Возвращение

— В наш прекрасный Коррез туристы прибывают издалека! Поскорее бы и мы, бедные земляне, стали летать на другие планеты! Сколько тайн было бы раскрыто!

Поль с нетерпением ждал, когда же и к нему наведаются «зеленые человечки»; Лора в эти истории совсем не верила. Гийом, который имел неплохие познания в астрономии, был озадачен. А старшие дети, затаив дыхание, слушали, что говорят взрослые. Играя, Жан перевоплощался в Антуана Мазо, а Бертий становилась инопланетянином…

— Мари! Мари!

Адриан отвлек супругу от размышлений. Она вышла в коридор и увидела, что он подпрыгивает на месте, воздев руки к потолку, крича при этом:

— Победа! Иди и поцелуй меня, дорогая! Сегодня — великий день! Все получилось! Де Голль — президент республики! Как я рад! Двадцать первое декабря 1958 года войдет в историю, можешь мне поверить!

Мари захлопала в ладоши, выражая свой восторг, а потом подошла к супругу. Адриан обнял ее за талию и закружил по коридору.

— Адриан, тебе не стыдно так сходить с ума, в нашем-то возрасте? Тебе ведь уже семьдесят!

— И что? Будь мне даже сто, я бы танцевал на месте, моя любимая женушка! И все-таки де Голля избрали! Представь, я жал руку президенту Франции! Я рад, что съездил в Обжа в феврале 1950-го. Я стоял в первом ряду, и он, посмотрев на меня, протянул мне руку. Я уверен, он узнал меня! Мы встречались, когда я ездил в Париж в конце войны. Мы тогда даже обменялись парой слов — выразили уверенность в победе…

Мари расхохоталась. Эту историю Адриан рассказывал ей не один десяток раз. Он же, не в силах сдержать радости, продолжил:

— Какой видный, обаятельный мужчина наш генерал, и так гордо несет себя! И пусть замолкнут клеветники. В общем, у меня сегодня праздник! Мы за ужином пьем шампанское по такому поводу!

Из кухни пришел Луизон. Адриан поднял его на руки и расцеловал в обе щеки. Растроганная Мари, глядя на них с улыбкой, сказала:

— А теперь идемте есть суп, мои дорогие!

Через час зазвонил телефон. Друг доктора Меснье, зная о том, что Адриан — ярый сторонник де Голля, хотел обсудить с ним результаты выборов. Мари уложила Луизона спать и спустилась в гостиную. В темноте комнаты затаилась высокая ель. Она словно убежала из леса и здесь нашла себе приют… Мари закрыла глаза и вдохнула запах еловой смолы. Скорее бы наступило завтра, когда они с Луизоном станут наряжать это прекрасное дерево! Она прошептала, закрывая дверь:

— Еще одно Рождество в окружении детей… Спасибо тебе, Господи!

***

Месяц спустя Адриан как-то раз собрался выехать на срочный вызов. Мари уже отвела Луизона в школу. Она и Адриан решили, что ему уже пора учиться, потому что дома мальчик скучал. Он быстро привык к этой перемене в жизни и с радостью общался с детьми.

На улице шел холодный дождь. Видя, что муж торопливо надевает резиновые сапоги и берет свой чемоданчик, Мари спросила с беспокойством:

— Куда ты?

— В Куару! В старом карьере мсье Паке, который теперь принадлежит семье Ролл, несчастный случай. Серьезно ранен рабочий. Как жаль, что Мелины нет дома, она поехала бы со мной. Думаю, помощь мне бы не помешала!

— Я еду с тобой! — заявила Мари. — Я не медсестра, но могу пригодиться.

Адриан согласился, только попросил поторопиться. Мари надела непромокаемый плащ, сапожки на меху и последовала за супругом.

Через четверть часа они были на месте. В карьере царила паника. Начальник проводил их туда, где случилось несчастье.

— Доктор, я вызвал пожарных по вашему совету. Мои парни разрабатывали хороший пласт гранита. Розового, понятно дело! Все это наверняка из-за этих дождей! Огромный пласт обрушился…

Мари посмотрела по сторонам. Сюда они пришли, шлепая по грязи. Ей не доводилось бывать в действующих карьерах. Жан-Батист Канар часто предлагал ей съездить посмотреть карьер Даниэля, работами в котором он руководил, однако ей этого не хотелось. Мари карьер казался иным миром, населенным мужчинами, большинство из которых были иностранцами — венграми, итальянцами, бельгийцами… Теперь она подумала о том, что у всех у них были жены и дети…

— Неужели ваши люди работают и в такую погоду? — спросила она у начальника карьера, увидев каменотеса в желтом плаще за работой.

