Бессердечный

Эфир был окончен, и машина как раз остановилась напротив симпатичного мотеля. Кендра повернулась к сестре, взяла её за руку и спросила:

— Милая, как ты?

— Ничего, ничего, — ответила девушка; она выглядела расстроенной, но спокойной. — Это точно был он. Точно.

— Да, я знаю. Дэни, если он где-то здесь, то…

— Стоп! Дай мне время подумать, — резко бросила она и как можно скорее вышла из машины.

Но времени, как оказалось, оставалось мало, потому что уже через несколько часов, когда Дэни вышла покурить на плохоосвещённую стоянку напротив мотеля, она снова услышала эфир той же станции по радио из чьего-то чужого автомобиля.

Диджей: … ну, после такой музыки тебе будет тяжело не признаться нам, приятель. Давай, не таи. Кто является твоей музой? У любого поэта есть муза.

Гость: Раньше моей музой была моя бывшая невеста… Но раньше я всегда переоценивал свою музыку!

Диджей: [смеётся] Как самокритично! И всё-таки, кто та таинственная дама, о которой ты тоскуешь?

Гость: Не стану отвечать на этот вопрос. Лучше давай послушаем хорошую музыку.

Диджей: Ох, этот парень делает за меня всю работу! Что ж, друзья мои, желание гостя — закон…

***

Джип медленно притормозил у поворота направо; здесь была протоптана узкая дорожка, она вела на северо-восток, через широкое, жёлтое поле. Дэни боялась выйти, и всё сидела на месте и смотрела на тропинку, удаляющуюся в линию горизонта. Кендра нежно коснулась рукой плеча сестры и сказала:

— Дэни, ты уверена? Если есть хоть какие-то сомнения, то лучше не заставлять себя.

— Я боюсь не за себя, а за него, понимаешь? — девушка тяжело вздохнула и снова посмотрела на дорогу. — Даже если он простит меня, где же гарантия, что он опять во мне не разочаруется? Смогу ли я оправдать его ожидания?

— Глупая ты, если считаешь, что он потребует от тебя что-то. А он будет глупцом, если не позволит тебе остаться! Иди давай…

Дэни покачала головой, и они обнялись. Девушке даже показалось, что, прижавшись к сестре, она почувствовала, как толкнулся в животе малыш. Показалось, возможно.

Выйдя из машины, Дэни ощутила на себе всю силу дневного палящего солнца; на небе не было ни облачка, ветер тоже стих, и от высокой травы в поле поднималось в воздух марево. Дэни пошла прямо по узкой дорожке, стараясь не думать о том, что скажет при встрече с Ричардом, что подумает о ней он, как отреагирует. Несколько минут она шла через поле, и сухая трава то и дело щекотала ей ноги. Даже в такой день Кендра вынудила её надеть летнее платье, так что Дэни считала, что была похожа на огромную фиалку.

Чем ближе она подходила к заветной цели, тем быстрее гасла её решимость. Боязнь отказа, его отказа, всё ещё беспокоила её, но она не собиралась отступать. Дэни научилась идти до конца и принимать всё, чем бы не наградила её жизнь. Одиночество и гордыня научили её, больше ей не хотелось коротать с ними время.

Небольшой одноэтажный дом стоял на широкой площадке высокого холма, на который вели деревянные ступени. У подножья Дэни даже обнаружила указатель: «Stone Peak».

Поднявшись наверх и встав перед домом, Дэни прошептала себе в помощь короткое напутствие и, войдя под навес через деревянное крыльцо, решительно постучала. Снова и снова. Никто ей не ответил. Девушка обошла дом слева и, только когда попала на задний двор, увидела Ричарда.

Он был один, стоял спиной к ней, одетый в белую майку и серые джинсы; босыми ногами он стоял на зелёном газоне перед грубосколоченным столом и вколачивал молотком гвоздь в какую-то деревяшку. Увидев его, Дэни растерялась. Её руки задрожали, даже ладони вспотели, и вдруг захотелось плакать, и не просто плакать, а разреветься. Она так соскучилась по нему! Так сильно обрадовалась, что он жив и находится здесь, очень близко, что совершенно раскисла. А ведь она настраивалась на серьёзный разговор.

