Бессердечный

— Нет, нет, слушайте! Это не было изнасилованием, понимаете? Он был болен, он просто растерялся... Он слишком долго был один. И он совсем не похож на отчима, ясно?! Он не такой, как этот больной на голову урод...

— Ты хоть осознаёшь, что могло произойти самое ужасное? А если бы ты не остановила его?

— Так он сам и остановился! Может быть, даже испугался сильнее меня. Вы бы видели, как он смотрел, когда я оттолкнула его.

— Почему же ты тогда решила оставить эту работу?

Она снова ушла в себя на несколько коротких мгновений; думала, думала, затем просто сказала:

— Потому что это разрушило всё: нашу едва зародившуюся дружбу, серьёзность отношений, дистанцию, которую я старалась поддерживать — всё прахом. Я больше не смогу относиться к нему, как раньше. Я понимаю одно: если я захочу вернуться, мне придётся решать — либо терпеть послевкусие того утра, либо...

— Либо?

— Дать ему то, чего он хочет. Но я не смогу. Так быстро избавиться от страхов, так быстро стать чем-то большим друг для друга... Нет, я не сумею.

Док покачал головой и промолчал. Дэни ждала, что он скажет нечто, как обычно, разумное, а она не поймёт и половины из его научно-медицинских терминов. Но это помогало, по больше части. Что же сейчас?

— Скажи, ты злишься на этого парня?

— Да, наверное. В основном, потому что он сделал то, чего я не ожидала.

— Видимо, ты переоценила его возможности и приукрасила образ настрадавшегося молодого человека.

— Может быть, и так. Я забыла, что он на самом деле такой же, как все.

— Кто знает, — док задумчиво потёр подбородок указательным пальцем. — Быть, как все — иногда это неплохо.

Всё-таки сказал, всё-таки в самую точку попал. Дэни приняла это и... смирилась.

Кендра загадочно улыбалась, когда сестра вышла в коридор. Но та молчала, и старшая, по-видимому решив, что всё прошло неплохо, осталась довольна.

Весь вечер Дэни провела в доме жениха Кендры, кстати говоря, он оказался вполне сносным. Жених, не дом. Невысокий, темноволосый и чересчур внимательный, этот мужчина показался Дэни не от мира сего. Зато симпатичный и заботливый. Только их с Кендрой воркование её ничуть не трогало, скорее, она даже тосковала из-за этого.

В конце концов, девушка признала, что причиной тоски был другой мужчина. В другом месте, в другое время. Дэни не могла заснуть — ей казалось, что Филч рядом, и вот-вот протянет к ней руки и стянет с неё дурацкое одеяло, под которым Дэни было слишком жарко.

***

Она уехала из Кеншима на следующий день, после полудня. Матери дома не было. Только записка, прикреплённая к холодильнику:

«Я на работе. Обед и ужин готовы, буду поздно.

мама»

Как будто ей было до этого дело! Однако, она съела сэндвич и ножку жареной курицы, потом, немного подумав, позвонила Филчу. Гудки, гудки... Дэни забеспокоилась, не раздумывая ни минуты более, собралась и отправилась к Ричарду.

Уже было достаточно темно, а в окнах знакомого дома не горел свет. Дэни стало не по себе, и она всё-таки вошла через задний двор, в кухню. Не забыла, где лежал ключ. В доме — тишина и мрак. В холодильнике обед был нетронут, лекарства — на своих местах. В комнате, наверху, всё было, как в последний день её дежурства.

Девушка обругала себя: дура, он может быть у себя на квартире! Но вчера она была слишком расстроена, и не запомнила адреса... Позвонить его мамаше? Она же ничего не знает! Её звонок может только сделать хуже. Дэни ходила по кухне, туда-сюда, не имея понятия, что делать. Вдруг сообразила! Позвонила Сэму, но он не ответил. Джимми тоже. Опять неудача!

— Что я сделала? Что я могла сделать?

Она просидела в тишине полчаса, сходя с ума от ожидания чего-то. Затем вышла на улицу, на мороз. В её мозгу заклинило что-то, что заставило её рвануть с места. Странное ощущение, предчувствие, видимо, смешанное с тревогой и страхом, подтолкнуло её бежать на автобусную остановку. Села в автобус, и, пока ехала долгие чёртовы три остановки, кусала губы и молила Бога, чтобы он был там .

