Страница 6 из 68
Шпильман хитро улыбнулся:
– Так а сам-то ты чего, пан рыцарь, на Горынь не поехал? Вот и заработал бы славу, завалил бы десяток кикимор.
Годимир скривился:
– Верно говоришь. Складно. Только там другие умения нужны. В седле держаться крепко, с копьем и мечом управляться – мало, чтобы смело в реку лезть.
– Ясно.
– Что ясно? – нахмурился рыцарь. – Ты еще скажи, что я испугался…
– Не скажу.
– Но подумаешь?
– И не подумаю… Ты не испугался, пан рыцарь. Тут другое слово больше подходит. Вот какое? Этого я еще не придумал.
– Ты правда так думаешь?
– Как?
– Ну, что я не испугался?
– Правда. Похоже, вы, паны-рыцари, просто бесполезную работу делать отказываетесь. Ну, ту, которая вам выгоды не принесет.
– То есть как?
– Так сам же мне объяснял – славы никакой от схватки с речными чудищами, а мороки по горло. Лениво? Так ведь, а?
Годимир пожал плечами. Задумался. Сорвал веточку с куста, прикусил крепкими зубами. Выплюнул.
– Пожалуй, ты прав. Лениво. Правда, слово какое-то некрасивое.
– Не благородное, да?
– Точно.
– Ну, что поделаешь, – шпильман развел руками. – Благородно всегда сражаться, а не сражаться, выходит, не благородно. Ничего не попишешь – жизнь.
– Вот это меня и мучает, – кивнул рыцарь. – Потому и в Заречье решил отправиться. Я слышал, – он поднял вверх палец, – здесь можно найти даже дракона!
– Не может быть! – воскликнул Олешек с неожиданной горячностью.
– Ты, что ли, оспорить вздумаешь?
– Я в Мариенберге сборники легенд читал – там Академию открыли, слыхал, может быть?
– Не слыхал… А при чем тут Академия?
– Туда книги собирают со всего мира. И из Лютова тоже привозили, и из Ельска того же, из монастыря под Грозовым одну старинную летопись доставили… Но меня-то больше сказания и песни интересовали.
– И что?
– Да вот известнейшие ученые во мнении сходятся – драконов уже лет двести, как нет. Уж слишком яростно их изводили. Один только Грозя, древний рыцарь из Полесья…
– Да знаю я, знаю! Кто ж Грозю не знает? Он дракона победил на горе Спадине и город основал. Его теперь Грозовым зовут…
– Верно. А сколько всего драконов Грозя уничтожил?
– Ну, не помню. Десятка два, по-моему.
– Сорок восемь, если верить летописям.
– Ничего себе! – восхитился Годимир.
– А прибавь тех, кто драконов искал ради сокровищ? Ведь правда то, что они копят богатства?
– Ну… – уклончиво ответил рыцарь. – Есть такие сведения. К примеру, Абил ибн Мошша Гар-Рашан сообщает о драконе из-под Аль-Гассины…
– Я слышал эту легенду.
– Это не легенда, – обиделся рыцарь. – Такой высокоученый человек, как Абила ибн Мошша, не станет вставлять в манускрипт какую-то легенду.
Олешек хотел возразить, но передумал. Наверное, решил, что оруженосцу все-таки не к лицу оспаривать каждое слово рыцаря. Вместо этого он спросил:
– Так ты в Заречье за драконом приехал?
– Да. Я поклялся. В Стрешине.
– Это при дворе воеводы?
– Да.
– Опрометчиво.
– Не понял. Ты о чем? – нахмурился Годимир.
– О том, что драконов не осталось.
– Нет, есть еще. В Запретных горах, – рыцарь кивнул на юг, где слепящий глаза диск солнца реял над сверкающими вершинами, словно повисшими в ярко-синем небе. – Я точно знаю.
– Откуда же?
Годимир замялся.
– Так откуда ты знаешь?
– Мне гадалка нагадала.
– Гадалка?
– Ну да. Еще в батюшкином маетке. Я тогда совсем мальцом был… А эта бабка… Полусумасшедшая старуха, но ее предсказания всегда сбывались…
– А почему именно в Запретных горах?
Годимир пожал плечами:
– Слухами земля полнится. Заезжали купцы к Стрешинскому двору. Они говорили, что в предгорьях дракон лютует… Что, опять оспоришь?
– Отчего же? – Олешек убил еще одного слепня, отер ладонь о штанину. – Ты почему-то думаешь, пан рыцарь, что я такой противный, все спорю и спорю…
– А то нет?
– Нет, конечно! Я истины доискиваюсь!
