Страница 21 из 21
– В Королевском госпитале случилось убийство. – Его начальник воспользовался возможностью, чтобы сохранить контроль над ситуацией. – Сейчас вы вместе с инспектором Дживисом отправитесь туда и выясните все обстоятельства. Информируйте меня обо всех ваших находках.
– Да, сэр.
– Дживис! – позвал вдруг Ранкорн, когда тот открыл дверь перед Калландрой.
– Да, сэр?
– Не забудьте сразу доложиться Герберту Стэнхоупу. И не ведите себя там как при облаве на Уайтчепел-роуд. Помните, кто он такой!
– Естественно, сэр, – умиротворяющим тоном проговорил Дживис, но лицо его отразило легкое раздражение. Он не любил, когда ему напоминали о социальных тонкостях.
Ивэн бросил быстрый взгляд на Калландру, и в его газельих глазах блеснул интерес. Общие воспоминания и безмолвная усмешка объединили этих двоих.
Но в госпитале все было уже по-другому. К тому времени, когда попечительница и стражи порядка прибыли туда, оказалось, что, невзирая на все старания миссис Флаэрти, страшная новость распространилась повсюду. К вновь прибывшим заторопился священник: круглые испуганные глаза, фалды сюртука развеваются позади… Осознав, кто такой Дживис, он пробормотал поспешное извинение и исчез, сжимая молитвенник обеими руками.
Молодая сестра вопросительно поглядела на них, прежде чем отправиться по своим делам. Казначей потряс головой и провел их в комнаты сэра Герберта.
Хирург встретил их у дверей кабинета, широко распахнув дверь. Интерьер там был очень изящным – голубой ковер с зеленым отливом, полированное дерево и полоска солнечного света, протянувшаяся через пол из узкого окна.
– Добрый день, инспектор, – проговорил Стэнхоуп серьезным голосом. – Прошу вас, входите. Я предоставлю вам всю информацию, которой обладаю по этому делу. Благодарю вас, леди Калландра. Вы великолепно справились со своим делом. Конечно, подобное совершенно не входит в обязанности попечительницы. Мы все в долгу перед вами…
Он впустил внутрь полицейских, преградив путь леди Дэвьет. Ей оставалось только смириться и вернуться в прачечную, чтобы проверить, там ли до сих пор Кристиан.
Огромный погреб был вновь полон пара: в медных трубах булькало и лязгало, а огромный котел шипел, когда с него снимали крышку и тыкали внутрь деревянными шестами, чтобы погрузить принесенное сверху белье или выудить прокипяченное. Напрягая руки, женщины относили свой груз к раковинам, выстроившимся рядком у дальней стены. Там были устроены огромные валки, через которые влажные простыни продавливались, чтобы по возможности отжать из них воду. Работа возобновилась: ни время, ни дело не ждали, и к трупу прачки уже потеряли всякий интерес. Многие из этих женщин видели в своей жизни не одного мертвеца. Смерть нередко гостила в госпитале.
Кристиан по-прежнему стоял около корзины с бельем, повернувшись спиной к входу. Он только чуть оперся о край, чтобы разгрузить ноги. Заметив Калландру, доктор Бек поднял голову и вопросительно поглядел на нее.
– Прибыла полиция, они у сэра Герберта, – ответила она на его невысказанный вопрос. – Инспектор Дживис. На взгляд толковый.
Врач поглядел на попечительницу более пристально:
– В вашем голосе слышится сомнение.
– Жаль, что это не Уильям Монк, – вздохнула она в ответ.
– Тот сыщик, который занялся частными расследованиями? – На лице Бека промелькнула усмешка, такая быстрая, что Калландра даже не заметила ее.
– Да, он… – Леди умолкла, не зная, собственно, что именно хотела сказать. Никто не мог утверждать, что Монк был чувствительным человеком: напротив, сыщик был безжалостным, как джаггернаут[6].
Кристиан ожидал ответа, пытаясь понять ее мысли.
– Его воображение, интеллект… – улыбнулась миссис Дэвьет, понимая, что имела в виду вовсе не это. – Восприимчивость, умение видеть за пределами очевидного… – продолжила она. – Его не удовлетворит просто правдоподобный ответ, он всегда докопается до истинной правды.
