Новые крылья (сборник)

— Неплохо, — одобрил Ступин. — Снижение оценки я заработал по заслугам. Значит, я нажимаю ту, что со знаком «минус», и начинаю маневрировать, как при обычном отвале. Верно?

— Не совсем. Нечего тебе особенно маневрировать. Просто нажми кнопку «БХП» Это означает: «боковой ход правый».

Ступин нисколько не удивился, что судно может двигаться боком, и уверенно нажал кнопку. Есть крыльчатые движители, которые дают и боковое движение. Но когда судно стало отодвигаться от причала, он обеспокоенно спросил:

— А механик у тебя в машинном посту есть?

— Обойдемся! Не нужен он. Ты же в этом деле бог!

— Ох, рискуешь ты, — покачал головой Сергей, затем, осторожно нажимая кнопки на пульте и отклоняя рукоятку румпеля, начал выводить судно из гавани.

— Рискую, — согласился Василий. — Доверил управление неопытному человеку… О, горе мне!

— Не паясничай! — оборвал Ступин, у которого от напряжения лицо покрылось мелкими капельками пота. — Скажи лучше, куда держать курс.

Вода вдоль бортов судна бежала все быстрее. Из-под круто, как у крейсера, разведенных носовых скул появились два широких веера из пены и брызг. Они вспыхнули радугами в ярком утреннем солнце. Циферблат лага показал двадцать пять узлов, затем стрелка плавно поползла к цифре «30» и перевалила через нее.

— Ход приличный, — похвалил Ступин. — До какой скорости можно доводить?

— До семидесяти узлов.

— Все ясно, твой корабль на подводных крыльях.

— Нет, дорогой. Подводные крылья — отличная система. Но для этого судна они только помеха. Ставим опять «минус»? До «единицы» еще далеко.

— Ладно, штурманское дело — моя вторая профессия. Но уж в корабельной механике я тебя с мыльцем умою.

— Мочалку захвати, — зловеще посоветовал Голубков.

Корабль мчался по голубому простору залива. Несколько чаек попытались его сопровождать, но не смогли развить такую скорость и быстро отстали. Вдруг скорость корабля стала быстро падать. Пройдя еще немного по инерции, он остановился.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Ступин.

— Неполадки, — без особого волнения ответил Голубков. — Ведь судно экспериментальное. Но с таким мастером, как ты, мы за пять минут все наладим. Верно?

— Конечно! Идем в машину разберемся.

— В машину? Что ж, пойдем.

Приятели спустились по внутреннему грапу в длинный бортовой коридор. По правую сторону тянулись полированные двери пассажирских кают. По левую, как ни приглядывался Ступин, подходящей таблички машинного отсека на дверях не было. А «Ванна», «Душевая», «Бельевая», «Камбуз» его явно не устраивали, равно как «Прачечная» и другие объекты, лишь отдаленно связанные с корабельной техникой. Но вот в самом конце коридора единственная табличка «Энергоотсек». Странно спроектирован корабль, но, очевидно, через энергоотсек есть код в машинное отделение, хотя на атомных судах это против всех правил.

Приборы в застекленном ящике на переборке у двери показывали, что радиация в энергоотсеке нулевая. Ступин решительно открыл дверь, вошел в отсек и оказался на решетчатом мостике из легкого сплава. Пораженный необычным видом отсека, Сергей несколько минут стоял молча, напряженно оглядывая помещение, ничем не напоминавшее атомное сердце корабля. Не было ни сложнейшей путаницы толстых и тонких трубопроводов и кабелей, ни громоздких теплообменных аппаратов, вентилей, конденсаторов, коллекторов и насосов. Посреди отсека, отделанного голубоватыми плитками из стеклопластика, вообще ничего не было.

— Где же реактор, аппаратура, где теплообменники? — спросил Сергей.

— Не знаю.

— Где хотя бы дверь в отделение турбогенераторов?

— Не знаю. Такой специалист, как ты, и сам может…

Нервно бормоча что-то, Ступин выскочил из энергоотсека и стал бегать по кораблю. Но нигде на корабле не было и следа реактора, теплообменных устройств, паровых турбин и электрических генераторов. Мало того, даже, забравшись в самый последний отсек корабля — в ахтерпик,[4] Сергей не обнаружил там и намека на присутствие гребных электродвигателей и соединенных с ними гребных валов.

