Страница 2 из 39
Мастер спорта Степан Козлов, награжденный Почетным знаком ДОСААФ СССР. Снимок наших дней.
Когда Петр Козлов, встретив Новый год в кругу семьи, вернулся на комбинат, там уже были собраны десятки тысяч рублей. Он передал деньги комсоргу цеха Анатолию Сергееву.
— Откуда у тебя столько? — удивился тот, принимая толстую пачку.
— Был в деревне. Просили передать.
Сбор средств на строительство военных кораблей проходил под руководством областного комитета партии. Всем первичным партийным организациям было предложено принять самое активное участие в этом деле, использовать добрую инициативу как средство дальнейшего улучшения военно-патриотического воспитания молодежи. Областной комитет партии рекомендовал радиокомитету и газетам широко освещать сбор средств. Была учреждена областная Книга почета, куда заносились фамилии рабочих, колхозников и служащих, которые внесли в фонд обороны большие суммы.
Первый секретарь областного комитета партии Николай Семенович Патоличев ежедневно интересовался тем, как проходит сбор денег. Много было забот у партийного руководителя. И тем не менее Николай Семенович находил время спросить о том, как подхвачен почин.
По предложению обкома партии в цехах и на стройках, в шахтах и на рудниках, на полях и фермах проводились беседы о Военно-Морском Флоте, о славных победах на фронте.
8 января Челябинский обком ВЛКСМ одобрил патриотический почин комсомольцев и молодежи Магнитогорского металлургического комбината и предложил райкомам и горкомам ВЛКСМ широко развернуть сбор средств на военные корабли. В тот же день постановление было передано по радио, а утром опубликовано в местных газетах.
Тысячи молодежных вожаков вели добровольную подписку. Нелегко жилось людям в то суровое время, но каждый отдавал для победы над врагом все, что мог. Скупые газетные строки того времени донесли до нас многие имена тружеников Урала, на деньги которых строилась и подводная лодка «Челябинский комсомолец».
«В первом мартеновском цехе Магнитогорского металлургического комбината более 140 рабочих и инженеров подали заявления о перечислении своей денежной компенсации за неиспользованный отпуск на строительство кораблей Военно-Морского Флота. Всего передано на текущий счет 68 тысяч рублей».
За три дня до того, как была напечатана эта заметка, в первом мартеновском состоялся короткий митинг. Слово попросил литейщик коммунист Сергей Скворцов — коренной уралец с широкими, как лопата, ладонями, густыми, сходящимися на переносице, бровями, которые придавали лицу суровое выражение. В короткой, весомой речи он выразил думы своих товарищей:
— Кренится фашистский корабль, ложится на обратный курс. Так пустим же вражескую посудину на дно, и пусть она сгинет навсегда в морской пучине.
Сказав это, Скворцов помолчал, после чего заговорил вновь горячо и убежденно:
— Радостные вести приходят теперь с фронта. Враг переходит от наступления к обороне. Правда, у него еще имеются большие силы для сопротивления. Но как бы он ни огрызался, все равно будет повержен. Чем сильна наша армия? Она ведет справедливую, освободительную войну. Крепок ее тыл. Так давайте поможем фронту и флоту. Соберем на строительство военных кораблей деньги. Я подписываюсь на месячный оклад, — закончил свою речь Скворцов.
— Я тоже! — крикнул с места Валентин Орлов. — Вот мое заявление насчет взноса, — он подошел к столу, накрытому красной скатертью. — А вот еще одно — на имя военкома: прошу послать в действующий флот.
— И меня! — подал голос литейщик Константин Безруков.
— Не забудьте и Соломатина.
— Пищите: Егоршилов!
— Степанов!
Председатель цехового комитета профсоюза А. Я. Савруцкий, которому было поручено собирать деньги, молча поднялся с места, дождался, когда стихнет шум, произнес:
— Значит, все уйдем на фронт? А кто же сталь будет варить?
Сердитые нотки в голосе председателя не утихомирили молодежь.
— Вы же сами, Алексей Яковлевич, подавали два заявления на имя военкома, — сказал Анатолий Костырев, совсем молоденький парнишка, принятый с полгода назад учеником литейщика.
