Бессердечный

17 ноября

Мать улеглась спать, а я еле-еле поднялся с койки, подошёл к шкафу, сдёрнул простынь. Стал медленно раздеваться, стоя прямо перед новёхоньким стеклом. Рубашка, штаны, повязки... Господи, больно было даже снимать всё это!

Потом я увидел себя. Шея, плечи, руки, живот и ноги... Всё это в ожогах, шрамах, словно кто-то старательно выжигал на мне кривые узоры, вырывал из меня плоть... О лице и думать не хочу. По крайней мере, нос цел, и я избавлен от участи Призрака Оперы. Как снисходительно. Но мой талант не настолько велик, как его.

Я ничего безобразнее в своей жизни не видел. Удивительно, как меня не вырвало от собственного вида. Я похож на разлагающийся труп, живой труп. Только бы Энни не узнала.

За всё время реабилитации я и не почувствовал отсутствия у себя чего-либо. Однако, левое ухо как-будто расплавилось, его почти не заметно, хотя слышу я нормально. Отвратительно. Странным образом тазовая часть тела не пострадала. Иронично, да. Мой член цел, в отличие от меня самого.

Я смотрел на себя и думал, кто теперь меня захочет? Мою задницу и мой член теперь не увидит ни одна женщина. Энни? Боже, не дай ей меня увидеть таким... Я лучше сам себя убью.

Пока пишу, я смотрю на свои чёрные пальцы, огрубевшую кожу рук, покрасневшую и распухшую, и думаю, что мне теперь делать. Моим единственным другом теперь навсегда останется боль? Больше не будет толпы, кричащей моё имя, моей музыки на дисках... не будет Энни и её нежных объятий по ночам. И я в который раз спрашиваю себя: за что?

Глава 3

Сидя на скамейке на вершине холма Брэндон Хилл, Дэни докуривала сигарету и смотрела на район города, открытый перед ней в своём естестве: грязный, мрачный, разрисованный тусклыми граффити.

Утро выдалось спокойным, хоть и холодным, но девушка решила прогуляться, чтобы немного развеяться. Две недели она подрабатывала в одном местном маленьком кафе, получала гроши и проклинала свою жизнь. Всё скатывалось к деньгам, которых не было, чтобы покрыть долги, которых было много. К тому же, сестра собиралась замуж, что само собой накладывало на Дэни ответственность за мероприятие, которое она не считала настолько важным.

Завибрировал мобильник, Дэни не узнала номер, но вызов приняла.

— Слушаю.

— Дэни, это ты ?

— Кто спрашивает?

— Это мисс Филч...

Девушка тут же напряглась и сосредоточилась.

— Прости за столь ранний звонок.

— Скорее, поздний, — пробубнила она обижено.

— Сейчас я уже не знаю, к кому обратиться. Ситуация вышла из под контроля. Не могла бы ты подойти сегодня, сейчас? Кстати, я заплачу, если первый день тебя не устроит и ты захочешь уйти.

В голосе женщины слышалось отчаяние, у Дэни вдруг возникло ощущение, что дамочка действительно нуждается в помощи. Между прочим, помощь нужна была и ей самой. Материальная.

— Хорошо. Я приду. — Она уже вскочила с места и быстрым шагом направилась в сторону нужной улицы.

— Спасибо. Ключ от входа в кухню под ковриком, у двери. И, да, Дэни... Пожалуйста, никаких сигарет и огня.

***

Она пришла к дому после девяти утра, предусмотрительно сунув пачку сигарет и зажигалку в цветочный горшок, стоявший возле входной двери. Тяжко вздохнув, девушка откинула с головы капюшон и постучала. Ответа не последовало, ни через минуту, ни через две. Только тогда Дэни вспомнила про вход со двора. Взяла под ковриком со стёртой надписью «добро пожаловать» ключ, обошла дом с правой стороны, с трудом протиснулась в калитку, которая почти не поддавалась и не открывалась. Задний двор был таким же безликим, как это серое утро. Жёлтая трава газона в перемешку с грязью, какой-то деревянный хлам по углам у забора, старая, развалившаяся мебель — вот, пожалуй, и всё.

