Страница 38 из 63
Без десяти два она вошла в лифт и поднялась в зал суда. Эмили понимала, что ей нелегко будет заново выслушивать мучительные признания Олдрича. Она отдавала себе отчет, что поскольку сама извлекла преимущество из лаконичного стиля при изложении показаний Истона, то и Грег, в свою очередь, вправе ожидать к себе такого же бесстрастного отношения. Ни дрожь в голосе, ни неуверенное поведение на бумаге не запечатлелись.
Все заняли свои места, и слушание продолжилось своим чередом. Присяжные прямо-таки затаили дыхание, вбирая в себя каждое слово протоколистки. Некоторые из них иногда бросали взгляды то на Олдрича, то на Элис Миллз, которая в последние дни процесса неизменно садилась рядом с Кейти, то и дело приобнимая ее.
«Она демонстрирует присяжным, что изменила свое мнение, — догадалась Эмили. — Когда присяжные в эти дни расходились по домам, наверняка видели ее в коридоре в компании Олдрича и Муров. Интересно, как это повлияет на тех, кто еще колеблется? Полагаю, к завтрашнему дню станет ясно, что мы имеем: вердикт или отсрочку».
По прошлому опыту Эмили знала, что состав присяжных, который заседал несколько дней и потребовал вторичного заслушивания показаний важнейших свидетелей, обычно в скором времени либо принимает единогласное решение, либо признается в своей несостоятельности.
Протоколистка закончила чтение в пять минут пятого.
— Итак, леди и джентльмены, мы прервемся до завтра и возобновим прения в девять утра, — обратился к присяжным судья Стивенс.
Эмили направилась, было, к выходу, но вдруг заметила, что Элис Миллз как-то странно на нее поглядывает. Интуиция подсказала Эмили, что женщина уже давно за ней наблюдает. Мать Натали, в свою очередь, будто нарочно подняла руки и ласково обняла за плечи Грега. Удивительно, но в этом показном жесте Эмили усмотрела нечто знакомое...
Смигивая жгучие слезы, вдруг набежавшие ей на глаза, она заспешила прочь из зала. При виде этих трех несчастных — Элис, Грега и Кейти — на нее нахлынуло необъяснимое чувство, подобное ностальгии, и она хотела поскорее от него отделаться.
47
— Каков твой прогноз? — спросил Грег Олдрич своего адвоката.
Была пятница, без десяти девять утра, когда они заняли такие знакомые им места в зале суда.
— Сегодня — заключительный день, — ответил Ричард.
Коул Мур кивнул в подтверждение слов отца.
Ровно в девять часов появился судья Стивенс. Он пригласил присяжных разместиться на скамье и сделал перекличку, а затем велел им возобновить прения по процессу.
Присяжные потянулись в комнату для обсуждения.
— Ричард, — обратился к адвокату Грег, — вчера вечером на сайте шоу Майка сорок семь процентов зрителей отдали свои голоса в мою пользу. Ты случайно не смотрел «В судебных кулуарах»?
— Нет, Грег, не смотрел.
— Сомневаюсь, что ты когда-нибудь окажешься в моей шкуре, но, если вдруг такое случится и Майк будет так же освещать процесс в своей передаче, я очень советую тебе ее не пропустить. Вот тогда ты поймешь, что значит раздвоение личности. Одну твою часть бросают на растерзание львам, а другая наблюдает за ареной с амфитеатра и делает ставки, гадая, избежит ли обреченный смерти. Зрелище, надо заметить, захватывающее...
«Я болтаю всякий вздор», — мысленно одернул себя Грег. Наверное, сказывалась усталость. Ночью он спал как младенец, а утром проснулся с ужасным предчувствием, что его все-таки осудят. Прежде ему казалось, что главное — как-нибудь пережить этот кошмар, а теперь он молил Бога только об одном: об отсрочке приговора. Ведь если его признают виновным, на рассмотрение апелляции уйдет несколько лет, а Ричард, судя по всему, считал, что шансов у Грега в таком случае будет маловато...
«Осужденный за убийство... — думал Грег. — С тюремным номером на груди, вот так... Повернуть бы жизнь вспять. Вставать по утрам и идти, как всегда, на работу... Ехать к Кейти в школу и болеть за нее на футбольных матчах. Выбраться на игру в гольф. Летом у меня как-то не находилось на это времени, но даже если находилось, все равно не получалось сосредоточиться...»
