Перекрестки

— Вот и отлично! — огрызнулся Тони, с излишней поспешностью вскакивая на ноги.

Ноги были как ватные, но он до того разозлился, что в запальчивости сделал несколько шагов в направлении, откуда пришел. Затем он остановился и обернулся:

— Так вы говорите, что умерли за несколько лет до того, как я родился?

— Да. В тот же день, когда убили Кеннеди и когда умер Хаксли.[12] Мы составили прекрасную троицу у так называемых «жемчужных врат»… — Говоря это, он для выразительности взмахнул в воздухе пальцами, изображая кавычки. — Видели бы вы, какое выражение лица было у Олдоса. Вот уж поистине «дивный новый мир»!

— Послушайте, Джек-ирландец, якобы знакомый со мной, — проговорил Тони так спокойно, как только мог, вновь приближаясь к Джеку, хотя его гнев и страх уже почти достигли предела, — где, черт побери, я нахожусь?

Джек поднялся на ноги и подошел к Тони почти вплотную. Он помолчал, чуть склонив голову набок, словно прислушиваясь к какому-то другому разговору, затем произнес, тщательно выговаривая слова:

— В некотором смысле это место можно было бы назвать адом, но, с другой стороны, можно и домом.

Тони отступил на шаг, стараясь осмыслить услышанное.

— То есть это ад? Я в аду?

— Не совсем. По крайней мере не в том смысле, как вы это понимаете. К Данте, я уверен, он не имеет никакого отношения.

— К Данте?

— Ну да, к Данте с его кругами ада, чертями, вилами и тому подобным. Бедняге так неловко, он до сих пор извиняется.

— Вы сказали, что это «не совсем» ад. Как это понять?

— Тони, а как вы представляете себе ад? — спокойно задал Джек встречный вопрос.

Тони не знал, что ответить. Разговор принял неожиданный оборот. Похоже было, что имеет смысл подыграть этому чудаку. Возможно, он располагает какой-то информацией, которая Тони потом пригодится.

— Ну… трудно сказать. — Ему никогда не задавали этот вопрос в лоб, как сейчас. Он никогда всерьез не задумывался о том, что это такое. В результате ответ Тони прозвучал неуверенно и скорее в форме вопроса: — Место, где человек испытывает вечные муки, скрипит зубами и так далее?

Джек молчал, словно ожидая продолжения.

— Место, где Бог наказывает тех, на кого разгневался за грехи, — добавил Тони. — В аду плохие люди отлучены от Бога. А хорошие люди попадают на небеса — так?

— И вы верите во все это? — спросил Джек, опять склонив голову набок.

— Нет! — твердо заявил Тони. — Я считаю, если уж ты умираешь, так умираешь. И становишься пищей червей, прах к праху, в тебе нет ни складу ни ладу, ты мертв — и все.

— Только человек, который никогда не умирал, может говорить о подобных вещах с такой уверенностью! — усмехнулся Джек. — А можно задать вам еще один вопрос?

Тони кивнул.

— Из того, что вы верите, будто человек просто умирает — и все, — следует ли из этого, что так и есть на самом деле?

— Конечно! Для меня это реальность.

— Я не спрашивал, что для вас реальность. Это очевидно. Вопрос в другом: как все устроено на самом деле?

Тони задумался.

— Не вижу разницы. Если что-то реально, значит оно существует на самом деле, разве не так?

— Вовсе нет, Тони! И чтобы вы поняли, насколько все сложно, я даже скажу вам, что нечто может быть реальным, но не существовать в действительности. Но истина существует независимо от того, что реально, а что лишь представляется таковым.

Тони поднял руки вверх, пожал плечами и потряс головой.

— Прошу прощения, но тут я пас. Я этого не понимаю…

— Да понимаете, понимаете! — прервал его Джек. — Гораздо лучше, чем вам кажется. Не возражаете, если для ясности я приведу несколько примеров?

— Разве у меня есть выбор? — неохотно согласился Тони. Несмотря на растерянность, он был все же заинтригован, чувствуя, что в словах ирландца кроется некий комплимент ему, но не понимая какой.

