Страница 16 из 61
— Я бы предпочел, заняться с тобой любовью.
— Почему?
— Мне нравится секс. Возможно, не в той же мере, как людям, и не совсем по тем же причинам.
— Мне нравится секс с живыми мужчинами.
Он кивнул:
— О такой реакции им стоило бы знать. Иначе им не оценить, насколько стоящей будет команда.
— Команда — это ты.
— Все восемь нас.
— А еще кто-то не испытывал особого желания?
— Одна или две.
— Тогда, мне следует быть искренней, верно?
Без какого-либо предупреждения он приблизился ко мне. Легко опустил руки мне на плечи. Наклонил свое лицо к моему. Грива его волос, словно плотная пелена дыма, спрятала нас… В точности как она нам рассказывала.
— Может быть, Лорен, на всякий случай, нам стоит убедиться, что все действительно настолько безнадежно.
Он целует меня? Его губы касаются моих? Будто…
Я провалилась сквозь пространство, сквозь землю, на самое дно вселенной. Сквозь планету, океаны и галактики. Мне не было страшно. Это все, чего я хотела.
Интересно, когда-нибудь в жизни я позволяла себе полностью забыться? И это ли сейчас происходит со мной?
Поцелуй длился секунды, года.
Он не был проникающим, только его рот на моем.
Я ведь даже не обнимаю его. И сделала это в следующую же секунду. Под моими ладонями прощупывались гладкие, леопардовые мышцы его спины. Глаза мои были закрыты. Он держал меня, продолжая целовать, держал, пока я падала сквозь пространство открытого космоса.
— Я думаю, возможно? — выдохнул он в мои опущенные веки.
— Куда мы пойдем? — спросил голос Лорен.
— Здесь есть отдельные комнаты.
— А это должно происходить здесь?
— Нет. Мы можем пойти, куда тебе захочется.
Он раб. Пес на привязи. Цепь будет разворачиваться до бесконечности, пока они не захотят дернуть его назад.
— У меня есть комната, — сказала я. — В деловой части города.
Я не открывала глаз. Думала о Джейн и об устланной многоцветными коврами квартирке на улице Терпимости, которую я не нашла, не могла отыскать, потому что «Терпимость» не было настоящим ее названием.
— Тогда пойдем, — сказал он. — Только, тебе нужно видеть, куда ты идешь. Открой глаза, Лорен.
Я открыла их. Он снова взял меня за руку, будто очередной плененный любовник. Мы спокойно вышли из комнаты с шампанским, прошли через лазурную оранжерею, комнаты красного и белого вина и сахарно-розовое фойе, где двое лакеев без надобности сновали у бело-золотых двойных дверей.
Никто не глядел на нас, не пытался заговорить, не ободрял и не препятствовал нам. Мы были просто очередной парочкой, нашедшей общий язык, готовой вступить во внебрачную связь и быть довольной этим.
Машиной я не располагала, потому мы поймали ночной флаер. В стеклянной тыкве с нами были и другие люди: грустные рабочие, направляющиеся на каторжную работу, за сохранение которой приходится бороться; усталые девчонки, промышляющие проституцией. Кто-то забормотал позади нас:
— Видишь его? Это один из актеров из виспо. Зачем ему понадобилось лететь флаером? Трущобы посещает с благотворительностью. Ублюдок.
Сильвер обнял меня рукой, и никак не прореагировал. И никто не собирался затевать драку.
(Интересно, что бы он делал, если бы они все-таки ее затеяли? Материализовал из руки оружие и пригрозил им? Как далеко распространяется эта рабская автономия? До какой черты в отношении защиты может он, или любой из них, дойти?)
Само собой, теперь все было не так как с Джейн двенадцатью годами ранее. Он уже не мог пойти куда-то как смертный. Такого больше не разрешали.
К моменту, как мы добрались до квартиры на Вест Ларч, уже почти рассвело. Горы в отдалении проявлялись из темноты.
Что я чувствовала? Бестелесность. Будто меня там не было.
Как могла я быть там? Это сон.
Ключ, который мне дали, не срабатывал. Дверь не была ни электронная, ни с чипом; очевидно, кто-то запер ее на засов после двух ночи. Все опоздавшие обречены куковать на веранде.
