Страница 26 из 88
15. Сказ о том, как Тариэль встретил Нурадина Фридона на морском берегу
В ночь простился я с волнами. Берег был покрыт садами. Зрелся некий град. Скалами ходы выдолблены там. Вид людей мне был постылый. В сердце пламень с полной силой. Лег я там, где мрак унылый ткань развесил по ствола.Спал. И вновь напрасна пряжа. Пробудился. В сердце сажа. Что узнал в скитаньях? Даже нет мне нити для путей. Так томясь и так тоскуя, под деревьями лежу я. Что же ныне предприму я? Слезы льются как ручей.Крик я слышу ненароком. Вижу, витязь мчится скоком. На прибрежьи недалеком, он скакал во весь опор. Вид его был гневно-странен. Меч был сломан, он был ранен. Смысл проклятий был туманен. Был угрозы полон взор.Горячил он вороного. Мой теперь он. И сурово, Словно ветр, шумел он снова. Выражал кипучий гнев. С ним беседовать хочу я, и раба со словом шлю я: «Стой! Кому ты, негодуя, шлешь свои угрозы, лев?»Он не слышит слово это. Не приносит раб ответа.Сам, исполненный привета, на коне спешу к нему.«Стой! Ответь! — кричу я смело. — В чем твое, скажи мне, дело?»Что-то в нем ко мне пропело. Вижу, нравлюсь я ему.Бег сдержал он беспокойный. Глянул. «Боже! Тополь стройныйЗдесь мне явлен в муке знойной». Говорит, склонясь к коню:«Я врагов считал козлами. Оказались ныне львами. С вероломными ножами. Не успел надеть броню».«Час пришел отдохновенью, — я сказал. — Под этой тенью Ход дадим мы рассужденью. Дальше — власть меча ясна. Не отступим». За собою я веду его. Красою Восхищаюсь молодою. Прелесть юного нежна.Раб мой мастер был леченья, болям дал он облегченье. Обвязал все пораненья и извлек головки стрел. Только кончились заботы, и его спросил я: «Кто ты? Кто сводил с тобою счеты?» О себе он восскорбел.Молвил: «Ты кто, — я не знаю. Кто велел быть грустным Маю?Лик твой словно клик: «Сгораю!» Ты ущербная луна. Солнце цвет обезопасит, — холод розу не украсит. Бог свечу зачем же гасит, коль она им зажжена?Этот град — Мульгхазанзари. Не велик он в нежной чаре. Но, когда в красивом даре все желанно, ценен он. Я с тобой у самой цели: вы здесь стали на пределе. Здесь царю на самом деле. Нурадин зовусь Фрид он.Часть отцу, другую дяде отдал дед, и быть бы в ладе, Это верный путь к отраде. Дяде остров дан морской. Ранен я его сынами. Там охота. Между нами Спор был в этом, длился днями. А за ссорой — этот бой.Спорим мы или не спорим, в этом, мыслил, только вздорим.Я охотился над морем, переплыв чрез зыбь валов.Я не брал с собой отряда. Пять загонщиков лишь надо.Мне охотиться — услада. Пять беру я соколов.Силой быстрого порыва проплываю вглубь залива. Малый мыс глядит красиво. Я не брал бойцов моих. Что бы там я делал с ними? Остров полон был моими. С зовом, с криками лихими, был я там отнюдь не тих.В чем я видел развлеченье, усмотрели в том презренье. Вижу цепь я окруженья. Нет дороги к кораблям. И двоюродные братья, — чем так вызвал их проклятья? — Чем в толпу их мог согнать я? — вижу, едут биться там.Блеск мечей я вижу четко. Я к воде. Качнулась лодка. Поплыла со мною ходко. Вражьи силы как прилив. Много их, и ворог в силе. Путь готовят мне к могиле. Окружают, окружили, все в кольцо не заключив.Но еще идут рядами. Тут не могут взять мечами, — Там достать хотят стрелами. Не дерзнут лицом к лицу Встать со мной, я смело бился. Я на меч мой положился. Меч иззубренный сломился. Стрелы все пришли к концу.Ослабел в неравном споре. На коне я прыгнул в море. И поплыл в его просторе, изумленье возбудив. Всех, что были там со мною, всех густой своей толпою Умертвили. Я ж с волною плыл, примчал меня прилив.Воле божьей — быть свершенной. Кровь моя неотомщенной Не останется. Смущенный взор их встретит новый мир. Будет утро их — мученье. Будет вечер их — смятенье. Их тела я брошу в тленье. Кликну воронов на пир».Мне тот юный полюбился. Сердцем я к нему склонился. «Этот случай пусть случился, — я сказал. — Отмщенье ждет. Знай, что я рука с рукою против них пойду с тобою. Двое, вызовем их к бою. Покараем в свой черед.Расскажу мои скитанья. В должный час повествованье Встретит должное вниманье. Но не час еще теперь». Молвил: «Все есть, что мне надо. Велика моя отрада, Жизнь возьми — твоя награда. Буду твой до смерти, верь».В град вошли, идя равниной. Был он встречен там дружиной. Все исполнились кручиной. Ранил всяк себе лицо. Прах, скорбя, они вздымали, и героя обнимали, Меч избитый целовали, рукоятку и кольцо.Я в них вызвал удивленье. Говорили восхваленья: «Солнце, нам твое явленье день безоблачный сулит». В город мы вошли красивый. Всюду красок переливы. Стройной радостью все живы. Всяк одет там в аксамит.