Она вышла на нужной улице и, не переходя дорогу, вгляделась в окна «Rocotillo». То ли молитвы помогли, то ли рождественский дух вернулся, но Ричард сидел там, за их столиком, дальним, у окна. Вздохнув, наконец, спокойно и расслабившись, Дэни поспешила в кафе. Филч не обернулся на тоненький звук колокольчика над дверью; он сидел, навалившись на столик, всё такой же закрытый с ног до головы: капюшон, перчатки — всё при нём.

Дэни осторожно подошла сзади, сняла шапку и сунула её в карман; заодно заметила, что на столике перед парнем стоят три пустые бокала для мороженого. Тихо хихикнув, она села напротив и постучала пальцами по поверхности стола.

— Ух, смотри, Ричи-Рич. Объешься этой гадостью и помрёшь! Не самая достойная смерть.

Он поднял голову, чуть сдвинул капюшон назад. Дэни разглядела, наконец, его глаза... и едва сдержала недовольный вздох. Он будто неделю не спал! И не ел. А заодно не пил. Выходит, два эти дня он слонялся один одинёшенек? Он выглядел так жалко, несчастный и потерянный парень. Сейчас его ожоги были как побледневшие, яркие пятна на коже, сама кожа блестела от пота.

— Ричард, ты в порядке? — спросила девушка дрожащим голосом.

— Ты вернулась.

— Ну, да. Вернулась. Я тебя искала. Опять. Ты обещал мне не делать глупостей.

— Обещал, — он вжал голову в плечи в какой-то нездоровой, пьяной манере. — Но сделал ведь. Я паршиво себя чувствую. Стоит мне только представить, что ты увидела лицо отчима вместо моего... Мне хочется убить себя.

Дэни ощутила ком в горле, тут же откашлялась и сказала:

— Я не хочу тебя винить. Ни в чём. И не виню. Понял? Ты — не мой отчим! Он был больным психопатом. Ты просто... ещё очень молод. Кхэм... Да, ты напугал меня, но я тебя не ненавижу.

— Правда? — он подался вперёд, протянув руку и накрыв ладонью руку Дэни. — Это то, что я хотел услышать.

Даже его перчатка была тёплой, и Дэни инстинктивно скользнула ладонью в его широкую ладонь.

— Это именно то...что я хотела сказать.

— Мы всё ещё друзья?

Почему-то его вопрос застал её врасплох. Она не этого ждала. А чего тогда? Где же долгожданное облегчение? Где ощущение, что тяжёлый груз спал с души? Дэни лизнула пересохшие губы и, стараясь скрыть горечь, ответила:

— Да, конечно. Друзья.

Потом он слегка сжал её руку. В благодарность, наверное. В следующую секунду ей захотелось закричать о том, что друзьями они быть не могут, ведь как можно оставаться друзьями, когда он спал рядом с ней в одной постели? Когда он видел её практически обнажённой и такой уязвимой? Когда он, в конце концов, дал ей оргазм, довёл её до этого одними своими пальцами?! Она же больше не сможет смотреть на эти руки, не думая о том, где и как они её трогали. И во сне ей это нравилось.

Через какое-то время Рич попросил, предварительно убрав руки под стол:

— Расскажи, где ты была эти два дня.

Она рассказала про Кендру, её милого жениха, их дом в Кеншиме. Подробности визита к психотерапевту опустила нарочно, чтобы лишний раз не давать Филчу повод вспомнить их... неудачную совместную ночь.

Дэни заставила его заказать нормальный ужин, от своей порции просто отказалась. Они ещё немного поговорили, а ушли уже после десяти ночи. Дэни успела заметить, как Ричард задержал взгляд на веточке омелы, закреплённой над выходом из кафе. И, хотя они чуть задержались в дверях, он не предпринял попытки обратить на это внимание. Видимо, рождественский дух сжал парню горло своими невидимыми ручонками, мол, кончилась вечеринка. А Дэни ожидала, что поцелуй всё-таки состоится.