Свобода слуг

Свобода граждан, или республиканская свобода, – это нечто иное. Она состоит не в том, чтобы вам не мешали или не угнетали, а в том, что над вами нет господина, или в том, что вы не являетесь объектом неограниченной или огромной власти другого человека или группы людей. Под неограниченной властью я понимаю власть того, кто может навязывать свою волю, как ему вздумается, не будучи ограничен другими видами власти. Огромная власть – это власть, значительно превосходящая власть других граждан, настолько сильная, что может избегать санкций закона или обходиться с ним, как ей захочется. Согласно существующему определению, нашу свободу могут подавить только действия других людей; согласно республиканской концепции, свобода гражданина умирает просто в силу существования неограниченной или огромной власти. Даже если неограниченная или огромная власть утвердилась законным образом и действует в интересах подданных, само ее существование делает из граждан слуг.

Хотя я уже касался этой темы, полезно уточнить концепцию зависимости и разницу между зависимостью и вмешательством. Для этого я обращусь к некоторым примерам: тиран или олигархия, которые могут угнетать, не боясь столкнуться с санкциями, предусмотренными законом; жена, с которой муж может плохо обращаться, но которая не может ни оказать сопротивление, ни получить компенсацию; работники, которые могут подвергаться всевозможным злоупотреблениям, мелким и крупным, со стороны работодателя или начальника; пенсионеры, которым приходится зависеть от каприза чиновника, чтобы получить пенсию, положенную по закону; больные, которым приходится надеяться на то, что врач их вылечит по доброй воле; молодые ученые, знающие, что их карьера зависит не от качества их работы, а от каприза профессора; граждане, которых полиция по своему усмотрению может бросить в тюрьму.

Во всех приведенных мною случаях нет никакого вмешательства: я говорил не о тиране или олигархии, которые притесняют, но о тех, кто может угнетать, если захочет; я не говорю, что муж бьет жену, но что он может ее избить, не страшась наказания, и то же самое относится к работодателю, врачу, профессору, чиновнику, полицейскому, которых я упомянул. Никто из них не мешает другим людям стремиться к целям, которые те наметили, никто не вмешивается в жизнь этих людей. Подданные, жена, работники, пожилые люди, пенсионеры, молодежь совершенно свободны, если под свободой понимать отсутствие ограничений или помех. Но в то же самое время они находятся в положении зависимости, следовательно, являются слугами, если рассуждать с точки зрения принципа свободы граждан.

Добавлю, что концепция свободы как отсутствия зависимости от неограниченной или огромной власти основывается не на суждениях о намерениях, а на реалистической констатации. То, какие намерения были у того, кто обладает неограниченной или огромной властью, благие или нет, не имеет отношения к делу. Проблема в том, что тот, у кого есть неограниченная или огромная власть, легко может навязать свой интерес, и в том, что такая власть порождает у подчиняющегося ей рабский менталитет вместе с подхалимажем, злословием, неспособностью ясно рассуждать, отождествлением со словами и поведением господина, презрением к людям большой души, цинизмом, равнодушием, притворством, наглостью в отношении более слабых людей и противников, бедностью внутренней жизни, погоней за внешним. Такой образ мысли и образ жизни несовместимы со свободой, потому что она требует, чтобы граждане не имели расположения ни к покорному служению, ни к высокомерному господству[11].

Идея, что быть свободным означает не быть подчиненным неограниченной или огромной власти, поддерживалась многими авторитетными политическими авторами, древними и современными. Цицерон, уточнив, что истинная свобода существует «в таком государстве, где власть народа наибольшая» и где «она равна для всех», кратко передает суть концепции: «(Свобода. – М. В.) состоит не в том, чтобы иметь справедливого владыку, а в том, чтобы не иметь никакого»[12]. Эту концепцию подхватили и развили итальянские юристы и политические философы эпохи Гуманизма. С небольшими вариациями они настаивают на том, что основной элемент политической свободы – независимость от неограниченной власти одного человека. Поэтому признак свободного города – его способность самостоятельно давать себе законы и установления. В свою очередь, порабощенным считается город, который получает законы и установления от Императора или должен просить у него одобрения. Источник, который цитируют юристы, интерпретируя политическую свободу как отсутствие личной зависимости, – Римское право, особенно те его места, где свободный человек определяется как человек, не подчиненный господству (dominium) другого человека. Противоположность свободного состояния – состояние индивида, который зависит от воли другого человека[13]. На переломе той же самой традиции Макиавелли объясняет концепцию свободы гражданина с такой ясностью, которая делает излишними любые комментарии: «свободные» люди – это «неподчиненные никому» люди[14], при этом статус гражданина противопоставляется статусу раба: «рождаются свободными и не рабами»[15].

