Величайший рыцарь

Всю следующую неделю он жил так, как и сказал: поздно вставал, никуда не торопясь: с удовольствием и неторопливо ел. Он напоминал самого большого, сонного льва в Тауэре. Изабель тоже любила поспать, но у Вильгельма, казалось, врожденная способность к этому и бесконечные возможности, которые значительно превосходили се собственные. Если бы она не слышала рассказов о его подвигах, некоторые из которых стали легендарными, то поверила бы в его ранние прозвища Обжора и Соня. В те немногие часы, когда Вильгельм не спал и не ел, он с удовольствием гулял по прекрасному саду в Стоуке, вдыхал аромат цветов, слушал, как бард поет ирландские песни, и сам тоже пел. У него оказался прекрасный голос. Ои играл с ней в шахматы и смеялся, когда она выигрывала. Он рассказывал ей о турнирах и свой молодости, но редко касался важных вещей. Создавалось впечатление, что он избегает серьезных разговоров, и Изабель начала задумываться, за кого вышла замуж и не был ли прав де Гланвиль. Он рассказывал о Вильгельме Маршале всегда с кислой миной, так, может, его слова о легкомысленной натуре – правда?

Однако постепенно, по мере того как нога заживала, Маршал становился более деятельным. Однажды утром Изабель проснулась и обнаружила, что его часть кровати пуста. Мужа не оказалось в комнате, а его одежда исчезла с сундука.

– Уехал кататься верхом, – сообщила служанка, когда Изабель спросила о муже.

Она заметила, что больше никаких выделений на подкладных не осталось. Это означало, что теперь можно выполнять супружеские обязанности, не вызывая Божьего гнева. Изабель не знала, как сообщить Вильгельму эту новость и не показаться нескромной. Возможно, он сам спросит ее, или просто у него возникнут предположения, поскольку время-то идет.

В зале, на столе, расположенном на возвышении, осталось много крошек и капли меда – следов съеденного завтрака. Оруженосцев нигде не было видно. Изабель поспешно перекусила и отправилась на улицу, за ней следовала служанка. День обещал быть жарким, но сейчас, утром, в свежем воздухе пахло росой. Изабель услышала громкие мужские голоса и пошла на их звук. Вскоре она оказалась на огороженном участке за конюшнями и остановилась.

Ее муж занимался тренировкой боевого коня. Изабель поразилась при виде сложных маневров, выполняемых всадником и животным. То, что она увидела, показалось ей просто чудом. Вильгельм легко касался коня пяткой, давал приказ рукой – и конь поворачивался, менял ведущую ногу, останавливался, отступал назад, делал круговой поворот на месте. Вильгельм с конем казались единым целым. Изабель знала, что он хороший наездник, но до этой минуты не представляла себе истинного уровня его мастерства. Видимо, он обучал оруженосцев различным способам управления животным, потому что юноши тоже сидели в седлах. Потом он стал показывать самые простые шаги, чтобы юноши могли их повторить. Изабель смотрела как зачарованная. Делая поворот, Вильгельм заметил ее и, сказав что-то оруженосцам, поскакал рысью к ней.

– Вы сегодня рано встали, господин, – сказала Изабель с улыбкой.

Он тоже улыбнулся.

– Для разнообразия я решил сегодня не залеживаться.

– Как ваша нога?

Он провел рукой по бедру.

– Лучше. Все еще случаются приступы резкой боли, но, возможно, это старость напоминает о себе, – последнюю фразу он произнес с улыбкой. – День прекрасный. Хочешь покататься верхом, а потом устроить пикник в лесу?

– С удовольствием, – Изабель прикрыла глаза ладонью. – Я и не знала, насколько вы опытный наездник.

Вильгельм слегка склонил голову.

– Я уже давно не тренировался, – сказал он, – и немного утратил навыки со времени участия в турнирах. – Он шлепнул рукой боевого коня по золотистой шее. – К счастью, Византин ничего не забыл, и пройдет еще какое-то время, прежде чем мои оруженосцы смогут бросить нам вызов.

Он подмигнул Джеку и Жану.

