Приход ночи

Да, это все нормальные комбинации.

А аномалии?

Только Тано и Сита? Нет, невозможно. Эта пара связана со своими ближними солнцами таким образом, что может появляться на небе какого-либо полушария только вместе с Оносом или Довимом, или с обоими сразу. Может быть, сотни или тысячи лет назад Тано и Сита могли выходить на небо одни, но сейчас точно не могут.

Трей и Патру в сочетании с Тано и Ситой?

Опять-таки нет. Две эти пары светят на разных сторонах Калгаша: когда одна пара на небе, другую обычно не видно за массой планеты. Порой они все-таки собираются вместе, но при этом всегда виден и Онос. Такие пятисолнечные дни случаются – и тогда на другом полушарии светит один только Довим. Это бывает лишь раз в несколько лет.

Трей без Патру? Тано без Ситы?

Что ж, теоретически это возможно. Когда одна из пар находится у горизонта, то одно солнце может стоять над горизонтом, а другое на какое-то краткое время оставаться за ним. Но это не комбинация солнц, а скорее минутная аберрация. Двойные солнца по-прежнему вместе, просто временно разлучены линией горизонта.

Все шесть солнц разом?

Невозможно!

Более того – немыслимо!

Однако пришла же ему в голову эта мысль… Биней содрогнулся. Если все шесть солнц взойдут разом, в другом полушарии появится зона, где вовсе не будет солнечного света. Тьма! Тьма! Но Тьма на Калгаше – чисто абстрактное понятие, ее никто не видел. Не было еще такого, чтобы все шесть солнц взошли вместе, оставив значительную часть планеты в полном мраке. Или было?

Или было?

Биней взвесил эту холодящую кровь вероятность. И снова услышал глубокий баритон Теремона, объясняющего ему учение Апостолов: «…все солнца исчезнут… Звезды извергнут пламя с черного неба…»

Он потряс головой. Все его познания о движении солнц восставали против мысли о сборище всех шести солнц на одной стороне Калгаша одновременно. Не может такого случиться – разве что чудом. Биней не верил в чудеса. Солнца расположены так, что по крайней мере одно или два каждый день освещают всю планету.

Оставь эту гипотезу насчет шести солнц здесь и Тьмы там.

Что остается?

Довим в одиночестве. На небе только одно маленькое красное солнце.

Да, такое случается, хотя и не часто. В те пятисолнечные дни, когда Тано, Сита, Трей, Патру и Онос собираются в одном полушарии, в другом остается только Довим. Не в такие ли дни наставала Тьма?

А что? Довим, когда он один, дает так мало света, что люди могли принять этот красновато-пурпурный полумрак за Тьму.

Нет, вряд ли. Свет Довима, как он ни слаб, все же удержал бы людей от всеобщей паники. И потом, дни с одним Довимом бывают каждые несколько лет. Пусть это редкость, но ничего необычайного в них нет. И если бы дни с одним только Довимом вызывали какие-то психические осложнения, всех бы волновало приближение очередного такого дня, который, насколько помнилось Бинею, случается раз в два года. Между тем это никого не беспокоит.

Но если в день, когда на небе один Довим, случилось бы что-то необычайное, что-то из ряда вон, и этот тусклый огонек погас бы…

Сзади подошла Тиланда и кисло сказала:

– Все в порядке, Биней. Твои проекции готовы. Не только за сорок два века, а в бесконечной регрессии. Фаро подсказал мне кое-какие математические методы, и мы так составили программу, что можно наблюдать солнца хоть до конца времен или наоборот – от начала вселенной.

– Прекрасно. Переключи программу на мой компьютер, хорошо? А вы, Фаро, пожалуйста, подойдите сюда.

Кругленький аспирант торопливо приблизился, сгорая от любопытства. Ему, вероятно, не терпелось задать Бинею тысячу вопросов, но он, соблюдая этикет между студентами и преподавателем, ничего не спрашивал и ждал, что скажет ему Биней.

