Холодный город

Тана фыркнула от смеха и тут же спохватилась. Она зажала рот рукой, чтобы заглушить звук. Нехорошо смеяться рядом с мертвыми; это все равно что смеяться на похоронах.

Немигающие глаза друзей смотрели на Тану.

По телевизору шел прогноз погоды: дожди на всю ближайшую неделю. Индекс НАСДАК упал.

Тана снова вспомнила, что Полины не было на вечеринке, и так обрадовалась, что не смогла заставить себя стыдиться этого. Все остальные мертвы, но Полина жива!

Вдалеке, в комнате, где лежали куртки, зазвонил чей-то телефон. Рингтон «Tainted Love» через некоторое время смолк. Но тут же зазвонили еще два телефона, намного ближе, звонки перекрывали друг друга.

Новости закончились, начался сериал про трех парней, которые живут в одной квартире с веселым черепом. Каждый раз, когда череп открывал рот, за кадром раздавался смех. Тана не могла понять, на самом деле она видит происходящее на экране, или ей все это мерещится. Время шло.

Тана стала себя уговаривать: нужно встать, пойти в гостевую спальню, где на кровати свалены куртки, найти свою сумочку, ботинки и ключи от машины. Мобильный телефон тоже там. Он понадобится, если она собирается кому-то звонить.

И сделать это надо прямо сейчас. Хватит сидеть.

Неожиданно Тана подумала, что телефоны есть и ближе. В кармане одного из трупов или между холодной мертвой кожей и кружевом бюстгальтера. Но сама идея обыскивать трупы казалась невыносимой.

«Ну, вставай», – велела она себе.

Она начала пробираться к выходу, стараясь не обращать внимания на чавкающий под ногами ковер и не думать об усиливающемся запахе разложения. Она вспомнила, как в прошлом году в колледже им рассказывали о знаменитом погроме в Корпус-Кристи. Техас решил избавиться от своего Холодного города и ввел туда танки. Днем. Солдаты убили всех людей, которые могли быть заражены, даже дочь мэра. Многих спящих вампиров тоже истребили: вытащили из укрытий и обезглавили или выставили на солнце. Когда стемнело, уцелевшие вампиры перебили охрану и сбежали, оставив за собой десятки обескровленных и зараженных людей. Вампиры из Корпус-Кристи до сих пор были любимой дичью для охотников, которых показывали по телевизору.

Тана и ее одноклассники занимались проектами, посвященными Корпус-Кристи. Она сделала диораму из обувной коробки: внутрь вставила вырезанную из газеты статью о трех вампирах, бежавших из Корпус-Кристи. Они вломились в чей-то дом, убили всех, кто был внутри, и до темноты спали среди трупов. На эту диораму у Таны ушло много красной краски. Теперь, вспоминая тот урок, она вдруг подумала, а что, если где-то в доме прячется вампир? Тот, который убил всех, но как-то упустил ее. Который слишком увлекся кровью и резней, чтобы заглядывать во все кладовки или ванные, и не догадался отодвинуть шторку в ду́ше. А теперь он убьет ее. Если услышит, что в доме кто-то ходит.

Сердце бешено забилось у нее в груди. «Глупая, – говорило сердце, словно стуча в ребра кулаком. – Глупая, глупая, глупая».

Ей хотелось выскочить наружу, перебежать лужайку перед домом и стучать в дверь к соседям, пока они не впустят ее. Но если там никого не окажется дома, то без ботинок, телефона и ключей у нее будут проблемы. Ферма Лэнса далеко от города, а сразу за ней начинается заповедник. Здесь почти никто не живет. И Тана знала, что стоит выйти из дома, и никакая сила не заставит ее вернуться обратно.

Она разрывалась между желанием убежать – или свернуться калачиком, зажмуриться, закрыть голову руками и думать, что если она не видит чудовищ, то и они ее не увидят. Но это ее не спасет. Нужно думать дальше.

Солнце, проникая сквозь кроны деревьев, заливало гостиную. Да, оно уже не в зените, но все равно это солнце. Тана ухватилась за эту мысль. Даже если в подвале сидит целый выводок вампиров, они не поднимутся наверх до темноты. Ей нужно следовать первому плану: пойти в гостевую спальню, найти свою обувь, телефон и ключи от машины. А потом, снаружи, можно бояться сколько угодно. Далеко отсюда, в машине с поднятыми окнами и запертыми дверями, можно будет и закричать, и упасть в обморок.

