Призыв

…И вот Иисус вознаградил его.

Уиллер отвернулся от окна. Он знал, что должен сделать. Теперь его путь был освещен, и он получил подробные инструкции. Он возьмет кредит, продаст свой дом, будет собирать пожертвования и сделает все необходимое для строительства новой церкви. Будет встречаться со своими последователями на пустующем участке рядом с закусочной «Дэйри Куин», как в те дни в Финиксе, когда у него была только палатка.

Воля Господа будет выполнена.

Тени съеживались, так как яростное солнце пустыни поднималось все выше и набирало силу. Уиллер снова уставился в окно. Он все еще чувствовал прилив адреналина, но страх и возбуждение, испытанные им всего несколько секунд назад, превратились в нечто, напоминавшее умиротворенность, которую он испытывал, когда стоял рядом с Иисусом. Он был удивительно спокоен, хотя ожидал, что будет чувствовать напряжение, как будто тяжесть всего мира неожиданно легла на его плечи.

Уиллер встретился с Иисусом Христом и говорил с Ним; ему поручили построить величественный храм Господа, попросили стать участником самого важного события в истории современного христианства, и все же он ощущал какую-то непонятную отстраненность от всего этого, как будто наблюдал, что все это происходит с кем-то другим.

Уиллер улыбнулся, глядя на захудалый городок. Он находился сейчас в маленьком доме среди вполне заурядных людей, живущих в этой дыре на краю пустыни, но лишь ему был известен ответ на вопрос, который ставил в тупик величайших мировых теологов. Вопрос не был важным, чем-то таким, что могло потрясти все основы, и все же именно ответ на этот вопрос, а не все остальное, открывшееся проповеднику сегодня ночью, принес ему облегчение.

Черный.

Любимым цветом Иисуса был черный.

Сью Уинг старалась быть совсем незаметной, стоя у кассового аппарата в ресторане и держа в руках только что отпечатанные меню блюд, продававшихся навынос.

Она слышала, как позади нее на кухне громко спорили на кантонском диалекте ее родители. Мать настаивала, чтобы кондиционер был установлен на 27 градусов, чтобы сэкономить, а отец – что его нужно установить на 21 градус, тогда посетители будут чувствовать себя комфортно.

Спор родителей не смог полностью заглушить диссонансные звуки китайской музыки – ее слушала бабушка, и эта негромкая музыка воспринималась как подходящий фон для горячего спора родителей.

Сью взяла еще одно меню, аккуратно совместила углы и сложила его пополам.

Она взглянула поверх кассового аппарата на единственных посетителей ресторана – это была пара яппи, которые, очевидно, остановились в городке, направляясь на озеро или на ранчо, превращенное в базу отдыха. У них были каштановые волосы и похожие прически – правда, стрижка у мужчины была чуть короче, – они были одеты дорого, но с нарочитой небрежностью, чтобы было сразу видно, какие они стильные, но умеющие расслабиться на отдыхе. Женщина сдвинула свои модные, почти прозрачные солнечные очки на лоб, а мужчина положил свои на стол у локтя. Через окна ресторана Сью видела красную спортивную машину, на которой приехала эта пара.

Сью не нравились эти мужчина и женщина, не нравилось, как они снисходительно оглядывали интерьер маленького ресторанчика, торговавшего едой навынос, будто ожидали обнаружить в подобном заведении поджидающих их официантов и банкетные столы; не нравилось, как они самодовольно и пренебрежительно усмехались, читая меню.

Она снова поглядела на пару. Приезжие ели палочками, и, хотя неплохо с ними справлялись, Сью видела в этом какую-то фальшь и претенциозность. Она никогда не могла понять, что заставляет богатых белых американцев пользоваться палочками, когда они едят китайские блюда. Эти люди ведь никогда не пользуются палочками в другое время – например, когда едят американские или мексиканские блюда или когда готовят сами, – но настаивают на том, чтобы им давали палочки в китайских ресторанах. Хотят приобщиться к этническому колориту и расширить свой культурный кругозор? Сью не знала.

