Страница 34 из 61
Мы слепо таращились друг на друга, будто пара кроликов, пойманных один лучами глаз другого. Ее глаза были зелеными.
— Ты Джейн, — заявила ей я.
Она отрывисто кивнула:
— А ты кто?
(И вся последующая беседа была вся заключена в этих «кто?» да «почему?»)
— Лорен.
— Ты как здесь оказалась? — спросила она. — Ты вломилась?
— Меня кое-кто привел. А разве я не должна здесь быть? — я старалась, не смотря ни на что, держаться естественно, быть нейтральной.
— Ну, вообще-то нет. Я тут жила с Тирсо. Правда, ему это осточертело, и он перебрался в отель… да почему это я объясняю? Разве мне не следовало бы просто тебя выгнать?
— Следовало.
— Вот черт, — сказала она. Затем она рассмеялась. Симпатичный, этот ее смех. Она, правда, красива — как он ей и говорил. Двенадцатью годами старше — сколько ей сейчас? Двадцать восемь, двадцать девять? Джейн. Джейн, которая написала Книгу. — Это, вероятно, какое-то недоразумение, да? То есть, моя чертова мать — она, видимо, организовала все это, чтобы стало еще хуже. Как будто и без того не достаточно. — Она смотрела сквозь меня, видя что-то иное.
Ее мать. Мама из Преисподнии. Знала ли Джейн, как она мне знакома… что я читала Книгу?
— Я прочла твою Книгу и Сильвере. Прочла, когда мне было одиннадцать лет. И после.
— Твои слова заставляют меня чувствовать себя старой, — ответила она. И улыбнулась. — Забавно, да? Но я не стара, еще нет. Что ты думала?
— Что думали все.
— И что же все думали?
Я пожала плечами:
— Только не говори, что не знаешь о том душераздирающем и подрывном влиянии, которое она оказала на многих нас.
Она казалась отрешенной и, одновременно, чуть ли не пристыженной, то ли от того, что ее личные откровения прошли через столько жаждущих рук, глаз, умов, то ли, в каком-то смысле, из-за введения нас в заблуждение — я не могла бы сказать определенно.
Она говорила:
— И теперь это. Это воскрешение. Это не… это не Сильвер, — сказала она мне сурово и отчаянно грустно, и, будто я спорила, снова покачала головой. — Правда, клянусь тебе. То же тело, но это не он. Я бы узнала. Разве нет? Я даже засомневалась — но нет, нет. Это не он. — За ее плечом висел рюкзак, она открыла его и вытащила оттуда бутылку яблочного вина. — Я хотела выпить его, чтобы поспать. Мне кажется, я не спала всю неделю.
— Да.
— В ванной есть пара стаканов. Тебе не сложно?
Я сделала, как она сказала. Была ли она самостоятельна в юности? Наверно нет. Но теперь она была такой. Ее просьба звучала вежливо, но четко. Или это ситуация, в которую она попала, так изменила ее?
Она должна была придти сюда? Ее мать… организовала это? Знал ли Верлис об этом?
Когда я вернулась из ванны со стаканами, что заняло не больше четверти минуты, она уже открыла вино, и на собственной фольге лежала плитка Шоколетты, довольно дорогая.
— Угощайся, — предложила она. Затем наполнила оба бокала.
Сколько безумных мечтаний о Сильвере заполняли мою голову. Но думала ли я когда-нибудь, что могу оказаться наедине с Джейн, поедая шоколаст и попивая среднеалкогольный сок?
Я оценивала ее, пока мы ели кусочки сладкой плитки. Как и шоколаст, она выглядела довольно неплохо, то есть, как человек, способный позволить себе приличные вещи. Но не богатый, как ее мать, которую она так изумительно упомянула. На ней была косметика: немного краски на губах и тени на веках. И Тирсо… это был ее нынешний любовник, тот светловолосый мужчина с концерта?
— Для него это наверно не особо приятно, — начала я. — Для твоего парня.
Она пригубила вина.
— Он не мой парень. Вообще-то, он молодой человек одного моего друга К-З.
— Кловиса! — воскликнула я.
Она снова рассмеялась.
— Да, Кловиса. Тирсо его партнер, но, Кловис сказал, — и, конечно, для тебя это вряд ли будет неожиданностью, — «Я в это ввязываться никаким боком не собираюсь», на что Тирсо ответил: «Она не может поехать одна». Так что он поехал со мной. Только то подобие матраса в другой комнате совсем измучило его спину, и на сегодня он перебрался в отель. Кловис не простит мне, если я сломаю спину его любовнику, верно?