– Ага, особенно у Ясей в корчме.
– И там я истины добивался!
– Они бы тебе показали истину… Пешком шел бы дальше.
– Пан рыцарь, может, мне тебе в ножки поклониться, что мула моего выкупил и самому ребра посчитать не дал, а?
– Не стоит.
– Ну, спасибо.
– Не за что.
Они помолчали немого. Потом шпильман все-таки не выдержал:
– А что ты делать будешь, если правда дракон во владениях короля Доброжира завелся?
– Доброжир – это тот, у которого за рекой королевство?
– Точно. Даст Господь, сегодня уже по его землице ехать будем. Так ты не ответил, пан рыцарь.
– Что с драконом делать буду?
– Ну да!
– Зарублю. Если получится, конечно…
– А не получится, то он тебя. Так, да?
– Выходит, так, – вздохнул Годимир.
– Что ж, тогда хорошо, что я тебя повстречал. – Олешек перебросил цистру, висевшую на длинном ремне, на грудь, взял звучный аккорд. – Придется песню сочинять. Песнь о славном рыцаре Годимире из-под Быткова и гаде зловредном… – продекламировал он нараспев.
– Опять смеешься? – нахмурился Годимир.
– Экий ты, пан рыцарь, право слово, обидчивый. Не смеюсь. Нет. Может, я единственный шпильман за последние двести лет, который поединок рыцаря с драконом увидит и описать стихами сумеет? Нам, поэтам, тоже профессиональная гордость не чужда. А ты думал – только странствующим рыцарям?
– Ничего я не думал… Только говоришь ты как-то… Ну, не знаю… Хитровато как-то…
– Что поделать? За это и по затылку получаю, и под зад случается… Сапогом. А ничего с собой сделать не могу. Таким, видно, уродился. Ты знаешь что, пан рыцарь…
– Что?
– Поскорее меня поучи на мечах рубиться. А то сожрет тебя дракон, а я опять без учителя останусь.
– Нет, ты смеешься! – Годимир сжал кулак, погрозил шпильману, но не выдержал и сам улыбнулся. – Нет, ты у меня… – И вдруг рыцарь посерьезнел, насторожился. – Ничего не слышишь?
Олешек прислушался.
– Топот, что ли?
– Именно. Топот. А ну-ка, съедь на обочину…
Впервые с начала их общения, шпильман послушался сразу и безоговорочно. Подхватил чембур, привязанный к недоуздку мула, стукнул мышастого пятками, освобождая дорогу.
С обочины спросил:
– Щит, может, дать?
– Ладно, обойдемся, даст Господь.
Годимир, упомянув Пресветлого и Всеблагого, сотворил знамение, а потом натянул на голову кольчужный капюшон. И тут же пожалел, что поторопился и не надел подшлемник. С десяток маленьких, но острых заусениц от заклепок оцарапали кожу. Ничего, перетерпеть и не такое можно. Зато в койфе[14] он выглядит внушительнее – мало ли кого там несет нелегкая? Примерился к рукоятке меча. Самое то. Выскочит из ножен в мгновение ока.
Он развернул коня и стал ждать.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
КОРОЛЬ ЖЕЛЕСЛАВ
Темно-рыжий конь, приученный к битве, стоял не шевелясь.
Топот приближался. Скорее всего, всадников немного – не больше десятка. Но точнее сказать трудно. Идут неторопливой рысью, иначе давно уже появились бы.
Годимир повернулся к шпильману. Очередная заклепка тут же впилась в мочку уха. Сказал негромко:
– Не вмешивайся ни во что, хорошо?
– Ладно, – удивительно легко согласился Олешек.
– И молчи, ради Господа. Понял?
Шпильман хмыкнул, но кивнул.
Рыцарь облегченно вздохнул, хотя полной уверенности в бездействии оруженосца не было.
Поворот лесной дороги располагался почти в стрелище[15], а потому Годимир успел пересчитать всадников еще до того, как рассмотрел их лица, гербы и подробности доспеха. Восьмеро. Если разбойники, то надежды на успех в схватке никакой. Даже вооруженные обычным дубьем, кмети свалят с коня самого замечательного рыцаря и так измолотят, что мать родная не узнает. А тут воины на конях. Кольчуги прикрыты суркоттами[16]. Зеленые, крашенные листьями бузины, а наискось через грудь три коричневых полосы.
14
Койф – кольчужный капюшон.
15
Стрелище – расстояние прицельного выстрела из «большого» лука. Обычно 150-180 м.
16
Суркотта (котта) – тканевое покрытие доспеха для защиты его от дождя и солнца. Может нести герб и цвета владельца.