Но он накрыл замок ладонью, затем провел по краю двери, и изнутри послышалось приглушенное скольжение: замок открыт, распоры возвращаются в свои гнезда.
Таким образом, его нельзя было выставить за дверь. Или, вероятно, любого из них. Я спросила:
— Разве это легально?
— Нет. Мы имеем право использовать кодовые ключи только чтобы помочь человеческому спутнику.
— А если предположить, что человеческим спутником может оказаться вор или убийца?
Он покачал головой:
— Никто подобный не сможет нами воспользоваться. Все клиенты тщательно проверяются.
Мы вошли в тусклое, предрассветное здание. Он тихо поднимался по лестнице позади меня. Четыре пролета. Он мог бы, подумала я, в равной степени бесшумно взбежать вверх по всем четырем на скорости в тысячу километров в час.
Мы поднялись в мою квартиру. Пока я разбиралась с временной слепотой, он оглядывал все вокруг, как обыкновенный посетитель.
— Тебя здесь недавно.
— Откуда ты знаешь? — Мне было только лишь любопытно, он не удивил меня.
— В этой комнате нет твоего запаха, — ответил он.
Джейн:
Он спросил: «Что за духи на тебе?» «Я не душилась…» «Значит, это ты». «Человеческое тело должно казаться тебе отвратительным, если ты можешь ощущать наш запах». «Он невероятно соблазнителен…»
И я услышала свой оборонительный ответ:
— Ты хочешь сказать, что человеческие привычки воняют человеком?
И Сильвер-ставший-Верлисом сказал:
— Иногда. Но я имел в виду не это. У тебя свой уникальный, личный парфюм. Ты, Лорен, хорошо пахнешь. Молодо, свежо и привлекательно. Эта комната пахла бы так же, если бы ты провела в ней больше 48 часов.
— А если бы я много курила?
— Тогда она пахла бы тобой и множеством сигарин.
Я стояла у окна, разглядывая моего гостя. Казалось, он никуда не торопился; сколько времени отводилось на этот тест плоти?
— У меня достаточно большой опыт, — проговорила я. Тоже оборона?
— Да, Лорен… Я снова произношу твое имя; ты не против? Спасибо. Видишь ли, они просматривали всю публику в садах в поисках подходящего кандидата. Затем они активировали, в каждом случае, быстрое сканирование. Ты знаешь, что такое делают?
— Я думала, это запрещено всем, кроме полиции, военных и госпиталей.
— Конечно. МЕТА входит в члены первых двух, так как ее спонсирует Сенат. Однако, уверяю тебя, по закону они обязаны уничтожить все просканированные данные в тот же момент, как просмотрят их.
— И что там говорилось?
— Они мне не сказали. Секунду.
Я наблюдала за ним: он не размышлял, хотя так оно выглядело. Он прогонял какие-то компьютеризированные результаты через свой внутренний монитор-сознание.
— Если ты можешь перечитать данные, — сказала я, — то они не были уничтожены, не так ли?
— Были, — отрицал он, — но я все еще могу их прочесть.
— Как?
— От машины к машине, Лорен. Все просто.
— Что там сказано? — снова потребовала я.
— Приблизительный возраст — семнадцать. Здоровая и умеренно вскормленая. Недевственна и сексуально активна. Нет признаков болезней, абортов или беременностей. Пара других комментариев. И те в большей мере технические, нежели физиологические.
Я опустила глаза.
— Что ж, ты опытная и подходящая, что я и так бы сообразил, раз они тебя выбрали, верно? Но ты все равно очень нервничаешь.
— Ты заметил.
— Возможно, я просто ожидал этого. А еще ты кажешься сообразительной и одаренной богатым воображением, и стеснение сопутствует обоим этим качествам.
— Но не в твоем случае, конечно.
— Стеснение? Нет. Точно не в моем.
— Бесстрашие, — сказала я. — Всемогущество. Совершенство.
— И страстное желание, — прибавил он, — доставлять удовольствие.
Что-то в его голосе… что же это… ирония… или что-то более сильное и весомое?
Я пересекла комнату и встала перед ним. Верила ли я хотя бы, что мы вместе?