Страница 2 из 15
Когда Рус сделал такой, с позволения сказать, «колодец» в первый раз, Андрей не преминул сыронизировать:
– На дарков хотел полюбоваться? – Имел в виду простонародное поверье о подземном обитании этих аналогов земных чертей.
– Бери выше, Тартара! – Рус с удовольствием поддержал шутку.
– Ох, Чик, вечно ты что-нибудь выдумаешь! Ну, подниму я воду, прольется она на землю, а дальше? Просочится обратно. Толку ни-ка-ко-го! Я же тебе уже объяснял о водоносных слоях…
– Да-да, я помню. Вот и ходи давай ножками по всему полю, тяни воду на тот слой, а я за тобой буду шагать и колодцы варганить. Как последние ученики мы с тобой выглядим, обратил внимание? Потом сюда явятся полудохлые людишки, которых тут на пальцах пересчитать можно, принесут ведра, веревки и начнут поливать. Красота! Хлеб как попрет расти! Смотри, – сказал, обращая внимание друга на окрестности. – Все поле засеяно, и не все еще ростки посохли. Жалко, если пропадет.
– Ага, а ты, значит, собрался сделать добро и устроить им водопровод, как в лучших городских домах… – Андрей, родившийся и выросший в Месхитополе, в одном из крупнейших полисов ойкумены, не проникся заботой о труде земледельцев. Что он мог для них сделать?
– В каганских, – перебил его Рус, подняв статус будущего водопровода. – Специально на холме бурил, чтобы вода в поле сама бежала. Я еще канавки для равномерного стока сделаю.
– Чик! – Андрей от возмущения вскочил. – Это же сколько Силы надо потратить, амулетов, эликсиров! Да их же заряжать и менять раз в полгода придется! И сколько это будет стоить?! А регулировка поступления, а заслонки? Все-все придется делать! Не потянут местные…
– А мы им все это подарим! – торжественно произнес Рус. – У нас этих эликсиров да заготовок для амулетов – хоть вяль, хоть соли. Все равно сбыт ограничен. Тебе что, жалко? Ну и придешь раз в полгода, зарядишь – не переломишься.
Андрей соображал быстро: нудное ученическое занятие – поиск и подъем подземных вод – против интересной работы, достойной мастера. Деятельный Текущий, удивившись: «Как я сам-то не догадался?» – обрадовался:
– Дарки! Чик, ты на все готов, лишь бы побездельничать!
– Лень – двигатель прогресса, – глубокомысленно пояснил Рус. По-гелински это выражение звучало еще более парадоксально.
– Да уж, мне бы такую лень… Ну как это у тебя так получается?! – Андрей задал риторический вопрос, воздев руки, будто обращался не к другу, а к кому-то повыше. – За эликсирами, заготовками, стикерами[1] идти, конечно, мне… – сказал упавшим голосом, будто действительно предстоял долгий изнурительный поход.
– Ты в Кальварионе заведуешь мастерской… – ответил Рус, делано зевая. – Я пока посплю. Местные координаты не забудь снять, – пробормотал, как будто в самом деле уже проваливался в сон. И, словно со стороны, отметил, что они с Андреем ведут себя, как дети. Это его еще больше позабавило.
Андрей иронически покачал головой. Через несколько ударов сердца под ним возник круг цвета морской волны, отдаленно напоминающий плоский, резвящийся на большой сковородке водоворот. В него и провалился.
Рус пробовал просить Великих шаманов, но те смогли устроить лишь несколько коротких ливней в непосредственной близости от своего плато.
«Надо сгонять тучи почти со всего побережья, – объясняли они, – слишком сухо. Увы, в призрачном виде мы не такие крутые… вот раньше, эх!» – Дальше Рус их хвастовство пресекал.
В Эолгуле функционировал один-единственный орден – Исцеляющих. Другие эндогорские филиалы, вернувшись после отражения набега коалиционных сил, собрали все свое хозяйство и «эвакуировались» окончательно. Многие ученики, недолго погоревав, помучившись от стыда за «предательство» своей альма-матер, «бросившей» их родину, поехали следом. Коль наделил тебя бог склонностью к своей Силе, то негоже разбрасываться возможностью научиться управлять этим божьим даром. У тиренцев не осталось ни одного магистра Текущего и Ревущего, которые совместными усилиями еще могли бы что-нибудь устроить, да и то недалеко от моря. Не удержали бы и не дотянули тучи, полученные конденсацией морского пара, на полсотни миль вглубь степи, до первых поселений хлебопашцев. Не в человеческих это силах. А если создавать воду магическими структурами, то пользы от нее никакой не будет – через пару статеров она спокойно превратится обратно в Силу. Поднятие глубинных вод – единственное спасение от засухи, не считая мольбы Гидросу, который почему-то не отвечал. Ходили слухи, что он специально наказывает тиренцев за то, что они соблазнились пятном. Может, это и правда. В этом мире, созданном богиней Геей, наполненном богами со сложными, почти человеческими характерами, – и не такое возможно.