Она не знала также, почему ее родители и бабушка пользовались исключительно палочками – сама она выбирала или вилку, или палочку в зависимости от того, что подавали на стол. Ее брат Джон предпочитал вилку и вообще редко пользовался палочками.

Женщина подняла глаза, и Сью немедленно переключила внимание на меню.

– Мисс? – окликнула ее женщина и подняла, привлекая внимание, руку.

Сью обошла кассу и подошла к столу.

– Можно нам еще соевого соуса? – Женщина произнесла «соевый» со странным носовым призвуком, очевидно, считая, что так это должно звучать по-китайски, но на самом деле ее интонация не имела ничего общего ни с мандаринским, ни с кантонским диалектом.

– Конечно, – сказала Сью.

Она поспешила на кухню и взяла несколько маленьких пакетиков с соусом из ящика, стоявшего у двери. Родители прекратили спорить сразу же, как только она вошла в кухню: отец вернулся к плите, а мать вышла через заднюю дверь в маленькую комнатку, где бабушка резала овощи.

Сью вернулась в зал ресторана. Мужчина и женщина не обратили внимания на ее появление, и она положила пакетики с соевым соусом рядом с их тарелками.

Вернувшись к кассе, Сью снова принялась складывать меню.

В кухне теперь стало тихо – единственным источником звуков был кассетный плеер бабушки. Сью смотрела на меню и складывала их одно за другим. Родители больше не возобновляли свой спор, опасаясь, что она их услышит. Они всегда так поступали, притворяясь в присутствии детей, ее и Джона, будто они всегда во всем согласны друг с другом и никогда не спорят. Сью с братом знали, что это не так, но никогда ничего по этому поводу не говорили. Во всяком случае, своим родителям.

Иногда ей хотелось, чтобы ее семья в открытую обсуждала свои проблемы, как типичные американцы, вместо того чтобы пытаться все держать в секрете. В долгосрочной перспективе так было бы гораздо лучше.

Парочка яппи уехала, оставив слишком большие чаевые. Сью убрала со стола и отнесла тарелки в раковину, и ее мать, радуясь, что у нее появилось дело, принялась их мыть.

– Убери со стола, – резко приказал ей отец на английском.

– Я всегда это делаю, – ответила Сью.

Она схватила мокрую тряпку и вернулась в зал. Вытирая стол, подняла глаза и в окне увидела Джона, бежавшего по улице к ресторану. Он перепрыгнул через узкую канаву, отделявшую парковку, и, пробежав участок земли, резко распахнул дверь ресторана, так что колокольчик на ней звякнул. В зале ресторанчика он бросил свои учебники на ближайший стол у двери и направился в кухню, чтобы чего-нибудь попить.

– Пятница, – сказал он. – Наконец-то.

Сью незаметно наблюдала за братом. Он запыхался, но не казался испуганным, так что она немного расслабилась. На прошлой неделе пара задир из школы пригрозили побить его, и он в ужасе прибежал домой. Сью предположила, что на этой неделе хулиганы переключились на кого-то другого.

Он вернулся через пару секунду с банкой газировки «Доктор Пеппер» в руке.

– Из-за чего они поругались на этот раз? – спросил мальчик, кивнув в сторону кухни.

Сью улыбнулась.

– А ты не догадываешься? – Они оба помолчали. – Из-за кондиционера.

– Из-за кондиционера? Снова? – Джон ухмыльнулся и покачал головой. – Давай поставим регулятор на пятнадцать градусов и откроем все двери, чтобы воздух шел наружу. Тогда они оба взбесятся.

– Прекрати! – оборвала его девушка, смеясь.

– Это было бы забавно.

Сью бросила в мальчишку тряпку. Тот поймал ее и попытался вытереть ею Сью, но та уклонилась, спрятавшись за стол.

– Ты не сможешь убежать от меня!

Они принялись носиться друг за другом вокруг четырех столов, находившихся в маленьком зале, кричали, перебрасывались тряпкой, пока из кухни не вышел отец, сердито велевший им прекратить.

Возня прекратилась, и разочарованный Джон, нахмурившись, протянул тряпку отцу.

– Еще один веселый пятничный вечер в семье Уингов, – сказал он.