Возвращение

— И что ты ему написала? — спросила Мелина.

Она сосала красный леденец из ячменного сахара, такой же яркий, как и ее губы.

В «Бори» у девушек была на двоих не только одна комната, но и одна широкая кровать. Каждый вечер они подолгу спорили, кому ложиться со стороны окна, а кому — со стороны двери.

— Я написала, что мне очень жаль, но это ничего не поправит! И я смогу снова его увидеть, только когда стану совершеннолетней. Но ждать мне придется еще три долгих года!

— За это время он женится!

— Нет! Я ему помешаю жениться! Я стану писать ему каждую неделю! Так он не сможет меня забыть. И скоро я признаюсь ему, что сильно его люблю. Он расчувствуется и согласится подождать, пока мне не исполнится двадцать один. И тогда мы поженимся!

Мелина кивнула, словно соглашаясь, но тут же расхохоталась:

— Ты грезишь наяву, бедная моя Камилла! Ты ведь даже не знаешь, нравишься ли ему… А ведь он ни разу тебя не поцеловал! Но я тебя понимаю… Он — симпатичный парень! И у него усики… Обожаю мужчин с усиками! Это так мужественно!

Камилла вздрогнула. Если Мелине придет в голову соблазнить Гийома, ситуация, которая и так сложна, станет безнадежной! Девушка прекрасно понимала, что ее младшая сестра невероятно привлекательна.

— Больше никогда так не говори о Гийоме! — воскликнула она сердито. — Легко понравиться парню, если разрешаешь ему делать некоторые вещи…

Мелина скорчила обиженную гримаску, потом потянулась. С наигранной наивностью она спросила:

— О каких вещах ты говоришь? Не понимаю… Ну что я могу сделать, если Луччано целует меня в губы? А однажды вечером он попытался прикоснуться к моей груди! А Морис — тот и вовсе голову потерял! Попросил меня с ним переспать. Я отказалась. А ведь он мне очень нравится! И я не знаю, что…

— Тише! — оборвала ее Камилла.

Девушка с тревогой посмотрела в окно, выходившее в сад, где родители в компании Венсана, Лизон и их соседа пили кофе.

— Говори тише, идиотка! Ты с ума сошла, Мелина! Как ты можешь встречаться и с Луччано, и с Морисом! Что, если ты забеременеешь? Мама этого не переживет. А ведь она постоянно тебя защищает!

— Я просто тебя разыграла! Я — и вдруг забеременею? Как тебе это могло в голову прийти? Я не хочу детей. Я стану киноактрисой! И ничто мне не помешает. Можешь мне поверить!

Камилла ни секунды в этом не сомневалась. Мелина всегда добивается своей цели! Девушка пожала плечами и перечитала письмо.

Мой дорогой Гийом,

Я пишу Вам из «Бори», что в Прессиньяке. Мы с родителями провели два дня в Бриве, а потом, как они и планировали, поехали навестить мою старшую сестру Лизон и моего брата Поля. До того памятного вечера я радовалась, что скоро увижу их всех, но сейчас меня уже ничто не радует.

Знали бы Вы, как я несчастна! Вы хотели меня защитить, а мой отец этого не понял. И он первый раз в жизни меня ударил!

Умоляю, не сердитесь на меня! Если это хоть немного Вас утешит, знайте, что моя мать, выслушав мои объяснения, стала Вас защищать. И даже сказала, что Вы не в ответе за ошибки своего отца. Мама — замечательный человек! Умоляю, Гийом, не лишайте меня Вашей дружбы! Я же испытываю по отношению к Вам самые теплые чувства.

Я решила, что буду часто писать Вам, даже если Вы не станете мне отвечать. Но если Вы все-таки решитесь, не пишите свое настоящее имя на конверте. Надо быть осмотрительными.

Искренне Ваша,

Камилла

Довольная, она запечатала письмо и поцеловала конверт. Она отправит его тайком завтра утром, когда пойдет в Прессиньяк. Не заботясь больше о Мелине, поглощенной чтением журнала «Cinémonde»[17], Камилла спустилась на первый этаж. Надо было сделать выбор: выйти либо через парадную дверь, рискуя быть замеченной родителями, либо — через кухню. Если родители увидят ее, то непременно спросят, куда она собралась. Однако отныне Камилла не желала отчитываться за каждый свой шаг. Жить с ними становилось все труднее. Она быстро вышла через кухонную дверь. Ее тотчас же накрыло волной жара и запахов, присущих деревне: свежескошенного сена, хлева и полевых цветов.

