Страница 4 из 10
Валентина была новоприобретенным кошмаром ее жизни.
Не успели Надежда с мужем обосноваться в трехкомнатной квартире детей, как Валентина протоптала к ним незарастающую тропинку. Как и Надежда, она по большей части находилась дома и испытывала настоятельную потребность в общении. Повод для визитов она выбирала всегда один и тот же, простой и незамысловатый, как «пифагоровы штаны», – просила у соседки соль.
Если приблизительно подсчитать, сколько соли она назанимала за непродолжительный период их знакомства, Валентине впору было открывать небольшую бакалейную лавочку.
Эти просьбы, естественно, были только формальным поводом, а настоящей причиной ее появлений было желание поговорить, причем говорить Валентина могла только на одну тему: о своем сыне Денисе, которого она называла Деником. Тема была волнующей и неисчерпаемой, как сама жизнь.
Надежда Николаевна с обреченным вздохом открыла дверь, и Валентина втекла в квартиру, колыхаясь обильными телесами внутри ярко-синего шелкового халата.
– Наденька, – проворковала она с порога, – выручи, дорогая! Завелась суп варить, а в доме соли ни грамма!
Надежда, в который раз поразившись отсутствию у соседки творческой фантазии, направилась на кухню.
Соседка двинулась следом, принюхиваясь к доносящемуся с кухни запаху кофе.
Войдя на кухню и увидев включенную кофеварку, она радостно пропела:
– Ой, а ты кофе пьешь?
Естественно, после такого вопроса ничего не оставалось, как предложить ей присоединиться.
Добившись желаемого и прочно угнездившись за столом с максимальным комфортом, Валентина тут же начала свой излюбленный разговор:
– Купила вчера Денику портфельчик… испанский, телячья кожа, глаз не оторвать! Как пойдет Деник с этим портфельчиком в посольство, это будет загляденье! Настоящий дипломат! Костюмчик отглаженный, рубашечка беленькая, галстучек итальянский…
Надежда Николаевна уже знала, что Деник учится на факультете международных отношений одного из новоиспеченных коммерческих институтов, и Валентина, не обладая никакими связями и знакомствами в дипломатических кругах, была искренне убеждена, что по окончании этого института ее гениальный отпрыск непременно станет послом или в самом крайнем случае консулом. Сам Деник, скользкий и неприятный парнишка с прилизанными бесцветными волосами, поощрял ее веру и извлекал из этого максимум выгоды.
В этой ситуации Надежда больше всего жалела Валентининого мужа, тихого маленького лысого мужчину, который допоздна пропадал на работе, чтобы оплатить обучение Деника и все его портфельчики, галстучки и костюмчики.
– Одно только меня, Наденька, беспокоит, – задумчиво проговорила Валентина, наливая вторую чашку кофе. – У Деника на датском отделении учатся десять человек. Вот они закончат институт и пойдут работать. Ну один, конечно, будет послом, а остальные девять как же?
На такие вопросы Надежда никогда не отвечала: она боялась не выдержать соседкиной глупости, сорваться и наговорить лишнего.
Впрочем, Валентине и не нужно было никаких ответов, она вполне удовлетворялась молчаливым присутствием терпеливой слушательницы и тем, что та в восхищении (а как же еще!) слушает рассказы о гениальном Денике.
– Ну мне-то волноваться не приходится, – продолжала Валентина свой бесконечный монолог. – Уж для Деника-то самая лучшая работа найдется… Хотя ведь там, в посольстве, я слышала, и кроме посла хорошие должности есть. Советники, заместители посла, секретари… Только ведь, наверное, обидно – учиться в таком хорошем институте, а потом работать секретарем… Ну мне-то, понятно, нечего волноваться…
Надежда почувствовала, что соседка пошла по кругу, и деликатно намекнула, что скоро вернется муж и ей нужно срочно готовить обед.
Валентина с сожалением поднялась и отправилась домой. С лестницы еще доносился ее стихающий голос:
– Испанский портфельчик… телячья кожа… загляденье…
Закрыв дверь за соседкой, Надежда Николаевна в очередной раз почувствовала раздражение: собственная незанятость, праздность, незагруженность «серых клеточек» делали ее в чем-то похожей на Валентину, и это ужасно мучило деятельную и энергичную Надежду.
