Уроборос

   Вообще-то согласно букве закона не я должна была топать по грязи к травнице, а она ко мне. Ну его на фиг, такой закон. От меня ничего не отвалится, а бабка, разменявшая седьмой десяток, должна в такую погоду сидеть дома и греться у печки. Деревенские шепчутся: мол, ведьма-то молода ещё, да из чужого мира, не пообтёрлась среди колдовской братии, не научилась нос задирать. Вот и чтит старших. Ха. "Молода ещё". Мои здешние ровесницы - седые сгорбленные бабы с половинным комплектом зубов. Оно и понятно: всю жизнь, не разгибаясь, вкалывать на поле, то хлопотать по хозяйству от рассвета до заката, то многочисленные дети, а к сорока годам уже и внуков с десяток. Да муженёк своё унижение перед наезжающим начальством норовит на жене сорвать. Вот и кажусь я на этом унылом фоне эдакой молодкой, по здешним меркам не старше двадцати пяти. А раз так, то зачем безвылазно сидеть в четырёх стенах, обрастая ленивым жирком? Нет уж. Дома я занималась спортом, и здесь лучше за своей формой следить. Мало ли что.

   Сзади загромыхала и заскрипела телега: кто-то из аборигенов возвращался домой из уездного городка. Я обернулась. Так и есть: здоровяк Бер с сыном. Нахлестнул хилое недоразумение, по ошибке называвшееся лошадью. Животинка и ухом не повела. Как шла неспешным старческим шагом, так и продолжала вяло перебирать тощими ногами. Когда телега поравнялась со мной, Бер вежливо - а попробовал бы невежливо, свои же вмиг настучат куда следует - поздоровался:

   - Доброго денёчка, госпожа, - прогудел он.

   - И тебе поздорову, добрый человек, - ничто не обходится так дёшево и не ценится так дорого, как ответная вежливость. А я этим фактом беззастенчиво пользуюсь. - Удачно ли торговал?

   - Не жалуемся, госпожа, - уклончиво ответил крестьянин. - Вы... это... не к Роне ли травнице?

   - К ней, добрый человек.

   - Не передадите ли, госпожа, что младшему моему травок бы прежних, на меду? Всё кашляет и кашляет, спасу нет.

   - Передам, - усмехаюсь. - Отчего не передать? Сам-то к ней не завернёшь?

   - Не с руки, госпожа. Сами знаете, на отшибе старуха живёт.

   - Ладно. До деревни не подвезёшь? Грязища какая, сам видишь. А там я уже дотопаю, не край света.

   - И то верно, - без особого энтузиазма пробурчал Бер. - Дурень я, госпожа, сам-то... это... должен был вам предложить.

   Они всегда так. И кланяются, и госпожой величают, и о фармацевтических изысках помалкивают, а всё равно боятся и стараются держаться подальше. Поверьте, у них есть для этого все основания. Дело не во мне. Кто я? Так, мелочь. Дело в самой истории этого мира. В его грёбаной истории, в которую мы все вляпались без малейшей надежды вернуться...

   2

   До того проклятого дня я не знала, что такое ненависть.

   Да, не знала. Не умела ненавидеть не только в силу характера, но и потому, что особо некого было оделять столь "нежным" чувством. Политики? Ой, не смешите меня. Сетевые хамы? Этих достаточно высмеять и прекратить общение. Уроды-душегубы, для которых кошку замучить как высморкаться, а человека за косой взгляд убить - мелкое происшествие? В своей жизни с такими не сталкивалась, но и ненависти особой не испытывала. Всего лишь желание удавить при близком знакомстве. Пока бог миловал. Но то, что случилось в тот день...

   Не знаю, что по этому поводу написали журналисты. Не могли не написать: всё случилось среди белого дня на людной улице и под прицелом парочки камер на здании банка. Когда на ровном месте возникает смерч, затягивает человека и исчезает вместе с жертвой, да на глазах десятков свидетелей... Хоть кто-нибудь да выложит ролик на ютуб. Вот только мне от этого ни холодно, ни жарко. Я не теряла сознания. Кажется, даже заорала с перепугу, но не слышала собственного голоса. А когда меня от души приложило об землю, даже порадовалась, что не об асфальт. И что на голове велосипедный шлем. Сам велосипед чувствительно придавил правую ногу: это не лёгенький шоссейник, а гибрид со стальной рамой, способный выдержать длительную поездку по очень кривому асфальту... Когда первый шок прошёл, я выбралась из-под показавшегося неподъёмным велосипеда. Поправила съехавший рюкзак. Мимоходом отметила, что мой двухколёсный конь нисколько не пострадал, сбитое набок зеркало заднего обзора не в счёт. И только потом обратила внимание на окружающую обстановку.