Василий неотступно следовал за другом и монотонно сообщал оценки этой беспорядочной беготни:

— Четверка… Четыре с минусом… Три с плюсом… Тройка… Три с минусом… Эх, дружище, лучше было нам с тобой принять не пятибалльную, а двенадцатибалльную систему. Все-таки дальше до неизбежной единицы.

От самоуверенности Сергея не осталось и следа. Ступин метался по кораблю, попадал в чудесные салоны, в пассажирские каюты, похожие на однокомнатные квартиры. Но на корабле-загадке он не смог найти даже обычной электрической машинки, поворачивающей перо руля.

— Какая-то чертовщина, — в полном изнеможении проворчал Сергей и вдруг начал быстро раздеваться.

— Утопиться решил? — равнодушно спросил Голубков. — Тогда незачем разоблачаться. Но ты бы не торопился, у тебя же пока двойка с плюсом. Не все еще потеряно.

Ступин бросил на диван фуражку и, вскочив на фальшборт, прыгнул в море с семиметровой высоты.

— Освежись, Сергей, освежись! — крикнул с палубы Василий. — Может быть, голова лучше работать будет…

Ступин проплыл до середины кормы и нырнул под нее. Через секунд пятьдесят он вынырнул, отдышался и закричал в отчаянии:

— Вася! У твоего корабля нет ни винтов, ни руля. Нет даже водометных отверстий! Как же он ходит?

Спуская с борта легкий капроновый штормтрап, Голубков удовлетворенно рассмеялся и ответил:

— Вылезай! Экзамен отменяется, будешь просто новичком-экскурсантом.

Ступин, яростно отфыркиваясь, подплыл к трапу, взобрался на палубу и только вымолвил устало и покорно:

— Заодно объясни, зачем было пластмассовое днище портить металлическими заклепками? Их там уйма!

— Объясню и это. Обсыхай, загорай и слушай. Ты отличный корабельный механик. Но потому именно ты и опозорился сегодня. Чтобы выпить стакан воды, прежде всего нужны вода и стакан. Нельзя найти то, чего нет. А на нашем экспериментальном корабле нет машин.

— Позволь!.. — возразил немного продрогший Сергей. — Таких кораблей не бывает. Это противоречит физике.

— Значит, ты просто спишь, — спокойно ответил Василий. — и тебе снится всяческая чертовщина.

— Ну брось, — отмахнулся Ступин. — А что твой корабль противоречит законам физики — это факт. Ему нечем двигаться, нечем поворачивать, но он это превосходно делает.

— Я всегда чувствовал расположение к любознательным новичкам, — с искусственным высокомерием сказал Василий, — поэтому охотно открою тебе все тайны нашего корабля. Начнем с энергоотсека. Ничего мы для него не изобретали. Чтобы знать его принцип, достаточно было лет десять назад побывать в далеком колхозе, когда в нем еще не было электростанции.

— Ты шутишь!

— Нет, не шучу. Представь себе, что мы входим обычную избу. На столе обыкновенная керосиновая лампа. Рассмотрим ее внимательно. На лампе массивный абажур с вертикальными ребрышками. От абажура идут провода к радиоприемнику и питают его током. Перед нами тепловая полупроводниковая электростанция, которая дает ток без всяких машин. Система, о которой давно мечтали ученые-энергетики: прямое превращение тепловой энергии в электрическую. Коэффициент полезного действия полупроводниковых термоэлементов был невысок. Но в великом семилетии он повысился в три с лишним раза.

Вот тебе и секрет сердца нашего корабля. Реактор его несколько необычен, а расположен между шпангоутами внутри бортов. В нем работает жидкий сплав ртути и урана. И прямо в этот сплав введены горячие спаи термопар, покрытые кремнийорганической изоляцией, которая выдерживает температуру до семисот градусов.

— А регулировка реактора?

— Не торопись. В ртутный раствор урана опущены стержни из кадмия, как и в обычных реакторах. Поднимаешь их — раствор нагревается, опустишь — реакция прекращается. Наружные спаи термоэлементов, выведенные наружу, охлаждаются просто струями забортной воды. А полупроводниковые термопары работают одновременно как дополнительная биозащита.

4

Ахтерпик — (морск.) крайний отсек кормового трюма, служащий для хранения запаса воды, водяного балласта.

(Примечание С. П.)