Страница 10 из 65
Возможно, за это его и изгнали? И есть ли у них теперь новый ван или новая династия, сменившая династию Лю Дэ-ви и Ма-си Май-лянов? Этот вопрос для меня тоже остался неясным. Господин Ши-ми, который, кстати, сообщил при этом, что и его самого зовут Ma-си Май-лян (это его второе имя), дал на него уклончивый ответ: и да, и нет.
Во всяком случае, я заметил, что даже такой высокообразованный человек, как господин Ши-ми, без всякого почтения говорит о ване, пусть даже лишенном престола и изгнанном. Уже одно то, что человек осмеливается принять имя, принадлежащее вану, тем более усопшему, показывает, как мало почитают здесь повелителей. Не могу, просто никак не могу поверить, что люди, живущие здесь и сейчас, – наши внуки. За этим наверняка кроется какая-то тайна.
Второй Лю Дэ-ви, о котором господин Ши-ми отозвался еще менее почтительно, повредился рассудком и лишил себя жизни, бросившись в озеро.
Имеется ли над ваном еще император и где он находится, я также не смог узнать. Но со временем я это обязательно выясню – как только достаточно овладею местным языком.
Вообще же я сегодня хотел рассказать тебе о здешних деньгах. Они удивительны и странны не менее, чем комнатный родник для опорожнения. Монетами здесь пользуются, хотя они почти ничего не стоят. Да и сделаны они не из серебра, а из какого-то дешевого сплава, а то и вообще из меди или железа. Расплачиваются же люди в основном бумагой. Помнишь, я писал, как господин Ши-ми вручил той даме, которая пришла на меня жаловаться, две бумажки? Так вот, это были деньги – такие же бумажные деньги, которые когда-то, в эпоху Пяти династий, безуспешно пытались ввести и у нас. Здесь они зеленого, коричневого и синего цвета. У них трудно произносимое название, я записал его как «Ма-ль'-к'». Где берет свои Ма-ль'-к' господин Ши-ми, я пока на знаю. Но у него то и дело появляются новые. Хотя сам он, по его словам, их не делает.
Вчера мне представилась возможность убедиться, что эти бумажки – и в самом деле деньги. Мы поехали куда-то очень далеко; мы – это господин Ши-ми и я. Должен тебе сказать, что здесь, кроме повозок Ма-шин, существуют еще целые дома на колесах. Господин Ши-ми называет их «Ша Ля-бан», но у них есть и другое название, которого я не запомнил. В эти домах-повозках для человека опаснее всего не адская скорость, как у Ма-шин, а двери, через которые входят и выходят. Окна у этих передвижных домов не открываются, зато двери открываются сами собой – и закрываются так же, приводимые в движение каким-то таинственным механизмом. Человек менее просвещенный, нежели я, и тут вынужден был бы предположить колдовство. Меня же удивляет другое: судя по всему, владельцы домов Ша Ля-бан сами не всегда могут совладать с этими механизмами. Похоже, что двери распахиваются и захлопываются, когда им захочется самим, а не когда этого пожелают гости. К тому же происходит это с головокружительной быстротой. На дорогах есть места, где, если я правильно понял, можно ожидать появления и даже остановки таких Ша Ля-банов. Мы пришли на такое место и стали ждать. Шел дождь, и уже не первый день. Через некоторое время действительно появился Ша Ля-бан и неуклюже подкатил к нам. Господин Ши-ми схватил меня и поставил на маленькую лесенку. Полумрак и сырой, спертый воздух в доме на колесах испугали меня, и я инстинктивно метнулся назад, но господин Ши-ми выкрикнул что-то и подтолкнул меня вперед. Я упал внутрь дома, и тут дверь захлопнулась. Люди, бывшие в доме, засмеялись. Но эта дверь придавила господина Ши-ми! От страха за его жизнь я чуть не лишился рассудка, однако все обошлось. Хотя в первый миг мне показалось, что ему переломало все кости.
Обстановка в этом железном доме убогая и довольно грязная. Он даже не разделен на комнаты: это одно помещение, к стенам которого приставлены короткие скамьи. Я спросил у господина Ши-ми, кто хозяин дома, чтобы пойти поприветствовать его, но господин Ши-ми сказал, что это ни к чему. Пока мы ехали, он мне кое-что объяснил. Оказывается, Ша Ля-бан – не настоящий дом, а тоже своего рода повозка, и принадлежит она правителю города Минхэня, мандарину по имени Ки Цзин-гэ[14]: именно он в своей безграничной доброте позволяет жителям пользоваться ими.
