Страница 18 из 19
Это самовольное объявление войны без одобрения конгресса стало прологом дальнейшего расширения полномочий президента. Когда испанцы закрыли Новый Орлеан для американских торговцев, а Наполеон, мечтавший возродить французскую империю в Северной Америке, вынудил их в октябре 1800 г. по договору в Сан-Ильдефонсо вернуть Луизиану Франции, Джефферсон счел это угрозой безопасности Соединенных Штатов. «На земном шаре есть одно место, владетель которого – наш исконный враг, – сказал он. – Это Новый Орлеан». И в тот день, когда Франция вступит во владение Новым Орлеаном, продолжал он, «нам придется пойти под венец с британским флотом и государством».
Джефферсон немедленно поручил послу США во Франции Роберту Р. Ливингстону начать переговоры о покупке Нового Орлеана и направил в Париж Джеймса Монро в качестве чрезвычайного посланника, уполномочив его предложить 2 миллиона долларов за Новый Орлеан и Западную Флориду. Тем временем Наполеон оставил свой план возрождения французской колониальной империи в Новом Свете, после того как его войска, пытаясь подавить восстание рабов под командованием Туссен-Лувертюра на Гаити, потерпели сокрушительное поражение. Нуждаясь в деньгах для продолжения военных действий против Великобритании, он решил продать обширную территорию Луизианы. 11 апреля 1803 г. министр иностранных дел Франции Талейран спросил Ливингстона, сколько Соединенные Штаты готовы заплатить за этот огромный участок территории. После длительных переговоров они наконец сошлись на 60 миллионах франков (около 15 миллионов долларов), и 30 апреля договор был подписан. Из этой суммы французы получали 11,25 миллиона долларов в 6-процентных ценных бумагах, не подлежащих выкупу в течение 15 лет. Соединенные Штаты удержали 3,75 миллиона долларов для оплаты претензий своих граждан к Франции.
Эта невероятно выгодная сделка в два раза увеличила территорию страны, но ее конституционность была немедленно оспорена федералистами, утверждавшими, что конституция не содержит положений, позволяющих такое присоединение. Кроме того, конгресс не имел полномочий для включения этой обширной территории и ее населения в Союз без одобрения нескольких штатов. Президент действовал незаконно, утверждали они. Впрочем, Джефферсон и сам сомневался в законности своих действий, но это его не остановило. «Конституция, – говорил он сенатору Джону Брекинриджу, – не содержит положений об удержании иностранной территории, а тем более о включении иностранных государств в наш Союз». Зато президент был уверен, что это приобретение имеет большое значение для будущей безопасности страны. 20 октября 24 голосами против 7 сенат ратифицировал этот договор, причем все федералисты кроме одного проголосовали против. Палата представителей после долгих и бурных дебатов распорядилась передать французам ценные бумаги и поручила президенту взять Луизиану под свой контроль. 30 декабря 1803 г. над Новым Орлеаном был поднят флаг США.
Вскоре после приобретения Луизианы Джефферсон попросил конгресс выделить 2500 долларов на экспедицию для исследования Миссури до ее истоков. Когда Меривезер Льюис и Уильям Кларк начали свое знаменитое путешествие на запад, Луизиана уже была приобретена, и они предприняли исследование значительно расширившейся страны, пройдя на запад до устья реки Колумбия и укрепив притязания Соединенных Штатов на Орегонскую страну. Экспедиция Льюиса и Кларка (1803–1806) не только имела большое научное значение, но и способствовала переселению на новые просторы Запада. Джефферсон продолжил расширение полномочий исполнительной власти, потребовав изменений в судебной системе. Законом о судоустройстве (1802) был восстановлен Верховный суд из шести судей и создано шесть новых окружных судов. Кроме того, Джефферсон стремился уволить тех судей, которые регулярно принимали решения по политическим мотивам. Возможно, самым известным подобным эпизодом стало возбуждение процедуры импичмента против верховного судьи Сэмюэла Чейза. Особенно возмутило Джефферсона решение председателя Верховного суда Джона Маршалла по делу «Марбери против Мэдисона». Марбери, один из «полуночных» назначенцев, не получил полномочий выступать в качестве мирового судьи и подал иск в Верховный суд, требуя обязать государственного секретаря Джеймса Мэдисона выпустить патент, подтверждающий его назначение. 24 февраля 1803 г. Маршалл отклонил иск Марбери на том основании, что тот обосновал свое заявление ссылкой на раздел 13 Закона о судоустройстве (1789), являвшийся неконституционным. В решении по этому делу суд впервые в истории США признал парламентский закон не соответствующим конституции, тем самым создав прецедент судебного ограничения, то есть права Верховного суда объявлять действия президента, конгресса и любого государственного ведомства недействительными или неконституционными. Хотя судебное ограничение не применялось следующие полвека, оно позволило возвысить судебную власть, уравняв ее с другими ветвями власти.
