Страница 38 из 47
— Он… что? — любовь сильное слово. Но блядь, Оливер Кинг любит меня. Этого просто не может быть.
— Ты даже понятия не имела, не так ли? Ты должна сражаться за свою любовь к нему.
Какого черта эта женщина, которая одержима своей внешностью, стала настолько мудрой, чтобы давать мне советы и рассказывать о чувствах своего сына. Обычно, она настолько живет в своем собственном пузыре, что не обращает внимания на остальной мир.
— Вас двоих тянет друг к другу, так же как и меня в мое время тянуло к папе Оливера, — она немного подождала, а затем продолжила. — Он… он тоже был моим сводным братом. Но наш счастливый конец не закончился счастьем, как видишь. Смерть Мишеля не была случайностью. Он покончил жизнь самоубийством. Он никогда не признавался, что нам на самом деле было хорошо вместе.
Ее глаза были грустными, а голос звучал напряженно. Она схватилась за жемчуг, как всегда делала, когда ей было неуютно.
— Мне жаль. Я не знала, — ответила я. Я никогда не имела ни малейшего понятия, что стоит говорить в таких ситуациях. «Мне жаль» — казалось таким избитым выражением. Но это было лучшее, что я могла сказать.
Прочистив горло, она несколько раз моргнула, до того как продолжить.
— Он начал много пить и спать с молоденькими девицами. Очень молоденькими. Некоторые даже не достигли совершеннолетия… это к слову, — ее щеки покрылись румянцем, а руки начали слегка дрожать. — Я пыталась делать все, чтобы он снова меня полюбил, пыталась выглядеть моложе, чтобы он не трахал этих маленьких шлюшек, — вина и тоска читалась на ее лице, и мое сердце сжалось. — Ничего не работало. Он направил свою машину в дерево, Мая. Он убил себя, потому что не мог смириться со всем этим.
Я тяжело сглотнула, слезы появились на моих глазах. Так вот почему Оливер так себя вел. Почему он продолжал твердить, что испорчен, я не могла понять. Это не было его виной. Никто не виноват в этом.
— Лариса, о боже, никто не должен проходить через такое, — ответила я, взяв ее за руку, и повела к кровати, чтобы она присела. Я села возле нее, сжимая ее руку.
— Алек… Я встретила твоего отца, когда я была полностью разбитой, моя жизнь была мрачной, я боялась кому-либо доверять, такая вся бедняжка, с заниженной самооценкой из-за моего мужа. Алек не просто был моим пластический хирургом, он стал еще и моим другом.
Она улыбнулась мне, в ее глазах появился блеск, когда она заговорила о моем отце.
— После того как мы поженились, Алек сказал мне, что я была красивой и отказался делать мне операцию. Я никогда не верила ему. Все же возраст брал свое, на коже появлялись морщинки. Так что я пошла к другим врачам и колола себе ботокс, ложась под нож. Конечно, он был в курсе того, что происходило. Я имею в виду, он был одним из лучших пластических хирургов в стране, а я пошла за помощью к его коллегам. Ирония не находишь? И будучи таким прославленным мужчиной, он не говорил ни слова, потому что знал какая боль таиться у меня внутри. Мне было необходимо это. Но он не был одним из них. Каждый раз по возвращению из ЛА, я видела боль в его глазах, но я говорила себе, что это все делается для него.
Я гордилась своим отцом за то, что он понимал эту женщину, но мне не нравилось, что она причиняла ему боль всем этим.
— Папа очень хорош в этом. У него доброе сердце.
— Да, я знаю. Когда я потеряла Мишеля, мы стали немножко ближе, так как наши половинки покинули нас, мы решили соединить наши жизни вместе. Я просто не могу выразить словами насколько мне помог Алек. Твой папа удивительный человек.
Я скривилась.
— Чем ты за все это платила?
— Когда я была в ЛА? У меня остались кое-какие деньги от страховки, когда умер Мишель. И Оливер. Он давал мне деньги из своего наследства, которое ему оставили бабушка с дедушкой. Они были очень богатыми. Он получил все это, после того как ему стукнуло восемнадцать.
— Так Оливер богат? — ахнула я. Он никогда не выставлял этого напоказ. Ну, одевался он конечно хорошо и у него были дорогущие часы и клевая тачка, но я бы никогда в жизни не подумала, что он богач.