Эта концепция свободы получила распространение как у либеральных, так и у республиканских политических теоретиков. Достаточно двух примеров: Джон Локк и Жан-Жак Руссо. Первый утверждает, что истинная свобода индивида – свобода «человека располагать и распоряжаться как ему угодно своей личностью, своими действиями, владениями и всей своей собственностью в рамках тех законов, которым он подчиняется, и, таким образом, не подвергаться деспотической воле другого, а свободно следовать своей воле»[16]. Второй пишет: «Свободный повинуется, но не служит; имеет вождей, но не имеет хозяев; подчиняется законам, но только законам, и именно благодаря законам не становится рабом»[17]. Если мы обратимся к источникам политической республиканской и либеральной мысли, современным и древним, ответ на вопрос: «Что такое “свобода гражданина”?» будет одним и тем же: быть свободными означает не столько не сталкиваться с какими-либо помехами или угнетением, сколько не зависеть ни от одного человека, ни от группы людей, которые имели бы над нами неограниченную или огромную власть. Нехватка свободы, таким образом, – это не только следствие действий, которым мы подвергаемся против своей воли, она может быть просто положением. Говоря совсем кратко: если мы подчинены неограниченной или огромной власти одного человека, мы можем быть более или менее свободны делать то, что нам хочется, но при этом мы – слуги.

Прежде чем оставить историю и обратиться к нашим дням, необходимо вспомнить о двух других фундаментальных аспектах свободы гражданина и в первую очередь о связи между свободой и законом. Согласно преобладающей в наше время идее, свобода тем больше, чем меньше число и сила законов, которые ограничивали бы нашу возможность действовать. В этом случае тоже можно процитировать политического мыслителя, который больше всего ненавидел свободу гражданина, Томаса Гоббса. Так, он объясняет, что законы как «искусственные цепи», которые одним концом прикреплены к устам властителя, а другим – к ушам подданных и связывают их по рукам и ногам. Если оставить метафоры: законы связывают, мешают, препятствуют и, следовательно, «свобода подданного» состоит, строго говоря, в таких поступках, которые властитель забыл урегулировать при помощи гражданских законов. Чем меньше круг действий, попадающих в регистр законов, тем больше свободы у подданных[18].

11

Макьявелли Н. Рассуждения о первой декаде Тита Ливия // Макьявелли Н. Соч. М.: ACT, 2004.

12

Цицерон. О государстве // Цицерон. Диалоги. М.: Наука, 1966.11.23. С. 45.

13

Латинские выражения, которые описывают состояние свободного человека и раба соответственно – персона sui iuris и персона alieni iuris; см.: Wirszubski Ch. Libertas as a Political Idea at Rome During the Late Republic and the Early Principate. Cambridge: Cambridge University Press, 1950. P. 1–15; Скиннер К. Свобода до либерализма. СПб.: Изд-во ЕУСПб, 2006; Pettit Ph. Republicanism: A Theory of Freedom and Government. Oxford: Oxford University Press, 1998.

14

Макьявелли H. Указ. соч. С. 143.

15

Там же. С. 269.

16

Локк Дж. Два трактата о правлении // Локк Дж. Соч.: в 3 т. Т. 3. М.: Мысль, 1988. С. 293–294.

17

Rousseau J.-J. Lettres ecrites de la montagne // Rousseau J.-J. Oevres completes, a cura di B. Gagnebin e M. Raymond. R: Gallimard, 1964. Voi. 3. P. 482. [trad. it. // Scritti politici, a cura di Paolo Alatri. Torino: UTET, 1979. P. 1017].

18

Гоббс Т. Указ. соч. С. 165.