В Ша Ля-бане было темно. Люди теснились в нем, обливаясь потом, и пахли сыростью. Довольно часто железный дом неожиданно останавливался как вкопанный, и тогда всех его жителей и гостей бросало в разные стороны. Это напоминало затянувшееся землетрясение. Это тоже устроено очень неразумно. Всякий раз, когда Ша Ля-бан останавливается, множество людей покидает его, а другие входят. Однако при этом никто не здоровается и не кланяется. Так я еще раз убедился, что вежливость пришла здесь в полный упадок. И уже почти уверился, что эти не знающие покоя, вечно мчащиеся куда-то на своих повозках большеносые – вовсе не наши внуки. Не понимаю: куда они все время мчатся, чего ищут? Я долго пытался найти причину этого, но так и не смог. Боюсь, что большеносые и сами ее не знают.
Конечно, любезный Цзи-гу, тебе временами тоже случается покидать свой дворец: в какой-то день ты отправляешься в библиотеку, чтобы прочитать одну из книг божественного Мэн-цзы, в другой день велишь отнести себя во дворец императора, в третий, допустим, вместе со старшим сыном посещаешь храм. Я знаю также, что ты иногда совершаешь прогулки по парку. Все это вполне соответствует образу жизни сановника. Простым людям, понятно, приходится передвигаться больше. Женщины ходят на рынок за покупками, растиратель красок обходит заказчиков, желая сбыть товар, и так далее. Здесь же в движении находятся все, причем постоянно, даже вечером, когда становится темно: они мечутся во всех направлениях, без видимой цели, лишь бы не оставаться на месте. Суета стихает лишь поздно ночью, да и то ненамного. И если бы мы с тобой не были достаточно высокообразованными людьми, нам пришлось бы предположить, что все они одержимы каким-то бесом, ни на миг не оставляющим их в покое.
Именно для того, чтобы удовлетворить свою тягу к движению или, точнее, чтобы придать этому движению еще большую скорость, они и изобрели блуждающие дома Ша Ля-бан, которые ездят хотя и не так быстро, как повозки Ma-шин, но все же быстрее, чем ходит человек.
Через какое-то время господину Ши-ми удалось занять два места на одной из скамей, и мы сели. Так как мне уже много раз приходилось ездить в повозках Ma-шин, да и на царящую здесь («сейчас») торопливую суету я уже достаточно насмотрелся, от поездки в Ша Ля-бане мне не сделалось плохо. Я устроился на занятой господином Ши-ми скамье, откинулся на сиденье, стараясь не обращать внимание на шум и вонь, и попытался спрятать руки в рукава, забыв, что здешняя нелепая одежда не позволяет этого сделать. Тогда я просто положил руки на колени и стал смотреть в одно из больших окон, за которым передо мной развертывался город, невообразимо огромный – никаким иным словом, мой добрый Цзи-гу, его определить нельзя.
Сначала я думал, что местность возле дворца бывшего вана, включая улицы и дома вдоль канала Голубых Колоколов, где живет господин Ши-ми, и есть центр города Минхэня. Однако я сильно ошибался. Это всего лишь далекая окраина. И чем ближе мы подъезжали к подлинному центру Минхэня, тем выше становились дома. Все дома здесь сделаны из камня, и дороги тоже. Деревьев почти совсем нет. Точно скалы и ущелья, окружают человека со всех сторон эти гигантские дома со сверкающими окнами из стекла, все улицы заполняет бурлящий поток стремительных повозок Ma-шин, а между ними, гремя и пыхтя, лавируют блуждающие дома Ша Ля-бан, которых в центре города очень много, как будто его жителям мало стоячих домов, и без того сказочно огромных, так что остается лишь удивляться, каким образом всем этим чудовищам удается избежать столкновения и не нанести друг другу страшных повреждений. Свист, грохот и завывания невероятной силы парализуют все чувства, лишая человека возможности воспринимать что-либо. Мне показалось, что я угодил в грозу, в бушующий ураган из железа и камня. Это был настоящий хаос.
14
«Ки Цзин-гэ» – Курт-Георг Кизингер (р. 1904), западногерманский политик, в 70-е – 80-е гг. – бургомистр Мюнхена.