Изабель вернулась в дом, чтобы переодеться. Вильгельм пересел с боевого коня на черную верховую лошадь. К седлу была прицеплена плетеная корзина с двумя флягами с вином. Оруженосцы сопровождали их, но держались на некотором расстоянии. Судя по тому, как юноши сидели на лошадях – с гордо поднятыми головами, распрямив плечи, – Изабель поняла, что они представляют себя серьезными рыцарями на вылазке, и улыбнулась. Она подумала, не стоит ли ей вздернуть подбородок и попытаться выглядеть властной, надменной и высокомерной дамой благородного происхождения, но, поскольку смотреть на нее было некому, за исключением мужа и оруженосцев, это показалось глупым.

– Прости, если я пока был для тебя скучным спутником, – сказал Вильгельм, когда они ехали вдоль края поля. Потом они свернули в лес. Лучи солнца пятнами проникали сквозь кроны деревьев. – В твоем возрасте я бы не обрадовался, если бы меня похоронили в глуши с мужем, который спит большую часть времени.

– Это правда, что вы много спите, – сказала она, рассудительно нахмурившись. – Но моя мама всегда говорила, что сон хорошо помогает в лечении, а я думаю, что вам он требовался.

– Гораздо больше, чем ты думаешь, – тихо произнес он.

Изабель быстро взглянула на мужа, но он смотрел вперед на тропу.

– Я думаю, что знаю, – сказала девушка. – О-о, не детали. – быстро добавила она, когда Вильгельм удивленно посмотрел на нее. – Но вы отказываетесь говорить о делах – значит, эти темы слишком болезненные, и вы предпочитаете их не касаться. Вы говорите о незначительных, часто смешных вещах, считая, что таким образом развлечете молодую жену… Они меня на самом деле развлекают, но я не могу быть вашей женой, не зная большего.

Последовало долгое молчание, наполненное стуком копыт, скрипом узды и голосами оруженосцев, которые спорили о каком-то приеме. Вильгельм явно колебался, затем вздохнул.

– Если я не раскрыл перед тобой свою жизнь, то это потому, что не хотел взваливать на тебя груз, не зная, сколько ты способна вынести.

– А как вы узнаете, не испытав меня? – спросила Изабель. – И как я узнаю?

Он мрачно улыбнулся.

– Может, я пытался все подавать слишком мягко и постепенно.

– Как с лошадьми?

В его глазах появились веселые искорки.

– Если так, то, похоже, у меня не очень хорошо получилось, правда? – Мгновение он выглядел задумчивым, потом покачал головой и рассмеялся. – Когда я был очень молодым рыцарем, мне дали коня, который не желал терпеть ни одну узду, – он показал на ремень, идущий к пасти лошади. – Мне пришлось делать узду и удила специально для него, и даже тогда я ездил на нем только потому, что он меня терпел, но не признавал хозяином. Его звали Бланкарт, и он остался не покорен. – Вильгельм задумчиво посмотрел на жену. – Спрашивай у меня все, что ты хочешь знать, и я отвечу, как могу… А если не отвечу, знай: туда я не хочу пускать никого вообще.

Изабель прикусила нижнюю губу.

– Это будет моя новая узда?

– Нет, пусть это будет ярмо, которое с этой минуты объединит нас.

Изабель нахмурилась, думая, не смеется ли он над ней. Его выражение было трудно прочитать, но она должна научиться это делать.

– А-а, – сказала она. – Значит, как пара полов.

– Именно так, – ответил Вильгельм с серьезным видом. – Но надеюсь, что не такие скучные, нудные и тупые.

Они встретились взглядом, и внезапно Изабель увидела, как у мужа по лицу расплывается улыбка. Морщинки в уголках глаз углубились, и Изабель рассмеялась.

Они ехали вдоль берега реки, которая петляла среди лесов и пастбищ, принадлежащих поместью, и наконец остановились отдохнуть и поесть. Они выбрали место на берегу под ивами. Откуда-то вдруг появилась выдра и поплыла вниз по течению от них. На дальнем берегу сидели два лебедя с полудюжиной птенцов. У них было большое грязное гнездо из тростника. По воде ходили круги, иногда посередине реки из воды выскакивали рыбы.

– А что случилось с вашим боевым конем? – спросила она, когда оруженосцы повели животных к сочной траве, а Вильгельм привязал веревки к фляжкам с вином, чтобы опустить их охлаждаться в лениво текущую воду. – С тем, который не терпел узду?