— Выбор? — улыбнулся Джек. — В принципе, хороший вопрос, но сейчас не об этом. Есть люди, которые верят, что не было холокоста, что человек не ходил по Луне, что Земля плоская, а под кроватью живут страшные чудовища. Для них все это — реальность, но где здесь истина? Или более близкий вам вопрос: ваша Лори верила…

— Только давайте не будем приплетать сюда мою жену! — возмутился Тони. — Полагаю, с ней вы тоже знакомы, и если она также обитает где-то в этих краях, то учтите, я не имею никакого желания встречаться с ней.

Джек поднял руки в знак капитуляции.

— Тони, успокойтесь, я упомянул ее просто для примера, а не в укор вам. Могу я продолжать?

Кивнув, Тони сложил руки на груди.

— Да, прошу прощения. Как видите, я не слишком люблю беседовать на эту тему.

— Да, понимаю, — отозвался Джек. — Оставим до другого раза. Мой вопрос: верила ли Лори когда-нибудь, что вы действительно ее любите?

Вопрос был неприятный и в данных обстоятельствах слишком личный. Тони помолчал и лишь затем чистосердечно ответил:

— Да, я думаю, вначале она, возможно, верила, что я действительно люблю ее.

— Значит, вы полагаете, для нее это чувство было реальностью?

— Раз она считала его реальным, значит оно и было для нее реальным.

— Тогда следующий вопрос: а на самом деле оно было реальным? Вы любили ее, Тони?

Тут же сработал защитный рефлекс, и Тони воспринял вопрос как скрытое обвинение. В обычных условиях можно было бы сменить тему, заглушить свои эмоции каким-нибудь саркастическим замечанием и превратить разговор в беззаботную болтовню о посторонних предметах. Но в данном случае Тони нечего было терять. Он никогда больше не увидит этого человека, а беседа получалась интересная. Тони вспомнил, что давно уже никому не позволял так легко вовлечь себя в серьезный разговор. Сейчас же он спал и видел сон и чувствовал себя в безопасности.

— Если честно… — протянул он, — если честно, я думаю, что просто не знал, как любить ее, и вообще не умел любить, если уж на то пошло.

— Спасибо, Энтони, за это признание. Я думаю, так и было. Но дело в том, что она-то верила в вашу любовь, и хотя этого чувства не существовало, для Лори оно было настолько реальным, что она построила вокруг него всю свою жизнь — причем дважды.

— Уж этого можно было и не касаться, — пробурчал Тони, отвернувшись.

— Я это просто так, сынок, к слову, а не в осуждение. Но перейдем ко второму примеру, если не возражаешь. — Увидев, что Тони готов слушать, Джек продолжил: — Для того чтобы рассмотреть этот пример, давай предположим, что Бог действительно существует…

— Не верю я в эти выдумки, — отмахнулся Тони.

— Слушай, я же ни в чем не пытаюсь тебя убедить, — поспешил успокоить его Джек. — Это не мое дело. Не забывай, что я умер, а ты… бродишь в потемках. Я просто хочу наглядно показать тебе разницу между реальным и истинным. Мы ведь об этом говорим, не так ли?

Он улыбнулся, и Тони невольно улыбнулся в ответ. В этом человеке была какая-то обезоруживающая скрытая доброта, истинная, глубокая.

— Предположим, что Бог всегда благ, никогда не врет и не обманывает, говорит только правду. И вот этот Бог вдруг приходит к тебе, Энтони Спенсеру, и говорит: «Тони, ничто никогда не лишит тебя моей любви — ни смерть, ни жизнь, ни посланец с небес, ни монарх на земле, ни сегодняшние события, ни грядущие, ни власть сверху, ни давление снизу, ни что-либо иное во всей вселенной, созданной Богом, — нет такой силы, которая могла бы лишить тебя моей любви». Ты же слушаешь эти слова Бога, но не веришь ему. Твое неверие становится реальностью для тебя, и ты создаешь целый мир, основанный на неверии в слово Бога, в любовь Бога и даже в самого Бога. В связи с этим возникает много вопросов, вот один из них: становятся ли слова Бога неистинными из-за того, что ты им не веришь?

— Да, — ответил Тони не задумываясь, но сразу поправился: — То есть нет. Подожди, я должен подумать.

Джек молчал, предоставляя Тони возможность собраться с мыслями.

12

Олдос Хаксли (1894–1963) — английский писатель. Его перу принадлежит, в частности, роман-антиутопия «О дивный новый мир».