Первый президентский срок Томаса Джефферсона безусловно оказался успешным, но после переизбрания в 1804 г. его преследовали неудачи. Британские суда продолжали захватывать американские корабли и насильно вербовать американских моряков. После возобновления войны с Францией были изданы королевские указы о блокаде европейского побережья от Бреста до Эльбы. Прибрежная торговля с Францией оказалась под запретом. Наполеон ответил Берлинским и Миланским декретами о торговой блокаде Великобритании. Кораблям нейтральных стран, не повиновавшимся декретам, грозила конфискация. Оказавшись меж двух огней, Джефферсон обратился к конгрессу с предложением о введении эмбарго, запрещавшего американским судам покидать порты для дальнего плавания, а иностранным судам покидать американские порты с товарами из США. Закон об эмбарго (1807) обернулся для США катастрофой, прежде всего нанеся значительный ущерб американской торговле. Крупные прибрежные города понесли огромные убытки, и Новая Англия оказалась на грани восстания.
Очевидный провал Закона об эмбарго привел к его отмене. Он был заменен Законом о запрете импорта от 1 марта 1809 г., который позволил возобновить торговлю со всеми иностранными государствами за исключением Франции и Англии. Неудача побудила Джефферсона, вслед за Джорджем Вашингтоном, уйти после двух президентских сроков. В 1809 г. преемником Джефферсона стал Джеймс Мэдисон, которому также не удалось заставить воюющие стороны уважать права нейтральных стран. Тогда конгресс принял билль № 2 Мэкона, который устранял все ограничения в торговле с Францией и Англией, но предусматривал возобновление запрета заходить в порты для одной из воюющих сторон, если другая отзовет свои декреты. Естественно, Наполеон воспользовался этим приглашением к обману, сообщив об отмене Берлинского и Миланского декретов. И Мэдисон поверил ему, объявив о возобновлении торговли с Францией и прекращении торговли с Великобританией. Вскоре Мэдисон понял, что остался в дураках: Британия в отместку усилила насильственную вербовку американских моряков.
Пока президент не добился лидерства на политической арене, Генри Клей, вновь избранный член палаты представителей, начал свою карьеру в конгрессе с таким блеском, что другие конгрессмены быстро попали под его влияние. Избранный спикером в первый же свой день в конгрессе – предыдущая, хоть и недолгая, его карьера в сенате США послужила подтверждением его выдающихся способностей, – он серьезно намеревался определять политику страны и то, какие законы будут поставлены на голосование в палате представителей. В отличие от своих предшественников, которые скорее пытались направлять ход прений, Клей в подражание спикерам британского парламента стал неотъемлемой частью работы палаты представителей и непосредственно участвовал в дискуссиях по важным вопросам, оказывая влияние на их исход. Он назначил председателей комитетов, которые оказывали поддержку его усилиям сделать палату представителей господствующей силой в национальной политике. Клей также настоял на введении правил внутреннего распорядка палаты и без колебаний прекращал прения, когда чувствовал, что пришло время для голосования. Чтобы предотвратить обструкцию, то есть тактику умышленного затягивания работы сессии, он позволил конгрессменам поднимать вопрос о постановке на голосование главного пункта обсуждения. Был случай, когда он заставил замолчать Джона Рэндольфа и не дал тому войти в зал палаты представителей с одной из его охотничьих собак. Частью своего успеха, как и переизбранием всякий раз, когда он баллотировался на должность, он был обязан своему в высшей степени справедливому и беспристрастному отношению к коллегам. Все это дополнялось находчивостью, мощным интеллектом, острым языком и завораживающим ораторским даром во время выступлений в дебатах. Он стал первым великим спикером палаты представителей.