Страница 5 из 73
У Занудина был дурацкий вид — по-другому не скажешь. До боли тоскливый взгляд упал на остывающий завтрак, а ноги уже уводили к лестнице, вслед за удаляющейся шатией. Он должен был разобраться, что все это значило, что за представление пытается разыграть парочка дерзких юнцов… как их там?.. Ах да — Джесси и Факки.
— Вы разве не голодны? — вынырнул навстречу Занудину недоумевающий карлик.
Занудин ничего не ответил и прибавил шага.
Когда он очутился на втором (гостевом) этаже, взору его предстала следующая картина:
— Я — к Жертве, ты — к Зануде! — скомандовал Джесси, заголяя ягодицы и усаживаясь на корточки у порога комнаты Жертвы.
— Ты чего? У Зануды давно уже полный порядок, хы-хы! — сообщил напарнику светящийся Факки, топчась у размазанного по полу ботинком Занудина испражнения. Оба затряслись от задорного смеха.
Поднявшаяся на этаж публика, косясь на происходящее, только безучастно мотала головами и расходилась по своим комнатам. В конечном итоге в коридоре остались Занудин и спрятавшийся за его спиной хнычущий Жертва, не считая хулиганов.
— Безобразие! — воскликнул Занудин, захлебываясь гневом.
— Безобразие — это твой видок, — ответил Факки, и Панки снова дружно загоготали.
Весь пунцовый, Занудин решительной поступью приблизился к тужащемуся Джесси. Тот, стало ясно, уже совершил свое отвратительное деяние и собирался подняться. Но рубяще-резкий удар по темечку, который последовал от Занудина, опрокинул незадачливого молодчика прямо в кучу экскрементов, которую Джесси только что сам же под собой и произвел.
— Ты ва-а-аще, что ль?! — голосом обиженного дитяти завопил Джесси и, добыв из-под зада каловую лепешку, запустил ею ровнехонько в физиономию Занудина, чего тот меньше всего ожидал…
— Ах ты, гнус!!
— Эй-эй, без кулаков-ка давай, без кулаков!
— Да я тебя-а!..
Вторая лепешка, стараниями Факки посланная в полет из-за спины, смачным подзатыльником врезалась Занудину в голову и лениво сползла за шиворот. Занудин завертелся волчком. Одной секунды оказалось достаточно, чтобы Панки проскользнули в свою комнату и заперлись.
— Кретин ненормальный, — послышалось напоследок изнутри. — Мы тебе еще зададим!
Застыв в тоскливой позе, Занудин с бездумным видом обмакнул палец в фекалии, светло-коричневой жижицей стекающие по лицу. Что он мог себе позволить, так только вывести еле заметное слово на двери Панков:
МЕРЗАВЦЫ
За последние годы Занудину много чего довелось повидать и испытать — но чтобы без всякого повода подвергнуться подобному унижению в стенах приличной с виду гостиницы… Это было чересчур и совершенно не укладывалось в пошедшей кругом голове!
— 31 —
Долгое время Занудин провел лежа в наполненной ванне. Жуя и выплевывая в воду спички, он смотрел на свои худые, как два островка торчащие из мыльной пены коленки. Руки переплелись на затылке и поглаживали гладкие участки головы за пылающими ушами. Еще совсем недавно он был на взводе, и ничего не стоило натворить кучу глупостей, о которых теперь наверняка сожалел бы. Уж лучше остыть. Эмоции — зачастую не самые хорошие товарищи… Вода становилась все прохладнее и мутнее. Скользнувшая по дну ванны пятка сколупнула пластмассовую затычку, и шепотно потрескивающие хлопья пены принялись медленно оседать, цепляясь и повисая на белых стенках. В сливном отверстии протяжно крякнул маленький мыльный водоворот.
Вымытый, посвежевший, укутавшись в махровое полотенце, Занудин вернулся в комнату и уютно устроился в мягком кресле с книгой, вслепую снятой с полки. Не до чтения было, по правде говоря, — но чувство книжного разворота в руках почему-то успокаивало и примиряло с действительностью. Единственное, что выступало в роли последнего раздражителя — это настенные часы, которые настойчиво играли с Занудиным в свои странные игры. Они то стояли, то ходили. То часовая стрелка становилась минутной, то минутная — часовой. Секундная в любой момент могла побежать в обратную сторону — со скачками, с остановками, с мелкой неврастеничной дрожью. Чертовщина, да и только! Когда в дверь номера постучали, часы, словно опомнившись, добросовестно взялись за свою работу: шесть вечера. Уже шесть? Вечер? Ну и ну…
— Входите, раз пришли, — не очень-то дружелюбным тоном откликнулся Занудин, пытаясь угадать, кому он понадобился.