Рус не стал ничего выдумывать. Добыл из земли глину, слепил из нее точную копию земной деревенской «колонки» с отводящим краном и рычагом-заслонкой, укрепил эту конструкцию структурами. Поколдовал над эликсиром из порошкового каганита, смешал его с вытяжкой из «каганского масла», окунул в полученную массу стикер и легко, одним росчерком нарисовал на своем сооружении Знак долговечности. Андрей же поместил внутрь «колонки» изумрудный амулет, под завязку наполненный Силой с единственным свойством: подъем воды. Друзья дождались прихода старосты поселения – сухого пожилого тиренца, во взоре которого легко угадывалась безысходность, продемонстрировали ему ирригационное сооружение, объяснили, как им пользоваться, и быстро ушли «ямой», напоследок добавив: «Сие есть дар от князя Пиренгула. Он помнит о нуждах своих подданных!» Андрей не удержался от игривого пафоса – уж больно оторопевшим выглядел старый, но еще крепкий мужик с заскорузлыми натруженными пальцами (и это староста!). В его ошеломленном виде угадывалось все: надежда, недоверие, радость и сожаление об упущенном времени. Он словно говорил: «Что же вы так поздно, сынки?» Потом возник страх: «Сколько же за это чудо запросят?!» – его и заметил Андрей, потому и успокоил.
В «Закатном ветерке», как и весь Тир, тронутом запустением, он поинтересовался у друга:
– А не раскурочат твою глиняную трубу? Поди, догадаются, что там внутри дорогой амулет.
– Не, ее молотом не разобьешь. Укреплена, как городские врата. Пожалуй, получше «пыльной стены» будет… – ответил Рус.
Друзья выпрыгнули на привычной поляне в гоштовом саду среди наполовину высохших деревьев и ступили на пожухлую, иссушенную солнцем траву, присыпанную пока еще тонким слоем пыльного ярко-желтого карагульского песка. Разговаривая, шли к дому, предвкушая вкусную еду, которую готовили две оставшиеся на вилле поварихи, и старались не обращать внимание на явные признаки наступления пустыни, уже достигающей сердца Тира, его столицы.
Бассейн во внутреннем дворике пересох, но в доме водопровод работал исправно. Заметив хозяев виллы еще издали, Асмальгин распорядилась быстро разогреть давно готовую еду и вышла встречать совладельцев. Домоправительница, как обычно, пожаловалась на страшную дороговизну всего, особенно продуктов на оскудевшем рынке и на нехватку слуг, из-за которых дом и сад стояли полузаброшенными. Посетовала на тяжелую жизнь вообще и на свою судьбу в частности: мол, когда же Рус заберет ее в Кальварион, о котором ходит столько восторженных слухов. После всего не удержалась и выплеснула на Руса, которого считала очень покладистым, свое сожаление и снова как бы намек на просьбу:
– Умирает Эолгул, господин Рус, видят Предки – умирает. Это все лооски, которые прокляли наши земли перед тем, как всем до одной издохнуть!
Это было явное преувеличение. Скончались только самые сильные жрицы, а остальные превратились в обычных, не склонных к Силе женщин. Некоторые убили себя (отравились, повесились, утопились), а многие просто пропали, словно их никогда и не было. Затерялись, растворившись среди населения без всякой магии: зеленоглазые красотки идеального телосложения превратились в ничем не примечательных матрон. Разве что, несмотря на возраст (от старух до юных девушек), сплошь незамужних и бездетных. Возможно, и в Эолгуле осталось несколько бывших младших жриц, тщательно скрывающих свое прошлое. Асмальгин не видела и неувязок с «проклятием», которое два года назад, с началом массового бегства рабов в пятно, она сама считала направленным исключительно на невольников, а теперь расширила на все пятно в целом.
1
Стикер – заостренная палочка или кисточка с вложенной структурой, не позволяющей сложным эликсирам распадаться. Стикер обмакивают в алхимическую смесь и рисуют Знаки на оружии или руны на амулетах. – Здесь и далее примеч. авт.