Страница 74 из 88
47. Сказ о свадьбе Автандила и Тинатин, волею Царя Арабского
Ныне светит огнеокий Автандил как царь высокий. Взором черным с поволокой светит рядом Тариэль. Нэстан-Джар, прелыденье взглядам, с Тинатин сияет рядом. Мир земли стал райским садом, две зари — один апрель.Вот несут хлеб-соль солдатам. Под ножом, стократ подъятым, Бык, баран, числом богатым, пали. Счесть ли? Мох сочти. Всем несут дары-даянья, по достоинству их званья. И на лицах всех — сиянье, точно солнце на пути.Гиацинтовые чаши. Из рубина кубки, крашеЗорь весной. Кто души наши усладит хвалой всего.И сосудами цветными, и блюдами вырезными,Спевши строки, молвит ими: «Праздник — тут, гляди в него».В песнопеньях диво-девы. И кимвалы льют напевы. Скорби здесь не сеют севы. Гул веселия кругом. Здесь даянье не утрата. Груды яхонтов и злата. В ста ключах вином богато брызжет пышный водоем.Никого, кто был без дара. Хром ли, нищ ли, всем есть чара. Шелк и жемчуг. Блесков жара, кто ни хочет, всяк бери. Солнце трижды в небе плыло. Дружкой был для Автандила Царь Индийский. В смехе сила, от зари и до зари.Чуть оставивши постелю, снова к играм, снова к хмелю. Царь Арабский Тариэлю молвит: «Солнечна Нэстан. Царь царей ты солнцелицый. Царь царей и царь царицы. Мы пред вами — прах темницы. Лишь от вас нам пламень дан.На одной черте с царями, не должны сидеть мы с вами. Вот ваш трон, а здесь мы сами». Он престолы разместил. Тариэль на месте главном. Ниже, за самодержавным, Автандил с сияньем равным, Тинатин, огонь светил.Царь Арабский сам хозяин. Хлебосолен, краснобаен. Всем прием здесь чрезвычаен. Для него никто не мал. Никого не спросит: «Кто ты?» Хвалят все его щедроты. С Автандилом, без заботы, сел Фридон и с ним блистал.Дочь индийскую с супругом царь дарит. Над вешним лугом. Солнце встанет пышным кругом, изумрудный озарен. Вне числа и описанья все роскошные даянья, Скиптры, полные сиянья, блеск пурпуровых корон.В ряд с уделом вознесенных те дары: камней зажженных,Римской курою снесенных, дал он тысячу для них. И в дарах не безоружен, дал он тысячу жемчужин, Лик с яйцом от горлиц дружен тех жемчужин отливных.Также тысячу отборных, неподдельных, непритворных, И как ветр степей проворных, тех арабских скакунов. А Фридону — с жемчугами девять блюд, полны с краями, С десятью еще конями, седла — блеск, превыше слов.Царь Индийский, в знак почтенья, воздает благодаренья, Истов, нет в нем опьяненья, хоть испил вина царя. Длить ли мне повествованье? Целый месяц ликованье. Самоцветы льют сиянья, жив рубин, огнем горя.Грусть и радость порубежны. Тариэль, как роза, нежный, Дождь свевая белоснежный, Автандила с вестью шлет К Ростэвану: «Быть с тобою было радостью большою. Но страной моей родною враг владеет, грозен гнет.Те, чей ум — осведомленье, кто знаток в игре боренья, Принесут уничтоженье тем, кто в знаньи скудно плох. Пресеку я путь прорехам, и вернусь к твоим утехам. Овладеть бы лишь успехом. Да поможет в этом бог».Ростэван сказал: «Владыка, для чего смущенье лика? С звуком радостного клика, войско все пойдет толпой. Автандил пойдет с тобою. И промчитесь вы грозою Тех разя, кто мыслью злою был изменник пред тобой».Автандилу отвечая, Тариэль сказал: «От рая Кто ж уходит? Сохраняя те хрустальные плоды, Ты ли, солнце, что с луною лишь недавнею порою Слито, — в путь пойдешь со мною, убегая от звезды?»Автандил сказал: «Лукавишь, говоря — меня оставишь.