Страница 18 из 61
Когда я вновь проснулась в тот день в квартире, день уже закончился, начинался закат.
Похоже, все это время я проспала, лежа на руках, и обе они занемели.
Глупо как-то. Весьма странным оказалось попытаться оторвать свое лицо от постели, используя хотя бы одну руку в качестве рычага. Когда мне, наконец, это удалось, я рассмеялась.
Затем депрессия опустилась как облако загрязненной ночи.
В отличие от младенцев, я не плачу. Джейн говорила, и тут я склонна ей верить, что она часто лила слезы. Она заключала, что делала это даже слишком часто. В адском пристанище Деда, если ты ударялся в слезы, тебя пороли. Он выбил из нас плаксивость, по крайней мере, из меня. И, как-то так выходит, что всегда полно вещей, над которыми можно было бы плакать. Так зачем тратить время попусту?
Зато депрессия была как туман.
Я встала и прошла вниз по коридору принять душ. И снова там никого. Либо все они мылись по утрам, либо эти людишки с Вест Ларч ходили грязными.
По возвращению в комнаты, я отсортировала свое имущество и начала паковаться. Оставаться здесь теперь было бессмысленно. Я нашла то, что искала и не верила, что найду. И оно оказалось — или не оказалось — совсем мне незнакомым. Я возненавидела то, что узнала.
И, несмотря на это, вскрыла ли я панель и забрала ли Книгу? О, да.
Я собиралась выкинуть серебряные туфли и платье в мусоропровод. Но жизнь на субсидиях напомнила мне, что лучше их продать. Я натянула джинсы и топ и, с платьем и туфлями в сумке, вышла искать магазин вещей-в-четвертые-руки, которых в нижнем городе предостаточно.
В конце Бульвара Мейн[27] есть закусочная под названием Гобблс[28]. Кто-то шагнул из ее освещенного фойе навстречу мне.
— Прошу пардону. Это Вы та молодая дама, известная под именем Лорен?
Он смотрелся официально как коп в штатском. Ему достаточно было спросить мой ID, и, не назови я, он мог бы арестовать меня.
Поэтому:
— Да, — ответила я.
— Я как раз направлялся к Вам в квартиру.
— Серьезно?
— Шарффи… вы помните его? Он вон в той машине.
Я глянула в ту сторону и увидела не жуткую Ориноко Пракс, а нечто более сдержанное, гладкое, — машину более делового вида, припаркованную у тротуара. И пока я разглядывала, поляризованное стекло окно опустилось. Шарффи в кремовой однушке просунул наружу голову и одну руку и помахал мне, будто был моим самым дружелюбным, заслуживающим доверия дядюшкой.
Человек в штатском обошел меня. Обычные, раскрепощенные движения. Я не суетилась.
— Bonsoir, Лорен, ma chere[29]. Как ты?
— Я отлично, спасибо. А ты?
— Невозможно лучше. Почему бы тебе не allez[30] внутрь?
Вот тут я колебалась. Он смотрел на меня своими светлыми глазами. Тогда я ответила:
— У меня встреча…
— Ничего страшного. Я задержу тебя минут на двадцать, не более. Самому нужно быть в штаб-квартире МЕТА.
Чего он хотел? Получить свое за прошлый ужин? Мне казалось, он уже с этим разобрался, предпочтя мне робота. Но дверь открывалась, а штатский уже помогал мне забираться внутрь. Что будет? Слишком быстро все происходило, не было времени для паники.
Я сидела в машине. Штатский не сел в нее. На переднем сиденье расположился водитель — человек, отгороженный от нас тонированной прозрачной перегородкой.
Машина пахла дорого, даже больше, чем Ориноко с ее водоотталкивающим мехом.
Мы медленно тронулись. Движение на дорогах было свободным, и, разумеется, ничего сравнимого с калибром этого автомобиля на глаза не попадалось.
— Мы пару раз объедем квартал, Лорен, если ты не против. Я просто хотел поблагодарить тебя, — я повернулась и посмотрела прямо на него. — Да, — сказал он, — Я знаю. Я не был с тобой абсолютно честен. Но ты блестяще вышла из положения. Ты содействовала нам как soldat en combat[31].
— Как что?
— Pardonez[32]. Настоящий солдат, скажу я. Не каждый из отобранных нами был столь же надежен, или столь храбр. Или столь здравомыслящ. Мда, набралась у нас кучка трусов и сталкеров[33], — Он чмокнул губами. — Ну, и ты ведь не совсем такого ожидала?
Он знал все. Все?