Судья уже встал из-за стола. Грег оглянулся на обвинительницу — Эмили Уоллес пока никуда не торопилась. Сегодня на ней был темно-зеленый пиджак, черный свитер с высоким воротом и черная юбка. Она скрестила под стулом ноги, и Грег заметил, что Эмили, как обычно, в туфлях на высоких каблуках. Утром она вошла в зал суда, цокая каблуками, и он вдруг ясно вспомнил звук шагов Натали, отдававшийся в тишине квартиры всякий раз, когда она около одиннадцати вечера возвращалась со спектакля...
В те дни, когда Грег не забирал жену из театра, он все равно не засыпал, пока она не появлялась. Натали перестукивала каблуками по паркету в прихожей, и с него тут же слетала дремота... А потом он наливал им обоим чего-нибудь выпить и сооружал для нее ужин, если ей хотелось перекусить. Грегу это доставляло удовольствие; она зря беспокоилась, что отрывает его от сна и что так не годится...
«Натали, почему же ты всегда видела трагедии там, где их не было и в помине? Почему ты, черт побери, доходила в своих сомнениях до того, что не могла уразуметь простую истину: я любил тебя и обожал тебе потакать?»
Олдрич вновь посмотрел на прокуроршу. С ней рядом стоял один из следователей, допрашивавших его сразу после гибели Натали, а потом семь месяцев назад, когда арестовали Истона.
«Трайон, — всплыла в памяти фамилия детектива. — Как же его зовут? Ах да, Билли... Судя по его манере поведения, он корчит из себя Джеймса Бонда».
Грег видел, как фамильярно Трайон положил руку на плечо Эмили Уоллес, и как непонимающе она взглянула на него и свела брови, явно не одобрив такого обращения.
«Наверное, желает ей удачи, — предположил Грег. — Что ж, пусть... Если меня приговорят, они оба выйдут победителями. Еще одна служебная насечка. Наверняка потом завалятся куда-нибудь и отметят как следует радостное событие.
Итак, сегодня... Чувствую, что сегодня. Ричард и Коул уже подхватили портфели. Пойдем опять в родной кафетерий. Мы здесь уже почти как дома».
В полдвенадцатого у Ричарда Мура зазвонил телефон. Вся компания устроилась за столиком неподалеку от более оживленной барной стойки. Грег с Кейти играли в «черви», Элис Миллз листала иллюстрированный журнал, старший Мур вместе с сыном изучали материалы по другим процессам.
Ричард принял звонок, выслушал сообщение и оглядел всех за столиком.
— Вердикт готов, — объявил он. — Пора.
Звонок застал Эмили за очередной тщетной попыткой сосредоточиться на одном из порученных дел. Она отпихнула папку с досье, немедленно предупредила по телефону Теда Уэсли, затем выскочила в коридор и, отстукивая каблуками дробь по мраморному полу, быстро направилась к лестнице, решив не дожидаться лифта.
Взбежав на третий этаж, она сразу поняла, что слух о вердикте уже распространился по зданию: люди толпились у входа в зал, стараясь успеть занять место. Вскоре там не осталось ни одного свободного стула.
Эмили подоспела к дверям практически одновременно с Грегом Олдричем, который появился с другой стороны коридора. Они едва не столкнулись и оба попятились, в замешательстве глядя друг на друга. Наконец Олдрич догадался отступить, жестом пропуская даму вперед.
К удивлению Эмили, Тед Уэсли на этот раз сел рядом с ней за прокурорский стол. От нее не укрылось, что шеф позаботился сменить пиджак и галстук. «Теперь, когда ясно, что у нас вердикт, а не отсрочка, он уже почти не сомневается в обвинительном приговоре, — подумала Эмили с ноткой осуждения. — И он снова в центре внимания. Прифрантился ради телекамер».
Затем судья Стивенс сделал формальное объявление о том, что все и так уже знали.
сказал хоть и сочувственным, но твердым тоном:
— Мисс Олдрич, вынужден просить вас успокоиться, мы должны довести судебную процедуру до конца.
При его словах Кейти зажала ладошкой рот и уткнулась в плечо Элис Миллз.