
– Большое спасибо, как это любезно с вашей стороны. Я просто не могу поверить своему счастью.
Хохлов ощутил неодолимое желание запустить в него бутылкой из-под пива. Однако Гершкович вовремя вышел из каюты, на прощание еще раз демонстративно громыхнув ни в чем не повинной дверью.