– У меня на экране, – сказал тот, – предложенная Атором орбита гипотетического Калгаша Второго. Я готов допустить, что эта орбита верна, поскольку Атор заявил, что она объясняет все пертурбации нашей собственной орбиты, а я верю – Атор знает, что говорит. Сейчас, когда Тиланда закончит передачу данных, я включу программу, которую вы с ней только что составили – картину движения солнц на протяжении многих веков. Я хочу попытаться рассмотреть соотношение присутствия на небе лишь одного солнца с приближением к нам Калгаша Второго, чтобы…

– Чтобы вычислить вероятность затмения? – выпалил Фаро. – Не так ли?

Сообразительность этого молодого человека изумляла и вызывала некоторое недовольство.

– В общем, да. Вы, значит, тоже думали о затмении?

– С тех самых пор, как Атор впервые сказал нам о Калгаше Втором. Помните, Симброн упомянула, что загадочный спутник может ненадолго закрыть собой некоторые из солнц, а вы сказали, что это называется затмением – тогда я и начал перебирать в уме разные варианты. Но Атор оборвал меня, не дав ничего сказать, потому что он устал и ему хотелось домой.

– И вы так с тех пор и молчите?

– Меня никто не спрашивал.

– Так вот, ваш час настал. Сейчас я передам все данные из моего компьютера в ваш, и мы будем работать в этой комнате вдвоем независимо друг от друга. Мне нужен совершенно особый случай, когда Калгаш Второй подходит к нам наиболее близко, а на небе при этом только одно солнце.

Фаро кивнул и рванулся к своему компьютеру быстрее, чем когда-либо за ним водилось.

Биней даже и не надеялся закончить вычисления первым – Фаро славился своей скоростью в таких делах. Суть заключалась в том, чтобы они работали независимо – тогда их результаты, если сойдутся, будут иметь законную силу. Поэтому, когда Фаро торжествующе фыркнул и собрался что-то сказать, Биней раздраженно махнул ему, чтобы молчал, а сам продолжал свою работу. Ему, как ни досадно, понадобилось еще десять бесконечных минут. Потом на экране начали возникать цифры.

Если все данные, которые он ввел в компьютер, верны – и вычисленные Атором масса и орбита неизвестного спутника, и расчеты Тиланды на предмет движения шести солнц – тогда приход Тьмы очень маловероятен. Полная Тьма может настать только в тот день, когда на небе один Довим – но не похоже, чтобы у Калгаша Второго было много шансов затмить красное солнце. Односолнечные дни – такая редкость, что вероятность приближения спутника к Калгашу по своей длинной орбите именно в такой день бесконечно мала.

Или нет?

Нет. Бесконечно малой ее назвать нельзя.

Никак нельзя. Биней посмотрел на цифры, мелькающие на экране. Некоторая вероятность схождения есть. Хотя вычислительный процесс еще не завершился, это становилось все яснее по мере того, как компьютер рассматривал каждое сближение Калгаша с его спутником за исследуемый сорокадвухвековой период. Пока Калгаш Второй совершал круг по своей орбите, приближаясь к ним, односолнечный день также делался все ближе и ближе. Цифры быстро сменялись – компьютер просчитывал все астрономические комбинации. Биней смотрел на экран с возрастающим страхом, не веря своим глазам.

И вот, наконец, они сошлись, все три небесных тела – Калгаш, Калгаш Второй и Довим! Да! Калгаш Второй может вызвать полное затмение Довима, когда это солнце останется одно на небе.

Но такой случай представляется чрезвычайно редко. Довим должен быть на небе полушария один и находиться на максимальном расстоянии от Калгаша, в то время как Калгаш Второй – на минимальном. Тогда видимый диаметр спутника в семь раз превысит диаметр Довима. Этого достаточно, чтобы затмить свет Довима на добрых полдня, да так, что ни один участок планеты не избегнет прихода Тьмы. Компьютер показывал, что такое совпадение случается лишь каждые…

Биней ахнул, не желая этому верить.

Он обернулся к Фаро. Круглолицый аспирант был бледен.

– Все, я закончил, – хрипло сказал Биней. – И получил результат. Но сначала скажите мне ваш.

– Периодичность затмения Довима Калгашем Вторым составляет 2049 лет.

– Да, – тяжело выговорил Биней. – У меня то же число. Каждые 2049 лет.

У него закружилась голова, точно вся вселенная вокруг заколебалась.