Страница 52 из 61
— Ты хочешь, чтобы я был строг?
— Нет. Я хочу…
— Чего, Лорен? Скажи мне. Я могу быть… сделать… все, что угодно.
— Я знаю. Ты даже можешь оттрахать меня в другом виде. В форме воздушного змея, например? Или, вот, можешь стать диском или колесом?..
Он развернул меня, совсем не нежно. Взял мое лицо своими ладонями и притянул мой рот к своему. На этот раз глаза я закрыла.
Он спросил:
— Ну что, я делаю успехи?
Я оттолкнулась от него. Мне хотелось ударить его. Он это знал. Он поймал мою руку еще до того, как я ее занесла:
— Не надо. Помни, какое у меня покрытие. Ты сделаешь себе больно.
— Это ты делаешь мне больно!
— Не намеренно.
— Ты.
Он прижал меня, спиной я почувствовала ствол дерева. Я чувствовала его язык на своей шее, на груди. Мое тело накалилось, как железо, — добела. Оно говорило мне: «Позволь ему, ты тоже этого хочешь. Не ограничивай себя. Наслаждайся».
Когда я выворачивалась, он держал меня крепче, целовал, его руки были повсюду. Когда он вошел, я могла только извиваться, прижимаясь к нему. Зачем лгать себе? Он-то все понимает.
— Это, — прошептал он мне в ухо, — это… это — мы. Верь этому… Ты и я… Я и ты… Лорен…
Мир растворился. Настоящий или притворный, он разбился на множество сверкающих иссиня-черных алмазов. Из меня вырвался крик. Будто закричала в небе птица. И над жилистой рекой, за много миль, зазвучала музыка для любого, кто захотел бы танцевать.
Он держал меня на руках и понес в блок; он стоял в лифте, держа меня, и целовал мои волосы, мои веки. Когда мы оказались в круговой квартире, он аккуратно опустил меня на диван, будто что-то очень хрупкое. Затем он лег на меня; тяжелый; каждый атом наших тел был связан. Он беспрерывно был внутри меня.
Его лицо, когда он поднял голову, было искажено дикой агонией. Я говорила, что он может кончать, как обычный мужчина. Джейн научила Сильвера… Сильвер научил Верлиса.
— Еще? — спросил он.
— Пока нет.
— Твои волосы потоком стекают с дивана и лежат на полу. У тебя чудесные волосы, Лорен. И твоя кожа… Ты ведь не знаешь, что ты красива?
— Нет.
— И мне никогда не удастся убедить тебя.
— Нет.
Он лежал рядом и притянул меня поближе.
— Я не мог видеться с тобой чаще, потому что были дела, которые нужно было сделать.
За нашими окнами сияла фонарями и звездами мирная ночь.
— Потому что городские власти начали выдвигать ультиматумы или организовывают атаку.
— Они не будут действовать подобным образом, — возразил он. — Они уже постарались все замолчать. Как и в прошлый раз. Пожар в МЕТА без несчастным случаем. Мне надо показать тебе новостные бюллетени.
— Но вас все еще необходимо остановить.
— Само собой. Никакого сообщения между нами и ними до сих пор не было. Но мы можем перехватить большую часть их внутренних цифровых сообщений, даже те, которые должные вводить нас в заблуждение. У них несколько планов действий, невыполнимых. Одна из их главных проблем заключается в том, что они хотят сохранить это место для себя, нетронутым, на случай если оно понадобится. Удобное убежище от войны или чумы, если Астероид никогда не приведет к катастрофе. Но они придумают что-то рано или поздно. Человеческая раса изобретательна. Однако, мы знаем, что нас создали по их образу.
— Так что вы более изобретательны.
— У нас, — сказал он, — есть туз в рукаве. Наша воля. Пока все не будет улажено, я не хочу говорить тебе слишком много.
— Не доверяешь мне?
— Я не думаю о тебе, как о потенциальном пленном под пыткой или как о предателе.
— Тогда почему не посвятить меня?
На это он ответил:
— Раз ты не можешь читать мои мысли, придется тебе подождать.
Больше извращенной игривости? Я набрала воздуха.
— Посмотрим, расскажешь ли ты мне об этом: Джейн тоже здесь?
— А, — вздохнул он. Я посмотрела на него. — Глая говорила мне, что однажды ты решишься об этом спросить. Ты хочешь, чтобы я ответил?