В субботу ровно в шесть раздался звонок в дверь, и на пороге появилась лучшая подруга Надежды Алла Тимофеева со своим мужем Петюнчиком.
Хотя Петр Николаевич Тимофеев был доктором наук, замечательным химиком и работал в очень серьезной коммерческой фирме, все знакомые называли его несерьезным детским именем Петюнчик. Дело в том, что маленький рост, оттопыренные уши на круглой, совершенно лысой голове и доверчивые голубые глаза придавали Тимофееву удивительно наивный и беспомощный вид. Особенно это бросалось в глаза на фоне Алки, которая была выше мужа на голову и отличалась чрезвычайно громким голосом, внушительными габаритами, да к тому же обожала яркие платья и блузы в цветочек.
Сан Саныч радостно поприветствовал Петюнчика, к которому относился с большим уважением, и немедленно выхватил у него ноутбук, послуживший непосредственным поводом для визита Тимофеевых. Мужчины залопотали на птичьем языке, обмениваясь словами, среди которых более-менее понятными были «гигабайт», «оперативная память» и «частота», а Надежда Николаевна повела всех в гостиную.
Хотя визит предполагался деловой, она не могла и мысли допустить, чтобы не усадить подругу и ее мужа за стол. Надо сказать, что в последнее время Надежда Николаевна по причине избытка свободного времени увлеклась здоровым образом жизни. То есть она и раньше следила за своим весом, но прежде это сводилось к единственной чрезвычайно неприятной процедуре: Надежда ежедневно вставала на весы, у нее немедленно портилось настроение, и она заталкивала отвратительный прибор под шкаф.
Теперь же она решила, что для самоуважения ежедневных взвешиваний все же недостаточно, и несколько сократила количество и калорийность потребляемой пищи. Оказалось, что это не так уж трудно, особенно ранней осенью, когда лотки вокруг ломятся от разнообразных овощей и фруктов, на даче, несмотря на дождливое лето, зреет урожай кабачков, да и Сан Саныч не выражает никакого недовольства кулинарной революцией.
Так что сегодня Надежда поставила перед гостями изумительное, совершенно воздушное суфле из кабачков, греческий салат из перцев и помидоров с брынзой и в качестве горячего – цветную капусту под сырным соусом.
Положив Алке приличную порцию каждого блюда, она села рядом с подругой и задала чрезвычайно волновавший ее вопрос:
– Алка, а что это ты решила на старости лет собственным компьютером обзавестись? Ведь у твоих сыновей, насколько я помню, новенький «пентиум» имеется?
– Что значит – на старости лет? – Алла отправила в рот вилок капусты и кокетливо поправила прическу. – Я бы попросила! А насчет компьютера – я, знаешь, Надя, решила книгу писать! Так что надо иметь личную машину, а то к Сашке с Пашкой каждый раз подлизываться – никаких сил не хватит! Компьютер, как зубная щетка, должен быть индивидуальным!
– Книгу? – изумилась Надежда Николаевна. – Художественную?
– Вот еще! – Подруга презрительно скривилась, прожевывая салат. – Буду я всякой ерундой заниматься! Нет, Надя! Столько у меня накопилось ценных наблюдений, такой чувствую в себе потенциал! Вот и решила обобщить свой педагогический опыт и написать пособие… Только вот с названием еще не определилась – то ли «Мой личный опыт работы завучем старших классов», то ли «Методика работы завуча на личном примере». Тебе какое название больше нравится?
Надежда пожала плечами и пригорюнилась. Все заняты каким-то большим, настоящим, серьезным делом, и только она, Надежда, тратит время на всякую ерунду вроде огорода, суфле из кабачков и здорового образа жизни… Только что она собиралась похвастаться Алке, что, как белая женщина, ходит раз в неделю на массаж и раз в две недели к косметичке, точнее – к косметологу, но после «Методики работы завучем старших классов» такое признание прозвучало бы совершенно несерьезно, более того – по-мещански…