В щель, образовавшуюся между наличником и дверью, осторожно просунулись две головы. Одна — что висела повыше — принадлежала дядюшке Ною. Нижняя — карлику.
— Точно не помешаем, сударь? — угодливо поинтересовался хозяин придорожного заведения.
— Не помешаете.
Занудин получше укрылся полотенцем. Дядюшка Ной и Даун прошли в комнату и присели. Занудин потянулся за сигаретами, лежавшими на журнальном столике.
— Оставьте эти ваши соски в покое. Угощу вас своей трубкой, набитой отменным табачком, если не возражаете, — старик проворно извлек из нагрудного кармана рубахи трубку, раскурил ее и передал Занудину.
Табак и вправду оказался на редкость вкусным и приятно расслабляющим. Занудин сделал несколько глубоких затяжек и возвратил трубку старику. Ной, словно кто-то невидимый пытался расщекотать его, заерзал на месте и хитро заулыбался. Из ноздрей веселыми сизыми струйками потек табачный дым.
— Жду ваших нареканий, дружище, выкладывайте. Ничего в себе не держите.
«Старик малость не без странностей, либо банально мучается от безделья. Какого рожна ему, скажите, надо? — подумалось Занудину. — Впрочем, как же, как же… забеспокоился-таки, что не оплачу чертов номер с чертовым несъеденным завтраком. Чего он только зубоскалит, хотелось бы понять…»
— Все очень мило! Вкусный завтрак, дружелюбные соседи… — не удержался от сарказма Занудин.
— Ох, что тут поделать, — всплеснув руками, торопливо перебил дядюшка Ной. — Молодежь, сами понимаете. Ветер в головах, никакого представления о приличиях. Всем обитателям «Ковчега», поверьте, очень неловко за этих оболтусов. — Старик на секунду задумался, потрепал карлика за ухом, а затем неожиданно объявил: — В наших краях расставание с обиженным сердцем — это предвестие больших неудач, а то и глупой смерти… Проще говоря, в качестве компенсации за все причиненные вам неудобства, Зануда, можете ни о чем не беспокоиться, разгрузить свой разум от забот и тягот мирских и остаться еще на какое-то время в «Ковчеге». Отдыхайте, отсыпайтесь, занимайтесь своими делами — все, что посчитаете нужным… Вот о чем, собственно, я пришел вам сообщить.
Занудин открыл рот, но тут же и захлопнул его в полном замешательстве. Дядюшка Ной точно мысли читал.
— О, нет же, нет, ни о какой плате не может быть и речи… Вы гость!
«Вот так поворот», — подумал Занудин, снова принимая из протянутых рук старика курительную трубку.
— Будем считать, это была трубка согласия. Ах да, хватит пустой болтовни, потому что вспомнил ― вы же до сих пор голодны! А мы все боялись вас побеспокоить. Даун!
Карлик, все уразумев с полуслова, тут же сорвался с места и юрко выскочил из комнаты. Ной тоже поднялся.
— Прочь все мрачные настроения, Зануда. Одевайтесь-ка и спускайтесь хорошенько пожуйте, пока на вас не навалился голодный обморок! Мы обо всем договорились, дружище?
Непроизвольно поджав плечи, Занудин утвердительно кивнул и в тот же момент подловил себя на каком-то гибридном чувстве ласковой раздраженности. Еще минуту назад хотелось пылко пререкаться, размахивать руками, доказывать — но как же ловко, черт подери, старик его обезоружил! Каких сахарных пряников наотпускал авансом!
Дверь за благожелательно улыбающимся Ноем плотно затворилась, а часы на стене снова распоясались.
— Одеваться… спускаться… хорошенько пожевать… — словно в полудреме пролепетал Занудин, щурясь на свое одутловатое, после принятой ванны, отражение в зеркале.