Открыв неприметную дверь ключом, Дэни вошла в просторную кухню, утопающую во мраке, огляделась и, наконец, выдохнула. Всё, её первый рабочий день начался, надо собраться.

Сняла куртку, ботинки, на цыпочках перебежала коридор и оставила одежду и маленький рюкзак у входной двери. Со второго этажа послышался какой-то шум, затем прозвучал хриплый, мужской голос:

— Вернулась?! Оставь меня в покое!

А вот и больной с утречка пораньше дал о себе знать. Дэни растормошила волосы ладонью, поправила мешковатый свитер и побежала по лестнице наверх. Только дверь в «палату» была приоткрыта, поэтому она сразу направилась туда. Её взору предстала всё та же комната с койкой, аппаратурой, шкафом и... опрокинутая на пол тележка, пара пластиковых тарелок с кашей и разлитый сок.

— Что. За. Срач?!

Дэни оглядела всю эту кучу, затем подняла глаза на парня, сидящего на краю койки и полуобернувшегося к ней. Лица она не видела — только сутулую спину, широкие, жилистые плечи и капюшон медицинского халата.

Девушка подняла с пола стакан, покрутила в руке, подошла к больному и встала перед ним, уперев руки в бока.

— Это ты натворил?

— Допустим. — Пробубнил он, не поднимая головы. — Ты вообще кто?

— Конь в пальто, блин!

Она скользнула взглядом по его худощавой фигуре, посмотрела на перебинтованные ноги и хмыкнула. Вернулась к бардаку, подняла тележку и стала подбирать тарелки с остатками еды.

— Ещё одна смелая? — вновь послышался хриплый голос над ней. — Тебя мамаша прислала? Сколько она тебе обещала?

Дэни молчала, пока прибиралась, игнорируя тяжёлые шаги позади. Она чувствовала, как он рассматривает её за спиной, и, как оказалось, ощущение это было неприятным. Не каждый день живая мумия с жутким голосом стоит и смотрит на тебя.

— Ты не похожа на тех куриц, которые раньше приходили. Так сколько она тебе обещала за унижения?

— Нет, не похожа, — Дэни выпрямилась и откинула со лба прядь волос. — И, да, обещала четыре сотни в день. Ещё вопросы есть?

— Да, есть один.

Он вскинул руки, чтобы снять капюшон, что и сделал. Даже при тусклом свете лампы Дэни прекрасно могла его разглядеть, он стоял всего в паре шагов от неё. Парень был всего на пол головы выше неё, и всё же казался намного внушительнее. Дэни увидела его обожжённое лицо и замерла: тёмные, кривые пятна покрывали его голый череп, левую щёку, шею, ожоги тянулись под ворот халата, под белые бинты. Голубые глаза просто пылали, а потемневшие, почти бесформенные губы были плотно сжаты.

Вот как он отталкивал их. Или пугал, или что он там делал, неважно. Дэни тут же поняла ситуацию. Она поняла отчаяние мисс Филч и её быстрый побег из дома с утра. Её сынок не давал сиделкам шанса и, видимо, пытался одним своим видом довести их до белого каления. То же самое он решил проделать и с ней самой, но Дэни знала себе цену. А ещё она знала, сколько заработает, если поставит эту наглую, «жареную» рожу на место.

Прозрачные глаза всё ещё следили за ней, однако, внешне девушка ничего не показала. Она заглянула Филчу в лицо, прищурилась и вдруг захихикала, что на минуточку его явно обескуражило.

— Прости, я просто никогда раньше не видела парня без бровей. Ты похож на альбиноса.

Голубые глаза сузились, когда она постаралась скрыть очередной смешок. Его трюк с первым впечатлением не сработал, парень немного растерялся; нахмурился, снова спрятался под широкий капюшон и как можно сильнее натянул его на лицо.