Страница 92 из 119
Именно на милую, скромную Садако вначале и обратил внимание Шон Спенсер. Японке он тоже очень нравился. Но сдержанная и дальновидная девушка предпочла отвергнуть его ухаживания и сохранить дружбу с командиром, которая была ее кумиром.
Садако была убеждена, что Тайна и Шон непременно будут вместе, ведь они просто созданы друг для друга! Ведь ясно, что Шон вовсе не любил тихую, бесцветную Ренату, а просто использовал бессловесную, пылко влюбленную дурочку. Не любит он и развратную Клару, прикидывающуюся скромницей. А вот на красавицу Тайну Шон смотрит совсем по-другому…
А Рената в это время просто сходила с ума от ревности. Она ненавидела и богатую зазнайку Тайну, и большеротую ехидну Клару, и двуличную ханжу Садако, да что там: она ненавидела всех женщин гравилета и желала им мучительной смерти!
Но вконец запутавшаяся и совершенно павшая духом девушка из трущоб понимала, что она слишком слаба духом и никогда не решится причинить вред ни Тайне, ни Кларе, ни кому-то еще, и поэтому, презирая себя, страдала вдвойне…
Тайна хорошо понимала состояние отверженной и страдающей Ренаты, по-своему сочувствовала ей и даже как-то сказала об этом Садако:
– В ее годы я чувствовала то же самое. Сама прошла через все это. Шон всегда был таким: вначале очаровывает, а потом без конца только разочаровывает… Да что там! Он просто медленно убивает… И я точно также люто ненавидела соперниц, да что там, боялась каждой женщины, которая окажется рядом с моим избранником... Я готова была убить их, причем самой медленной и мучительной смертью. Вот какой дурой я была в молодости! Точь-в-точь, как Рената! Но со временем это проходит…
– Ты?! – изумилась японка. – С твоей-то красотой, умом и богатством? Да все мужики, включая Шона, должны валяться у твоих ног!
– Было и такое… Но, видишь ли, мне почти никто никогда не нравился… Такой уж у меня характер. В своей жизни я любила лишь троих мужчин. Нет, лгу – двоих... Один любил меня… И всех я потеряла… В том числе и Шона… Вернее, это он потерял меня. Сам виноват…
К счастью, с годами умнеешь. И теперь-то я уже знаю, что одинаково прекрасны обе ипостаси жизни … И состояние пылкой влюбленности, когда цветешь, сияешь и летаешь только от того, что он есть на свете… И когда независима и свободна от любви…. В первом состоянии ты счастлива без причины, во втором – торжествуешь, что смогла выдернуть эту занозу из сердца, и гордишься собой. Вот во втором я сейчас и нахожусь…
– А Раджив? Вы с ним почти неразлучны… Удивляюсь, как ты можешь с ним общаться, хоть он и гений, но такой зануда…
– Ну, Раджив – родственная душа. Это особый случай… У нас на самом деле очень много общего. Он – очень хороший человек и настоящий друг. Я им восхищаюсь…
– А Александр?
– Тоже. Он – замечательный. Каждый из них хорош по-своему, но в целом, это, конечно, совсем, совсем не то… Нет в них ни капли того, что есть в Шоне. Что-то такое, что мгновенно зажигает и долго не дает погаснуть… Что волнует и не дает забыть…
Садако вздыхала. Ей нравились и Тайна, и Шон. Девушка так хотела, чтобы они были счастливы вместе!
А вот нелюдимый, но, оказывается, очень острый на язык индиец, явно недолюбливал Шона, и потому презрительно отзывался о нем, о Ренате и Кларе: «Старый облезлый кот, обхаживающий очередную зачуханную, но юную кошечку». Такого же мнения были и другие обитатели гравилета...
На борту «Галактики» завязывались романы, рушились и восстанавливались любовные и дружеские отношения… Но все происходило как-то спокойно, буднично, почти по-родственному, без особых эмоций, за исключением выходок глупой и истеричной Ренаты…
– Почему вы с Тайной расстались, Шон? – спросила однажды у рокового мужчины Садако, пришедшего помочь астробиологу и набрать себе фруктов.
Шон долго молчал. Затем поднял глаза на девушку.
– Я был тогда слишком глуп и самоуверен. А она была слишком уж замкнута, холодна и надменна. Кто мог прочесть ее мысли? Красавица, аристократка, мультимиллиардерша… Мне казалось, что она считает, что весь мир недостоин ее. Она выглядела ледяной. Прекрасная, словно античная статуя, само совершенство, неземная чистота… Не было в ней лишь того, что сразу привлекает в женщинах… Ни капли жизни, страсти, сексапильности… Словно монахиня… А я очень боялся быть отвергнутым… Был слишком нетерпелив… И потому предпочитал девушек поживее и попроще… Если бы я тогда знал… Все могло быть по-другому…
– Но еще не поздно, Шон, – горячо произнесла японка, забыв о своей привычной сдержанности, и от волнения схватила Шона за руку. – Я уверена, что Тайна все еще любит тебя! Все можно исправить! Еще не поздно… Вы должны быть вместе! Вы созданы друг для друга. Она в жизни никого не любила, кроме тебя. Еще вся жизнь впереди! Вы можете быть очень счастливы!