Возможно, он прочел мои мысли, возможно, чип на внутренней стороне его глазного яблока мог иногда анализировать чужое сознание; паникеры говорили, что так бывает.
— Очевидно, что каждый из нашей команды дает нам полный отчет.
— Тогда тебе все известно.
— Несовместимость. Такое случается. Ты предпочитаешь человеческих мужчин. Ты счастливица, Лорен. Эти штуки… понимаешь, у некоторых людей нет другого выбора, кроме как нанимать машину. У тебя же долгое время будет огромный выбор настоящих, живых партнеров. Тем не менее, ты его как следует протестировала. Мы впечатлены данными. Серьезно, что ты о нем подумала? — Шарффи, продолжая сидеть на месте, подался вперед, охваченный — нет, не приступом вуайеризма, но научным интересом. — Когда дошло до дела, прости меня за мою неделикатность, но почувствовала ли ты отвращение к тому, что он есть?
— Нет.
— Значит, что-то другое.
— Да?
— Возможно, ты романтик по натуре.
Я улыбнулась. Лорен — романтик.
— Конечно, — ответила я. — Вероятно.
— И все-таки, тебе больше нравился Блэк Чесс, ведь так? Жаль. Возможно… но не буду обещать.
Машина, как он и предупредил, впустую колесила вокруг трех кварталов между Мейн и Коррелли, возвращаясь к началу и снова кружа.
— Послушай, Лорен. Что-что, но мы очень благодарны. Мы хотели бы предложить тебе небольшое вознаграждение, если ты позволишь.
— Ты имеешь в виду МЕТА?
— Да, именно. Это большая компания, которая предпочитает приглядывать за своими. Если можно так выразиться, тебя как бы наняли прошлой ночью на работу, хотя и на волонтерских началах. — Он опустил мне на колени пакет стального цвета. — Здесь ты найдешь все документы. Только еще одна мелочь. Мы хотели бы, чтобы ты помалкивала пока обо всем этом. Я имею в виду не только, чтобы ты не побежала тут же все рассказывать репортерам. Говорить не надо даже друзьям.
— Я не говорила.
— Я знаю, что ты не говорила.
Они как-то следили за домом? Даже комнату прослушивали? Что же еще. Ждали, пока я не выйду. Сильвер — Верлис — наверно, что-то оставил, чтобы связываться с ними… Или, учитывая теперешние его усовершенствования, это было сделано автоматически? (Они смотрели, как мы занимались сексом? Ох, очень может быть).
Я внимательно осмотрела пакет, не вскрывая его. Шарффи выкладывал еще что-то на сиденье между нами, тонкую кристаллическую пластину, какого-то непонятного материала.
— Я кодировал твое пристанище. Нужно только записать здесь свой голосовой отпечаток… это просто. Опусти палец сюда, видишь, затем говори.
Он взял мою левую руку и опустил указательный палец на пластинку.
— Что мне сказать?
— Вот и ладненько, Лорен.
Слов «что мне сказать» было, разумеется, достаточно.
— И я верю, ты будешь соблюдать свою часть сделки, — добавил он кокетливо. — А отпечаток, ну, это всего лишь «красная пленка», бюрократизм.
Красные зубы и красная пленка. Красные волосы, красные когти…[34]
— Как-нибудь, одним вечерком, — заговорил он снова, когда машина подкатила обратно к Гобблс и притормозила у остановки, — может быть, мы бы смогли снова прокатиться наедине. — Дверь открылась по мановению его ока. Когда я уже выбиралась из машины, он сказал: — Вполне вероятно, Лорен, что мы снова попросим тебя увидеться с ним. Это было бы безрассудно с нашей стороны?
27
Main Boulevard — букв. Главный Бульвар.
28
To gobble — с англ. «жадно есть».
29
Добрый вечер, Лорен, милочка. — с фр.
30
Зд. «залезть» [в машину]. — с фр.
31
Букв. «солдат в бою» — с фр.
32
Примерно «Мои извинения» — с фр.
33
У англичан и американцев есть термин stalker, обозначающий человека, одержимого другим человеком, выслеживающего объект своего интереса, как физически, так и информативно.
34
Трудно переводимая игра слов. «Бюрократизм» по-английски в разговорной речи звучит как «red tape», букв. «красная пленка». Существует также выражение «Red in tooth and claw» (букв. «с красным зубом и когтем»), означающее агрессивный мир природы, в котором животные-хищники хладнокровно покрывают свои зубы и когти кровью своих жертв, убивая и терзая их. Здесь же — красные волосы Сильвера.