Сам уйдя, меня ославишь: «Он остался там с женой.Он таков. Судьба супруга». Чтобы кто оставил друга,Будь он с Севера иль с Юга, — стыд сказать, какой дрянной».Тариэль блеснул улыбкой. Точно роза влагой зыбкой Иль серебряною рыбкой заигравшая волна. Молвил: «Мне с тобой разлука, о тебе томленье, мука. Так со мной же. В том порука, что судьба у нас одна».Автандил созвал дружины. Встали все как строй единый. Экий выводок орлиный. Тут сто тысяч есть бойцов. С хваразмийскими бронями, и арабскими конями, Позвенели стременами, и к войне тот строй готов.Две сестры в любви, бледнея, расставаясь, пламенея, К груди грудь, и к шее шея, плачут, сердце их клялось. И у тех, кто видит это, — что в разлуке май и лето, — Нет в глазах скорбящих света, в зреньи все в душе сожглось.Если с Утренней Звездою Месяц вровень над чертою Гор, раскинутых грядою, вместе путь ухода им. Если ж Месяц зачарован, не уходит, как бы скован, И Деннице заколдован путь возврата к золотым.Тот, кто создал их такими, кто велел пребыть им — ими,Повеленьями крутыми может их разъединить. Вот совсем они склонились. Роза с розой нежной слились. Те, что были там, дивились. Нити две, едина нить.Нэстан-Дарэджан сказала: «Если б я тебя не знала,Я бы рано не вставала, расставаясь здесь с зарей.Напишу. Пиши мне строки. Будем мы теперь далеки.Я тобой — в горючем токе. Ты, вдали, зажжешься — мной».Тинатин сказала: «Взгляда солнцесветлая услада.Правда ль нам расстаться надо? Как оставлю жизнь мою?Не о днях молю я бога. Лучше смерть пусть глянет строго.Дней тебе пусть даст он много. Столько, сколько слез пролью».И опять одна другую предавая поцелую,Делят скорбь они двойную. И оставшаяся здесьВзор к ушедшей устремляет. Оглянувшись, та сгорает,К ней свой пламень посылает. Кто рассказ доскажет весь?Ростэван, средь вздохов шумных, был безумнее безумных. Он в сомненьях многодумных изливал кипенье слез. Тариэль, грустя мечтою, был Ущербною Луною. Нежной снежною волною лепестки струились роз.Тариэля обнимая, царь целует, цвет сжимая.Говорит: «Виденьем мая был ты здесь и сном весны.Ты уйдешь — и вот терзанья. В двадцать раз сильней страданья.Чрез тебя существованье, и тобой мы сражены».Тариэль при расставанье, шлет царю с коня прощанье. От всеобщего рыданья оросилися луга. Говорят ему солдаты: «Поспеши к заре, когда ты До зари идешь». Трикраты грустны нежные снега.С Автандилом и Фридоном Тариэль спешит зеленым, Уж вперед идущим лоном, с ними людный караван. Восемьдесят тысяч смелых — вороных коней и белых Устремляют до пределов тех иных далеких стран.И уходит путь-дорога. Хоть людей на свете много, Нет таких троих у бога. Быть им раз лишь суждено. Всяк, кто встретится, в мгновенье изъявляет подчиненье. В вечер — их отдохновенье. И не сливки пьют, вино.Дар блестящий, дар веселый, Тариэль с женой, как пчелы, Мед снискали, те престолы, лучезарных семь число. Пышность этих утешений — отдых им от всех мучений. Не поймет тот наслаждений, кто не ведал близко зло.Глянь туда, где эти двое. Что здесь солнце золотое. Весь народ, в великом рое, здесь приветствует царя. Бьют в литавры, в барабаны. Кличут трубы. Клики рьяны. Все на пир великий званы. В этих двух для всех заря.Приготовили два трона. Автандила и Фридона Усадили. Волны звона. Восхваление владык. Все рассказ о них узнали. Все поведаны печали. Повесть дивную встречали — одобрение и клик.