— Конечно, мадам! Труд каменотеса тяжел! Летом они жарятся на солнце, загружая камень в грузовики, а зимой работают и в снег, и в дождь, и в мороз. Руки замерзают, движения становятся скованными, и из-за этого часто случаются травмы. Но это не сегодняшний случай!

Они пришли на место трагедии. Мари едва сдержала крик ужаса: на раскисшей земле лежал молодой мужчина. Он стонал — ногу ему придавило огромным камнем. Товарищи пытались освободить его, но глыба весила не одну сотню килограммов. Несчастный рабочий все еще сжимал в руке свою кирку, которой он откалывал куски гранита. Потребовалось немало времени, прежде чем, сдвинув камень, удалось освободить ногу пострадавшего.

Адриан опустился на колени и осмотрел раненого. Он огласил свой вердикт уже через пару минут:

— Два открытых перелома и травма грудной клетки. Нужно отправить его в больницу!

Адриан нащупал пульс больного, опасаясь, что могут быть и другие повреждения. Внезапно послышался глухой шум, перешедший в рокот. Кто-то потащил Мари в сторону. Начальник карьера закричал:

— Назад! Это обвал!

— Адриан! — вскрикнула Мари.

— Доктор, уходите скорее! — заорал один из каменотесов, подбежав к Адриану. — Все сейчас рухнет!

— Сначала возьмите беднягу! Здесь нужны носилки, но у нас нет выбора!

Каменотесы выполнили его распоряжение, Адриан стал собирать свои инструменты. Внезапно гора словно бы раскололась надвое. Вниз обрушилась смесь камней, земли и воды.

— Господи, Адриан! — раздался крик Мари.

Согнувшись пополам, доктор Меснье подбежал к жене. Следом за ним, словно преследуя его, катился камень. Он угодил Адриану в левую икру, сбив его с ног. Упало еще несколько камней, и все стихло. На том месте, где минуту назад были раненый и врач, высилась огромная глыба, наполовину утонувшая в грязи.

Адриан прокричал, чтобы всех успокоить:

— Мы еще легко отделались! У меня все кости целы. Камень только задел меня.

Мари бросилась к супругу и обняла его, рыдая.

— Любовь моя, я не знала… Сколько раз ты так рисковал, а я спокойно ждала тебя дома!

— Мари, попроси, чтобы нас отвезли в Обазин, и вызови доктора Симона из Бейна. Он осмотрит мою ногу и займется раненым. Все, для меня с медициной покончено! Сил моих больше нет, ты меня слышишь? На этот раз это окончательное решение!

Она кивнула, не находя слов, чтобы выразить свою радость. Много месяцев Мари ждала этого решения. Адриан столько сил и времени отдал своим пациентам, что уже пора было отдохнуть — выйти на пенсию. Не помня себя от счастья, Мари сказала себе: «Теперь он никогда не уедет от меня в спешке хоть днем, хоть ночью, чтобы помочь попавшему в беду в любом уголке кантона!» Она так боялась потерять его, но теперь обрела насовсем!

Мари огляделась. Как тяжел труд каменотеса! По многу часов они проводят здесь, обтесывая гранитные блоки… И кому нужен весь этот камень? Дома, памятники, стены сооружали из каменных глыб, временами смертоносных, вдали от этой грязи. Одно предприятие заказывало камень для мостовой, другим нужно было облицевать гранитом фасад здания, а рабочие трудятся в ужасных условиях вот в таких карьерах. Она искренне им сочувствовала. Это не имело ничего общего с описаниями Жана-Батиста Канара. Послушать его, так в этой профессии не было ничего опасного. Она трудна, бесспорно, но начальник карьера, друг Адриана и Мари, чуть ли не с поэтическим вдохновением описывал жизнь рабочих, совместные обеды под солнцем или в ангаре, если погода стояла дождливая… Он говорил о своей бригаде как о семье, пусть и довольно необычной…

Еще один день навсегда запечатлелся в памяти мадам Меснье — таким, каким его восприняло ее чувствительное сердце.