Несколько минут — и она уже подходила к ферме. Невестка Лора как раз ополаскивала посуду. Она приветствовала девушку широкой улыбкой.

— Неужели ты пришла одна, Камилла? Какой приятный сюрприз! Жара тебя не пугает?

— Мне захотелось прогуляться! Мелина гулять пешком не любит, а родители разговаривают с Лизон и Венсаном, и темы все те же: реформирование системы образования, политика, экономика, приезд генерала де Голля в Коррез, плотина в Бор-лез-Орг, ну и так далее… Им хватит разговоров до самого ужина!

Лора рассмеялась. Молодая женщина буквально светилась — ее переполняла радость жизни. Она обрезала свои ярко-рыжие длинные волосы и с новой прической была похожа на подростка. Камилла окинула взглядом комнату, служившую Лоре и Полю кухней; она была такой же простой и яркой, как и хозяйка дома. На дубовом буфете, как обычно, стоял большой букет свежих цветов. Стол был завален овощами. Цвета овощей гармонично сочетались с их свежим огородным запахом. Лора, проследив за взглядом девушки, спросила:

— Ну, что скажешь об этом изобилии? Впечатляет, правда? Овощей у меня предостаточно, слава Богу! Еще у нас свое молоко, яйца и птица для жаркого. У меня есть все, что нужно, ну, или почти все. Я покупаю только сахар, соль, кофе и растительное масло. Поль мной гордится!

— А на фортепиано ты еще играешь?

— Увы, у меня не хватает времени, но меня к нему тянет! Возможно, я наверстаю упущенное, когда Люси пойдет в школу. Но ей пока только три с половиной. И за ней постоянно надо присматривать! Я только что уложила ее поспать немного, иначе она будет весь вечер капризничать. Прости меня, я заболталась и даже не предложила тебе кофе. Ты хочешь кофе?

— Нет, спасибо, Лора. А где Поль?

— Уже работает! Он хочет, пока коровы ночуют в поле, вычистить хлев. В этом году нам не придется покупать сено. Поль решил, что лучше наймет себе помощника и накосит своего собственного. Дела идут хорошо, и это так радует! Но твой брат все равно мечтает о тракторе!

Опершись о подоконник, Камилла слушала. Ее волосы с золотистым отливом спадали на плечи, закрывая верх хлопчатобумажного платья в цветочек. Лоре она показалась очень хорошенькой. И все же она не могла не заметить, что за время, прошедшее после последнего приезда семейства Меснье в «Бори», девушка переменилась. Камилла казалась более взрослой, более серьезной, чем раньше. И, пожалуй, более грустной. Взгляд ее ореховых, как у матери, глаз часто затуманивался, как если бы девушку что-то мучило.

Лора задумалась. Что могло настолько изменить Камиллу, которая прежде была очень жизнерадостной? Она никогда не видела девушку такой меланхоличной.

— Ты, наверное, рада, что поступила в Эколь Нормаль. Скоро ты станешь учительницей. Это прекрасно!

— Знаешь, с недавних пор мне все равно, кем я буду. Иногда мне кажется, что не я выбрала для себя эту профессию. Родители постоянно повторяли, что я просто создана быть учительницей! Мама хотела направить на этот путь и Мелину, но это напрасный труд! Она, в отличие от меня, сказала свое твердое «нет»!

— Она по-прежнему мечтает стать актрисой? — с улыбкой спросила Лора. — Камилла, разреши мне дать тебе совет: прислушивайся к своему сердцу, к интуиции. Тогда ты точно не ошибешься, уверяю тебя! Мы с Полем так и поступили, невзирая на множество препятствий и противоречивые советы наших близких… И мы ни секунды не жалели об этом!

— Спасибо, Лора, я это запомню! Хочу поздороваться с Полем, а потом пойду гулять. До вечера!

Девушка поцеловала невестку и поспешно вышла.

В резиновых сапогах и старых просторных штанах, которые были ему велики, Поль очищал стойла от навоза. Красный и потный, он не сразу услышал тоненький голосок сестры, которая решила не заходить в хлев — оттуда исходил острый запах мочи и перепревшей соломы. Не привыкшая к таким крепким ароматам, она почти задыхалась даже у раскрытой двери.

17

«Мир кинематографа». (Примеч. пер.)