   Окружающая обстановка являла собой хорошо натоптанную тропинку посреди дремучего леса. Если быть точнее - дубравы. Я, конечно, горожанка, но дуб от вяза и сосну от ёлки отличаю. Справа от петляющей тропы стояли такие красавцы, что дух захватывало. Воображение сразу дорисовывало классическую златую цепь и учёного кота. Где-то вдалеке послышался одинокий сорочий стрёкот, и только тогда я поняла, какая величественная тишина царила в этом необычном месте. Ни ветерка. Ни шороха. Одно моё сбивчивое дыхание. И тут на меня накатил такой ужас, что даже потемнело в глазах.

   Что случилось?!!

   ГДЕ Я?!!!

   Руки не дрожали, а просто телепались, ходили ходуном. Но всё-таки я смогла отстегнуть рюкзак и добыть оттуда свой монстрофон. То есть, шестидюймовый китайский планшет-телефон. Как мне удалось его не уронить при этом - загадка. Так и есть: обе карточки в ауте. Ни малейшего признака родных сетей или хотя бы роуминга в сетях другого государства. Ни-че-го. На совершеннейшем автопилоте я отключила девайс. Ну и что, что зарядное устройство на солнечной батарее с собой. Незачем телефону попусту разряжаться. Может, этот лес в зоне блэкаута, а стоит мне выйти к населённому пункту, и сеть сразу появится. Сразу же возник вопрос, на каком конце тропы может находиться гипотетический населённый пункт. Мой опыт велопоходов не включал в себя "лютые говна", то есть, покатушки по бездорожью, особенно после дождя. Исключительно асфальт различной степени убитости. Асфальтированные трассы как правило ведут из пункта А в пункт Б, чего нельзя сказать о грунтовках. Иной раз всеведающий гугл показывает дорогу, а в реальности там вспаханное поле. Причём трактор может на посрамление гуглу перепахать её прямо у вас на глазах. Но лесная тропа, да ещё так хорошо притоптанная, попросту не может уткнуться в распаханное поле. Люди здесь явно ходят. А, учитывая наличие двух колей - ещё и ездят. Тогда неважно, в какую сторону идти, населённый пункт или более-менее оживлённая трасса наверняка обнаружатся на любом конце.

   Стоило мне подумать об этом и немного выровнять дыхание, как величественную тишину взорвал треск. Трещали ветки молодой дубовой поросли, сумевшей взойти рядом с гигантами-родителями. Краем глаза я заметила движение и тут же обернулась в ту сторону. В означенной стороне обочина тропы переходила в склон неглубокого распадка, поросшего кустарником и молодыми дубками. В кустах кто-то барахтался, визгливо ругался и плевался. Тут я поняла, как мне повезло свалиться на тропу, а не в заросли дубового молодняка, наросшего вдоль оной. Бросив выключенный планшетофон в рюкзак, застегнув "молнию" и вскинув свою поклажу на спину, я пошла проверять, кто там портит зелёные насаждения. Велосипед оставила лежать на тропе: кто его здесь стащит? Это же не город... Метров через двадцать остановилась. Барахтанья прекратились, теперь неизвестный собрат по несчастью, пыхтя и отфыркиваясь, целенаправленно проламывался к тропе. Моя скромная помощь пока не требовалась. Но зато потом... Потом, кажется, помощь нужна была мне. Психологическая.

   Через минуту из кустов на тропу вывалилась встрёпанная девчонка. Стандартная такая городская девчонка-студентка. Кокетливая лёгкая курточка, джинсы в обтяжку, яркая клеёнчатая сумочка, какие-то невразумительные тапки, сшитые в глухой китайской деревне по образцу тайваньских кроссовок со значком "Найк". Словом, студенточка из небогатой семьи, одевающаяся в мега-бутике "Барабашово". Одежда - ладно. На сколько хватает денег, на столько и одеваемся, по себе знаю. Внешность новоприбывшей заставляла крепко задуматься. Нет, мордашка вполне симпатичная. Но зачем же было краситься в неестественно рыжий цвет а-ля "Пятый элемент"? С косметикой дело обстояло ещё хуже. Всё хорошо в меру, а здесь наблюдался явный перебор, отчего девчонка являла миру серо-голубые глаза, обрамлённые просто гигантскими ресницами и пепельно-серыми тенями, местами переходившими в угольную черноту. Ну, это до первого дождя или горьких слёз. Пока признаков ни того, ни другого не наблюдается: девчонка смотрела на окружающий её кусочек мира с таким восторгом, что становилось не по себе.