Она осторожно сняла блестящие металлические браслеты, чтобы они не выдали ее звоном. На этот раз, идя через комнату, она старалась не наступить на скрипучую половицу, не выдать себя слишком громким дыханием. Ей казалось, что в темноте распахнуты клыкастые пасти, холодные руки тянутся сквозь линолеум, когти вот-вот вонзятся в нее и утащат вниз, в темноту. Почти вечность ушла на то, чтобы добраться до двери гостевой комнаты и повернуть ручку.

Тут Тана все-таки не смогла удержаться и вскрикнула.

На кровати лежал Эйдан. Его запястья и щиколотки были привязаны к столбикам кровати эластичными шнурами, рот заклеен серебристым скотчем, но он был жив. Несколько секунд Тана просто смотрела на него.

Чтобы закрыть доступ солнцу, кто-то заклеил окна пластиковыми пакетами для мусора. А рядом с кроватью, среди сброшенных на пол курток, сидел еще один парень, в наручниках и с кляпом во рту. Он откинул с лица черные, словно чернила, волосы и посмотрел на Тану. Глаза у него были яркие и алые, как рубины.

Глава 2

Мы стараемся изо всех сил, чтобы не выздороветь, ведь полное выздоровление есть смерть.

Когда Тане было шесть лет, вампиров считали персонажами книг или злодеями из мультфильмов, в черных плащах с красной подкладкой. Дети наряжались вампирами на Хэллоуин, надевали слишком большие пластмассовые клыки и мазали лица вишневым сиропом, чтобы было похоже на струйки крови.

Все изменилось с появлением Каспара Моралеса. За последнее столетие появилось слишком много книг и фильмов, романтизирующих вампиров. Ясно было, что рано или поздно вампиры сами начнут романтизировать себя. Сумасшедший Каспар решил, что, в отличие от вампиров предшествующих поколений, он убивать не станет. Он будет соблазнять, выпивать немного крови и продолжать свой путь из города в город. К тому времени, когда старые вампиры поймали его и растерзали, он успел заразить сотни человек. А те, не имея ни малейшего понятия о том, как остановить эпидемию, заразили тысячи.

Первая вспышка эпидемии произошла на родине Каспара – в Массачусетсе, в небольшом городке Спрингфилд. Тане тогда исполнилось семь. От Спрингфилда всего пятьдесят миль до ее города, так что в местных новостях о том, что там произошло, рассказали раньше, чем в центральных. Сначала все решили, что это журналистская утка. Но потом была еще одна вспышка в Чикаго, а потом в Сан-Франциско и в Лас-Вегасе. Девушка, которая пыталась укусить своего партнера по покеру, вспыхнула как факел, когда полицейские вывели ее из казино, чтобы посадить в свою машину. Одного бизнесмена нашли в его пентхаусе в окружении изгрызенных трупов. Маленькая девочка бродила туманной ночью по Рыбацкой верфи[2]; она тянула ручонки к каждому взрослому, который обещал ей найти родителей, а потом впивалась в горло. Одна стриптизерша решила устроить кровавое шоу и потребовала, чтобы зрители сначала подписали отказ от претензий, потому что после представления они уйдут голодными, ведь это представление, а не банкет.

Районы, где происходило нечто подобное, армия окружила баррикадами. Так возник первый Холодный город.

«Вампиры – это чисто американская проблема», – заявило Би-би-си.

Но следующая вспышка случилась в Гонконге, потом в Йокогаме, Марселе, Бресте, Ливерпуле. В Европе эпидемия распространилась, как лесной пожар.

Тане было десять лет. Она смотрела, как ее мать, сидя за туалетным столиком, собирается на вечеринку. Богатый меценат собирался пожертвовать для ее галереи кое-что из своей коллекции. Мама надела юбку-карандаш и шелковую изумрудно-зеленую блузку без рукавов; тщательно уложила короткие черные волосы. А теперь надевала жемчужные серьги.

2

Портовый район на севере Сан-Франциско.