Лариса кивнула.
— Он не мультимиллионер, но у него довольно-таки крупный запас деньжат. Он купил свою собственную квартиру в ЛА, когда ему исполнилось двадцать, ну он еще учился тогда. Он держался подальше отсюда, потому что не знал, как контролировать свои чувства к тебе. — В ее словах не было ни горечи, ни гнева, она просто называла факты.
Я потрясла своей головой, пытаясь осмыслить это все.
— У нас с тобой разные воспоминание о моем детстве. Ну, если мне не изменяет память, то Оливер меня на дух не переносил, и просто превратил мою жизнь в ад. А потом эта Бьянка… и другие женщины. Нет смысла.
Лариса мягко засмеялась, в ее глазах плясали искорки веселья.
— Ну и по этой причине ты покупала себе новую одежду каждый раз, как одурманенная, когда узнавала, что он приедет?
— Одурманенная? Эй, нет, не было такого. Я его просто ненавидела.
Она успокаивающе похлопала меня по руке.
— Все повторяется, моя дорогая девочка. Потому что он не хотел идти по тому же пути, что и его отец. Он думает, что Мишель был слабым. И знаешь, Оливер прав. Потому что Мишель отказался сражаться за нас. Он считал мнения других выше нас.
— Так Оливеру известно? — выдохнула я. — Ну о вас двоих? Что вы были братом и сестрой?
Она теребила свои руки. На ее выражении лица читалась боль.
— Да. Это был самый большой семейный скандал. Люди называли нас по именам, говорили, что мы живем в большом грехе, и что наши ребенок тоже будет монстром, похожим на Мишеля. Люди такие ужасные, Мая. Они никогда не думают, о том, что говорят, и как это причиняет боль другому человеку.
Я кивнула. Я знаю, какого это, потому что со мной тоже так обошлись. Мое сердце обливалось кровью за нее и за Оливера. Он был просто мальчиком. Почему люди считали его монстром? Теперь я не удивляюсь, почему он был таким озлобленным все это время. Я даже понятия не имела об этом дерьме. Все это время я ненавидела его, потому что он делал то же самое в ответ, он просто вымещал все на мне, чтобы скрыть эту боль.
— Оливер так долго был зациклен на всем этом. Теперь я начала его наконец-то понимать. Мне хотелось знать, из-за чего были все эти вещи. Я могла бы стать ему другом.
— Он слишком упрям для этого. Он не хотел заботиться о тебе, моя дорогая, — она немного поерзала на кровати и опустила глаза в пол.
— Что? — пробормотала я.
— Мне было так стыдно, когда Оливер узнал, что его отец начал спать с девушками его возраста. Знаешь, а я думала, что смогу остановить все это. Возможно, если бы я немного помолодела, то его отец бы перестал смотреть на других. Но, затем поняла, что причина в нем.
Я схватила Ларису и притянула к себе, крепко обнимая — она плакала.
— Это не твоя вина Лариса. Ты просто стала жертвой обстоятельств, — ответила я. Теперь я поняла, почему Лариса была так чертовски одержима своей внешностью. Она просто прятала свою боль за внешностью. Я не могла ничего с этим поделать. Она реально была очень красивой женщиной. Она не нуждалась в операциях, Лариса просто стала, зависима от них.
— Спасибо. Я тоже стараюсь себе напоминать обо всем этом. Я не хочу, чтобы Алек изменял мне. И также я хочу видеть тебя и моего Оливера счастливыми.
Я всосала воздух.
— Так ты меня не ненавидишь?
— Боже, ты что, нет, конечно. Если ты думаешь, что я хочу выжить тебя из этого дома, то это совсем не так. Я бы хотела, чтобы ты влюбилась в кого-то другого. Но уже слишком поздно. Ведь уже что-то произошло между тобой и моим сыном. Я не хочу, чтобы кто-либо из вас прошел через то, что прошла я. Люди, могут говорить всякие гадости и разрушить чью-то жизнь этим. Такие же комментарии могут привести и к самоубийству. Вот почему я рада, что ты учишься оказывать помощь остальным, я полностью на твоей стороне.
Лариса потянулась ко мне и задрала рукава моей рубашки. Ее пальцы нежно поглаживали мои запястья.