Алексей Яковлевич нахмурился, словно его уличили в чем-то нехорошем. Он и в самом деле просился на фронт, и подал не два заявления, а четыре.
— Сравнил! — ответил Савруцкий с усмешкой. — Ты же, Толя, еще молод, можешь и подождать.
— Вот еще! Берут и в моем возрасте, — не сдавался Костырев.
— В твоем возрасте лучше помалкивать и слушать, что говорят старшие, — не на шутку рассердился Савруцкий. — Больше присматривайся да учись делу.
Председатель цехкома помолчал, а потом подобревшим голосом спросил:
— Как решаешь насчет денежного взноса?
— Как все, так и я. Наличными, правда, не имею, а заявление заготовил, вот оно.
Один за другим подходили юноши и девушки, подавали письменные просьбы перечислить компенсацию за неиспользованный отпуск на строительство кораблей. Приняв заявление и внеся фамилию в общий список, А. Я. Савруцкий крепко пожимал каждому руку.
«Комсомолка Наталья Ревина из колхоза имени Калинина Кизильского района внесла на строительство морских судов 15 тысяч рублей».
Многими годами позже мне удалось связаться с Натальей Георгиевной. В одном из своих писем она сообщает:
«Ваше письмо заставило меня вспомнить суровую молодость, выпавшую на годы войны.
В газете все правильно. Я действительно внесла 15 тысяч рублей. Ну что рассказать о себе?
До войны, как и все мои одногодки, я училась в школе. Как только началась война, отец ушел на фронт. Мне к тому времени исполнилось семнадцать лет, и я стала работать в колхозе. Была и дояркой, и за телятами ухаживала, и в поле трудилась. Словом, что заставят, то и делала.
Потом решила стать комбайнером.
Закончила краткосрочные курсы. Дали мне старенький «Коммунар». Ремонтировала я его на усадьбе МТС. Трудности были, и немалые. Запасных-то деталей раз-два и обчелся. То цепей нет, то поломанные планки транспортера нечем заменить. Но мы приспособились и сами делали недостающие запчасти.
Когда закончили ремонт, я поехала на комбайне в родной колхоз. Сцепом двух «коммунаров» мы с комбайнером Василием Шакиным убрали хлеба в срок.
Работали с темна до темна, а то и ночами, если позволяла погода и ночь была лунной. А когда оборудовали агрегат электрическим светом, то и в темноту не прекращали жатву.
Все мы тогда не жалели ни сил, ни времени, лишь бы больше дать хлеба стране, фронту, приблизить час победы. На полях и на фермах работали старые и малые, да еще женщины.
В то время районы, колхозы и бригады соревновались за то, чтобы быстрее убрать урожай. О передовиках уборки писали газеты, передавало радио.
В январе 1943 года ЦК ВЛКСМ наградил меня Почетной грамотой. Ее вручили мне на общем собрании колхозников, где проходил сбор денег на военные корабли. Приехали, помню, секретарь Кизильского райкома партии В. И. Воронин, секретарь райкома ВЛКСМ Е. И. Курбатова. Я поблагодарила за награду, дала слово еще лучше трудиться и внесла на строительство «Челябинского комсомольца» все свои сбережения.
«Молодец, дочка! — сказал пожилой колхозник Ефим Егорович Надькин. — Кому, как не комсомольцам быть впереди! Однако и мы, старики, не хотим оставаться в стороне от патриотической линии. Возьмите и мои сбережения».
Много собрали мы тогда денег на строительство кораблей имени Челябинского комсомола и сдали в сберкассу.
Комбайнером я работала еще несколько лет. В 1945 победном году вступила в партию.
Ныне живу в Магнитогорске, работаю в отделе детских учреждений комбината. Я вышла замуж и моя фамилия теперь Артамонова.
Было бы интересно узнать, как действовала подводная лодка, построенная на наши деньги во время войны. Я недавно слышала, что одному из кораблей присвоено имя «Челябинский комсомолец». Так хочется узнать, как там уральцы служат и несут вахту в море».