Но как самый последний идиот на свете, вспомнив, я выпалила:
— Но Кловис же любит парней, похожих на него — высоких, стройных, кудрявых.
— Он перерос это, — ответила она. — Перерос после Сильвера. Все мы повзрослели, Лорен. И, что ж, я старалась изложить свою историю так хорошо, как могла, но сделай скидку. Мне было всего лишь шестнадцать. Я была… влюблена. Затем он умер, и я тоже. Только я вернулась. А он нет.
Я опустила свой стакан.
— Могу я спросить тебя кое о чем?
— Я так и подумала.
— Я хочу спросить тебя о последней части — когда Кловис проводил сеанс с Сильвером… Той части.
— Ты хочешь знать, солгала я или придумала это, ведь я была не в себе. — Она смотрела на меня. — Я была безумна, но я не лгала, и не галлюцинировала. Послание духа прошло. Спроси Тирсо. Он слышал, как Кловис рассказывал об этом, тогда и сейчас. Думаю, я могла бы связать тебя с Кловисом, если тебе действительно нужно проверить мои слова. Но я не могу гарантировать, что он ответит.
Несмотря на вино, в комнате, казалось, похолодало. Джейн поднялась с пола и сказала, обращаясь к стенам: «Включите обогрев, пожалуйста».
Раздалось слабое жужжание, и температура начала повышаться. Если ей все еще нужно было предоставить доказательства того, что она знакома с этим домом, то она только что это сделала.
— Вода тоже нагреется, — сказала она. — Я рассчитываю принять ванну.
Какой доверчивой была она. Она в ванне, а я, неопознанный субъект, тут.
— Я правильно расслышала, ты сказала, твоя мать приложила руку к твоему пребыванию тут?
— Правильно. А как насчет тебя?
— Я не знаю. Я могу просто не знать, что устроила твоя мать. Она была… и остается… властной женщиной.
— Да, она такая, все верно. Но ты должна была слышать об этом. Ты же работаешь на МЕТА, разве нет?
Пауза затянулась. Но Джейн не поторапливала меня с ответом.
— Вроде того. Раньше.
— Итак, ты остановилась здесь. Так что, либо она, эм, продала нам лишнюю контрамарку, либо она пытается досадить мне. Она все еще пытается это сделать.
Вот она, Джейн. Кто еще станет говорить системе обогрева «пожалуйста»? А сейчас ее лицо стало резким и каменным, и я увидела за ним другой лик, понимая, что это лицо матери Джейн, как когда-то давно я увидела в своем черты собственной матери. (Да, однажды я ее видела. Забудьте, что я говорила это).
Джейн добавила:
— На самом деле, вся эта глупость с этим мегапредставлением могла быть разыграна исключительно, чтобы досадить мне. Или тут слишком много солипсизма?
Хотя комната уже достаточно согрелась, по моей спине пробежал холодок. Что-то всплыло у меня в сознании, и, словно бритвой, полоснула безумная мысль.
Одеревенело я промямлила:
— Мне тут кое-что пришло на ум, я раньше об этом не думала. Не знаю, почему. Насчет твоей матери. Ее имя…
Джейн уставилась на меня:
— О Боже, а ты не поняла?
— Нет. Я читала твою книгу довольно давно, и ее имя, я вроде…
— Демета, — ответила Джейн. — В честь древнегреческой богини плодородия.
— Демета, — повторила я. — МЕТА[54].
— Да.
— А мне сказали, это означает Металлических Экстраординарных Тестов Авторитация.
— Так и есть, Лорен. А еще это последние четыре буквы ее имени. Что-то вроде акронимической игры слов. Ведь моя мать — глава корпорации, богиня корпорации. А с чего, ты думаешь, кому-то другому пришла бы эта отвратная идея снова начать все это дерьмо? Она почерпнула эту мысль у меня.
Книга Джейн:
Когда я, наконец, позвонила матери, она отозвалась на мой голос, как благосклонная королева, и пригласила меня пообедать с ней… Она считала, что я хочу использовать ее… Она могла бы даже согласиться. Она не питает никакого уважения ни к закону, ни к бедноте, находясь значительно выше их в самом нелепом и очевидном смысле. Интересно, обнимет ли меня моя мать, или останется холодной, поможет ли мне, или откажет в помощи. Может, мне стоит узнать, нравлюсь ли я ей вообще.
54
В оригинале имя написано как Demeta, хотя в англ. языке имя греческой богини пишется как Demeter. Осталяю в дальнейшем старый перевод имени — Деметра.