Страница 30 из 101
В дверь уже не стучали, а просто сильно долбили...
Рязанцев быстро создал портал и... схватил самый маленький ларец. Тяжело надрываясь, с большим трудом, забросил его к себе в спальню. В комнате раздался ГРОХОТ...
Попробовал перетащить таким же образом сундук побольше... Не удалось... Очень тяжелый.
- Не успеваю, - подумал Алексей... и сдвинул дубовый стол к двери. Сверху поставив стул. У входа появилась хилая мини-баррикада.
- Все равно не успеваю,... - рассуждал он, оглядывая комнату. Добавить к затору было ничего.
В дверь уже не ломились... Её вышибали чем-то тяжелым и массивным...
- Что, делать? Не оставлять же? Неизвестно кому?... Прямо на дороге? Всё!... Всё, что найдено и добыто честным трудом! За долгие годы, страданий! И, бросить! - быстро проносились мысли в голове. И, не одной путевой не было...
Мысли странника метались как ураган. Снося все на своем пути в его несчастной голове.
- Есть,... идея!
Путешественник создал портал рядом с сундуком и прямо в открытый проем стал горстями кидать серебро в комнату.
Стучать стали чаще и еще сильнее... Дверь содрогалась и трещала от наносимых ударов.
Рязанцев наклонившись к сундуку как землеройная машина, хватал и, не выпрямляясь кидал деньги за спину в сторону портала.
Резкий удар и дверь слетела с петель. За ней радостно зашумел народ. Людей было много. Путь преследователям перегораживал только стол, поставленный поперек входа.
- Ну, что,... хорошего - понемногу, - произнес Алексей. Напоследок зачерпнув в последний раз побольше монет, он бросился в проем.
Вслед, за ним, понеслись проклятья и угрозы...
***
В спальной комнате был форменный беспорядок. В ней, что-то валялось, блестело, сияло...
- Да,... Мамай прошел, - произнес добытчик, оценивая на глаз величину доставшихся ценностей.
- Нет, пожалуй, больше... Взрыв на серебренной или монетной (чуть было не сказал макаронной) фабрике, - при этой фразе количество найденного в его глазах увеличилось... - Да... и не меньше!
Странник поглядел на часы, висевшие на стене.
- Ого! А считать доход и убираться-то уже некогда... Нужно, срочно ещё одно дело закончить...
Взяв нунчаки и фонарик, Алексей снова появился в подземелье возле своей камеры.
- Теперь я знаю, в какую сторону идти, - привычно посмотрев по сторонам, произнес он. - И, кому-то сегодня сильно не повезет...
Глава 9.
- Настенька, солнышко... Покушала бы... Оладушки сегодня такие вкусные - превкусные испекли. Румяные, золотистые, прямо с пыла, с жару. Пальчики оближешь! - тетка Матрена предложила уговоры, хотя давно не надеялась на положительный ответ.
- Не хочется, - надула губы и отвернулась в сторону от ароматных угощений воспитанница.
- Голубушка, утешься - ну, хоть отвару клюквенного испей, - ещё одна попытка уговорить... А вдруг? - Кисленький... Прохладный... Розовенький... Аппетиту придает,
- Не буду, - юная затворница громко шмыгнула носом, сдерживая слезы.
- А чаю со "свежай" смородой?
- Нет, - вредина надула щеки.
- Ох, что за наказание следить за тобой? - женщина тяжело вздохнула.- Золотце, посмотри на себя? Одни кости да кожа... Кто тебя такую замуж возьмет? Мужики ныне - они же любят девок справных, да ладных. Чтобы кровь с молоком играла... Чтобы всего в достатке у барышни было. А у тебя, что? Совсем ведь извелась - одни глазища! Дикие - как у кошки! Чувствую, нормальный жених намучается с тобой.
Матрена для убедительности и доходчивости своих слов развязала и снова завязала узел на платке. Поправила волосы на голове. Передвинула с места на место чашку.
- Ведь в гроб, краше кладут! Упадешь где-нибудь посередине дороги... И собаки стороной обходить будут! Да, что я тебе говорю? Сама понимать должна! Не маленькая, поди уже? - воспитательница не прекращает попыток наставить на путь истины заблудшую молодую душу.