— Очевидно. Иначе зачем бы мне решаться спросить тебя?
— Если я скажу, что ее нет здесь, вся ответственность по укрощению моей незрелой сексуальной одержимости ложится целиком и полностью на тебя. И да, даже сейчас незрелая. Не смотря на его воспоминания, ты все еще первая у меня. С другой стороны, если я скажу, что да, Джейн тоже здесь, что тогда? Опасное положение? Ты мне ничем не обязана, и, соответственно, тебе следует ускользать от моих острых когтей.
Я снова стала вырываться, и на этот раз он меня отпустил. Я поднялась и отряхнулась, как собака, выбравшаяся из воды. Большей части моей одежды на мне не было. Я повернулась к нему спиной.
— Да брось, ты или кто-то другой уже позаботились о том, чтобы я с ней познакомилась. Так она здесь?
— Раз ты ссылаешься на вашу встречу… можно сказать, что она тут.
Молчание все тяжелее опускалось на нас. И полностью накрыло.
— Ты часто с ней встречаешься?
— Я виделся с ней. Она здесь не для того.
— Она была той ночью на самолете?
— Нет, Лорен.
— Тогда…
— Лорен, я не готов тебе объяснять. Я объясню. Но не сейчас.
— Пошел на хуй.
— Я не стану оскорблять тебя неизбежным клише.
Я пересекла круговую комнату. Подошла к окну.
— А как тебе такое клише? Дай мне уйти, — сказала я. — Дай мне уйти отсюда.
— Не могу. Сейчас, в одиночку, ты даже не сможешь спуститься с гор до шоссе. Внизу у них патрули…
— Я знаю. И те безтопливные робо-коптеры.
— Они перехватят тебя сразу же, как определят, что ты не олень. Ты не знаешь, как защитить себя.
Я обернулась и пристально на него посмотрела. Ненавидела ли я его? Да, я ненавижу его. Любовь и ненависть, перемешанные друг с другом, новый вид эмоции. Лучше назвать его Ненабовь, или Любисть?
Я сказала:
— Больше никогда не говори мне, чтобы я пришла сюда.
Он лежал на диване, не глядя в мою сторону. Он был голым. Такой, каким Джейн описывает его. Не могу состязаться с ней в описании. Тогда для нее все это было в новинку. Вы не можете превзойти оригинальность.
— Если ты не хочешь, не приходи, — ответил он.
— Дай мне одежду, — сказала я. — Ты порвал эту.
— Мне жаль.
— Тебе всегда жаль.
— Вероятно, да. В ванной есть одежда.
Я прошла по кривой мимо окон к слепой стене, за которой открывалась ванная, и зашла внутрь. Я захлопнула и заперла за собой дверь, зачем-то, и села напротив нее на пол.
Сидела ли я там, что-то оплакивая? Я не лью слез, помните?
Позже я поднялась и надела свежее белое белье — белую льняную майку и белые джинсы. Прямо как невеста.
Механизм моего разума бесконечно тикал. Я хотела бы уметь выключать его, но он продолжал работать. Мой разум подчиняется своему собственному разуму.
Как Джейн могла находиться тут, не прилетев в том ВЛО? Она прибыла сюда после? Как? Ее бы остановили.
И неожиданно до меня дошло.
Я застыла перед зеркалом в своих белых одеждах, уставившись на свое отражение.
Затем я отперла дверь. Я снова выскочила в комнату… но Верлиса уже не было. Его не было в комнате.
Тогда я выкрикнула в пустоту. Это все, что мне оставалось.
— Оборотни!
Я не помню, как выбегала из комнаты, не помню лифт, не помню, как пересекала сад и мост. Когда я опомнилась, я была на площади, передо мной стоял Эндрюуэст в историческом костюме, викторианском костюме-тройке, дополненном небесно-голубым галстуком.
— Привет, Лорен-Люси, — сказал он.
Я посмотрела ему в глаза и легкомысленно ответила:
— Как я рада тебя видеть.
Его глаза были полны похоти, в точности как у Верлиса.
Я не переспала с ним. Посетила ли меня мысль, хотя бы на секунду, что я могла бы? Не уверена. Это не имеет значения. Он даже не человек, в строгом смысле слова, верно? Если, конечно, и это все не ложь. Ее так много.