— Ричард? Ричи-Рич? — позвала она, но тот ей не ответил.

Лишь сделав пару шагов вперёд она поняла, что Ричард слушал музыку, провод наушников торчал из его заднего кармана. Но Дэни не пришлось ждать дольше, потому что парень вдруг опустил руку, отложив инструмент, снял наушники и медленно, будто боясь чего-то, повернулся.

Он действительно выглядел хорошо, Дэни не знала, какие тяжёлые операции он перенёс, но его лицо было ровнее, волосы заметно отрасли, и он напомнил ей того Ричарда, которого она видела на старых фотографиях. Он же смотрел на неё немного удивлённо, но и это прошло. Он лизнул пересохшие губы, оперся о стол рукой и стал ждать, что скажет девушка.

— Рич, пожалуйста, выслушай меня. Я знаю, ты обижен, что я так поступила с тобой, — заговорила Дэни, выставив руки перед собой, будто защищаясь. — Ты говорил мне тогда столько приятных вещей, ты был очень нежен со мной, а я просто… Я не знаю, как просить прощения, меня ничто не может оправдать! Но всё происходило так стремительно быстро, так неожиданно… И то кольцо, которое я нашла… Чёрт, я подумала, что оно было для меня! И я испугалась, Рич, слышишь? Ну что же ты молчишь?

— И чего ты теперь хочешь?

О, как же хорошо, подумала она. Как это здорово снова слышать его голос, не по радио, не из колонок в салоне автомобиля или наушников плеера, а рядом с собой!

— Я не знаю, чего хочу, правда, — сказала Дэни просто. — Может быть, чтобы ты сказал, что тоже любишь меня. Может быть, что ты меня прощаешь. Или чтобы ты прогнал меня прямо сейчас и не заставлял думать, будто у меня ещё будет шанс.

Она вспомнила, как он назвал её когда-то бессердечной . Теперь ей было страшно, что её сердце действительно разобьётся, и только он мог бы сделать это. Первый раз за долгое время она заплакала вот так, у кого-то на глазах.

Ричард смотрел на неё очень пристально, но нельзя было точно сказать, о чём он думал. И лишь когда он медленно, будто бы неохотно, подошёл к ней, Дэни сжалась и сцепила руки за спиной, чтобы хоть как-то держаться прямо.

Его губы коснулись её рта так неожиданно, что она едва успела сделать вдох. Сильные руки сжали её плечи, и поцелуй стал настойчивей, глубже. Всё ещё трясясь и путаясь с мыслями, Дэни покорно принимала этот поцелуй, в котором скрывалось всё, чего она могла бы желать: прощение, страсть и любовь.

Руками она обхватила его широкие плечи, ощутив под пальцами всё те же шрамы, и снова заплакала. Её лицо стало влажным, а поцелуй принял солоноватый вкус. Ричард оторвался от неё, а когда попытался посмотреть ей в лицо, она опустила глаза.

— Ну что ты, а? Чего ты теперь плачешь? — спросил он, улыбнувшись нагло и смело, и нежно провёл пальцами по влажным щекам девушки.

— Я думала, ты меня ненавидишь. Ты заставил меня себя ненавидеть!

Она отчаянно пихнула его в бок, а он на это засмеялся ещё громче:

— Так тебе и надо! Теперь ты будешь рассказывать обо всём, что у тебя на душе, а не убегать от меня без причины. Согласна?

— Согласна, Ричи-Рич. Но лучше поцелуй меня ещё раз, пока я тебя снова не ударила!

И он охотно выполнил её просьбу, потому что голос её прозвучал грозно.

Ричард уже забыл, что на вечер у него намечался очередной эфир на местном радио, так что бедный диджей ставил всё больше и больше старых хитов, лишь бы чем-то скрасить оставшийся час. А Дэни не вернулась в мотель, сославшись на позднее время. Ричард обещал показать ей дом, а после сыграть на гитаре парочку новых песен. Он даже предположил, что они смогут увидеть из окна того самого медведя.