- А я замуж и не собираюсь, - тяжелый вздох со стороны страдалицы и снова шмыганье носом.
- И, вообще! Я... в монастырь уйду, - Настя прикусила губу и решительно заморгала глазами.
- Как же? В монастырь она уйдет! - Матрена удивленно повысила голос. Да кто же тебя такую туда возьмет?
- Ещё как возьмут! Туда всех берут! - мученица сомкнула кисти. Прижала руки к груди. Часто заморгала длинными ресницами.
- Да вижу я, какой монастырь у тебя на уме! - наставница вновь поправила волосы под платком. Недовольно покачалась на стуле. Строго свела брови. - Третий день, сама не своя ходишь, из-за этого монастыря!
Напряженная чайная пауза с вздохами и хлюпаньем чая с одной стороны и ответными вздохами и шмыганьем носом с другой. Где-то прожужжала муха, нарушая идиллию спокойной обстановки в горнице.
- Ладушка, пошла бы в саду погуляла... Грусть, тоску бы развеяла... - новая попытка Матрены достучаться до сознания кручинницы. - С утра от Полины служанка прибегала. Про тебя спрашивала. В гости звала.
- Ничего не хочу, - еле сдерживаясь от того чтобы не разреветься, произнесла девушка.
Вторая чайная пауза...
И принятое решение использовать последние доводы, а также всё женское коварство.
- Вчера, когда шла по рынку... Ну, ты знаешь, батюшка велел мне сукно заморское посмотреть, - голос наставницы стал мягким и напевным. Как будто начала рассказывать сказку. - Встретила там Лукерью, ключницу Изотовых. Ты её помнить должна - приходила к нам как-то... Уже не знаю зачем... Так вот, она сказывает, что их соседка молодая вдова воеводы Рожнова тайно встречается с сыном окольничего.
Красавица непроизвольно прислушалась и слегка повернулась в сторону рассказчицы.
- Ты представляешь! Настенька, что твориться в Москве? - выкатила глаза Матрена, показывая ужас и возмущение от распущенности современного поколения. - Раньше в старые, добрые времена такого не было! Никогда!
Женщина аккуратно поставила пустую кружку на салфетку. Затем нежно погладила её рукой.
- А сейчас! Что люди только не делают! Никакой совести у них не осталось! Грех-то какой! - Матрена многократно перекрестилась на икону в красном углу и снова посмотрела на девушку. - Твой-то кавалер надеюсь не такой? Он ведь высокородный, знатный, красивый?
- Не знаю... - резкий ответ. Страдалица снова отвернулась от собеседницы. Надула щеки. Подперла рукой подбородок.
- А может быть богатый? - глаза надсмотрщицы хитро смотрели на девушку.
- Не знаю... - прищурив глаза, Настена зло произнесла сквозь зубы.
- Ну, хотя бы высокий, статный? - старая интриганка начала плавно водить рукой из стороны в сторону, гипнотизируя собеседницу.
- Не совсем, - томный, задумчивый взгляд сменился улыбкой на лице юной особы. Влюбленная натура поддалась на провокацию. Она снова начала вспоминать таинственного незнакомца встреченного на рынке.
- Настенька? А он хотя бы христианской веры? - волнуясь за девушку, с ужасом произнесла Матрена, возвращая фантазерку в реальный мир.
- Да не знаю я! - несчастная страдалица в порыве чувств стукнула ладошкой по столешнице.
- Господи Иисусе! - наставница вновь несколько раз перекрестилась.
- И, что ты в нём нашла? Что, в нём, такого... чего нет у других! - она встала из-за стола и подошла к воспитаннице. - Ведь третий день себя изводишь? Скушай, яблочко и всё пройдет!
- Ты, ничего не понимаешь! - зло, сверкнув глазами, произнесла влюбленная натура. - Ты окостенела, старая квакуша! - Девушка фыркнула и резко отвернулась от воспитательницы. - Он такой... милый! Такой... хороший! Замечательный! С ямочками на щеках. И улыбается... - Красавица как завороженная описывала своего благоверного. Горемыка медленно поднялась со стула и неспешно пошла по комнате.