– Вы весьма высоко цените его, – заметил Кристиан с сухой и скорбной улыбкой. – Остается надеяться, что мистер Дживис окажется не менее одаренным детективом. – Он оглянулся на корзину, где лежала убитая, мертвое лицо которой теперь прикрывала нестиранная простыня. – Бедняжка, – проговорил врач очень грустным тоном. – Это была превосходная сестра. Да вы знаете это… Некоторые полагают, что в госпитале не было лучшей. Какая ирония судьбы… она пережила войну в Крыму, перенесла все опасности, болезни, морские путешествия – и умерла от рук преступника в лондонском госпитале… – Он качнул головой, и на лице его выступила жуткая печаль. – Зачем и кому потребовалось убивать такую женщину?
– Действительно, зачем? – Они не заметили, что к ним подошел Дживис. – Вы знали ее, доктор Бек?
Кристиан казался удивленным.
– Конечно, – в голосе его слышалось раздражение. – Она же работала здесь медицинской сестрой! Мы все ее знали.
– Но вы знали ее лично? – настаивал инспектор; его темные глаза, обвиняя, впились в лицо доктора.
– Если вы хотите спросить, был ли я знаком с ней вне пределов ее служебных обязанностей, отвечаю вам сразу – нет, – прищурился Бек.
Дживис что-то буркнул и подошел к корзине. Он осторожно, двумя пальцами, поднял простыню и откинул ее назад, разглядывая лицо мертвой женщины. Калландра последовала его примеру и впервые внимательно посмотрела на убитую.
Пруденс Бэрримор было чуть за тридцать… Она была очень высокой и худой. Быть может, при жизни медичка была элегантной, но смерть, сковавшая ее тело, лишила ее изящества. Она лежала, разбросав руки и ноги, а одна ее нога и вовсе торчала вверх: юбки задрались, открывая длинную и стройную голень. Лицо ее теперь стало пепельно-серым, кровь не могла больше сделать его румяным. Неяркие каштановые волосы, ровные тонкие брови, широкий и чувственный рот… Страстное лицо… лицо личности, полной силы и юмора.
Миссис Дэвьет помнила эту сестру вполне отчетливо, хотя встречи их были недолгими и деловыми. Пруденс была прирожденным реформатором, и лишь немногие в госпитале этого не знали. Мало в ком столь интенсивно пульсировала жизнь… и в том, что тело этой женщины лежит теперь в корзине для грязного белья, лишенное всего, что делало его обладательницу столь яркой особой, усматривалась злая насмешка. Покинутая духом оболочка тем не менее казалась столь уязвимой…
– Прикройте ее, – инстинктивно попросила Калландра.
– Минуточку, сударыня, – Дживис поднял руку, словно чтобы помешать попечительнице сделать это самой. – Минуточку. Вы сказали, что ее задушили… похоже, так и есть. В самом деле. Бедняжка. – Он разглядывал оставшиеся на шее убитой отпечатки пальцев. С жуткой четкостью можно было представить, как их оставляет чья-то рука, сдавливающая и сдавливающая горло своей жертвы, прекращая ее дыхание… исторгая из нее жизнь.
– Она была сестрой милосердия, не так ли? – Инспектор поглядел на Кристиана. – Она работала с вами, доктор?
– Иногда, – согласился тот. – Но чаще всего с доктором Гербертом Стэнхоупом. В особенности в самых трудных случаях. Эта женщина была великолепной сестрой, и, насколько я представляю, весьма яркой особой. Я не слышал, чтобы о ней говорили плохое.
Дживис замер на месте; его темные глаза буравили лицо врача из-под редких бровей.
– Очень интересно. А почему именно вы, доктор, заглянули сегодня в этот желоб?
– В нем что-то застряло… тогда мы еще не представляли, что именно, – рассказал Бек. – Две сиделки пытались спустить вниз грязные простыни, но не смогли этого сделать, и мы с леди Калландрой пришли им на помощь.
– Понимаю. А как вы протолкнули тело?
– Мы послали по желобу одну из помощниц сестер, девочку тринадцати лет. Она соскользнула вниз и своим весом сдвинула тело.
– Ловко придумано, – сухо проговорил полицейский. – Самое подходящее дело для ребенка! Впрочем, думаю, в госпитале она уже успела насмотреться на мертвых. – Он чуть наморщил нос.
– Мы не знали, что там мертвое тело! – с возмущением возразил Кристиан. – Мы думали, что это застряла связка простыней.
6
Джаггернаут – колесница, вывозившая изваяние индуистского бога, под колесами которой гибли верующие; олицетворение неумолимого рока.
Конец ознакомительного фрагмента. Полная версия книги есть на сайте